Йозеф Кадлец - Повести

— Добрый день, — любезно поприветствовал ее Людвик.

Она ответила ему тихим, приглушенным голосом, бросив на него мимолетный взгляд, и скрылась за таинственной дверью. В ванной комнате остался сильный и приятный запах духов и косметики.

Людвик торопился рассказать Эде о таинственной незнакомке, но тот уже ушел: ему до работы было немного дальше, чем Людвику.

В пивной было полным-полно посетителей, много было и в прилегающем к ней садике, несмотря на то, что после вчерашнего дождя было довольно прохладно. Они с трудом нашли свободное место. Это Эда надумал пойти в пивную «У Флеков». По дороге они купили кое-что перекусить и теперь сидели в конце длинного стола, поедали прямо с разложенного листа бумаги еще теплый мясной рулет и запивали его черным пивом.

— Я никогда здесь не был, — признался Людвик. — Да мне и в голову бы не пришло пойти сюда.

Эда никак не мог утолить жажду: пока Людвик тянул одну кружку пива, Эда выпил уже три. Поскольку он так ничего и не рассказал Людвику о том, что с ним было вчера, а на все вопросы его отвечал молчанием, то вчерашний день Эды так и остался для Людвика тайной.

Говорили они мало, в основном рассказывал Людвик: о службе, о том, что сегодня они уже завелись на полную катушку, но Эду это мало интересовало. Потом Людвик вспомнил о незнакомке, с которой столкнулся утром у ванной, но и это не произвело на Эду ни малейшего впечатления. Сидели они рядом, а мыслями были далеко друг от друга и не могли найти общей темы. Эда выглядел каким-то странным, или, может быть, после вчерашнего ему ни о чем не хотелось говорить. И вообще с ним трудно было найти общий язык, ко всему он относился безучастно, о себе говорить не любил. Человеку, мало с ним знакомому, было нелегко его понять. Возможно, за его молчаливостью скрывалась осторожность, или, может, он просто ждал удобного случая, нужного момента, который взволновал бы его сердце, и тогда бы хлынул поток красноречия?

— Говорят, ты боксировал с Некольным? — попытался Людвик снова завязать разговор, и эта тема показалась ему самой подходящей.

Эда мрачно махнул рукой.

— Что было, то прошло. Теперь уж об этом никто не помнит.

— Я слышал, это были такие поединки, что даже самые спокойные зрители вскакивали со своих мест…

— Об этом ты спроси тех, кто там был, — отрезал Эда. — Я помню только то, что меня тогда здорово обсчитали…

— Но в конечном итоге у вас была ничья?

— Это специально так подстроили. Франта Некольный уже тогда был на удочке у профессионалов. Он не мог позволить себе проиграть…

Между тем их соседи по столу входили в азарт. Официант подносил им все новые и новые кружки пива. Кружки занимали всю середину стола и быстро опустошались.

Возможно, Эда в конце концов и разговорился бы, рассказал бы что-нибудь из своей жизни, но тут от шумной компании отделился парень и подошел вплотную к Эде.

— Я тебя откуда-то знаю. Случайно, не сидели мы вместе в тюрьме?

Его приятели вдруг загоготали, рассмеялись и те, кто сидел неподалеку. Но Эда не шелохнулся, лишь окинул его взглядом и спокойно сказал:

— Вы ошиблись. Вас я никогда в жизни не видел и в тюрьме, к счастью, не сидел.

— Чего не было, то может быть, — расходился парень. — Нынче никуда так легко не попадешь, как в тюрьму. Причем не обязательно знать, как попал и за что…

— Ну что ж, пора платить, — обратился Эда к Людвику и допил пиво, не обращая ни малейшего внимания на парня, стоявшего рядом.

Дело пахло дракой. Достаточно было Эде сказать одно неосторожное слово, сверкнула бы искра и вспыхнул огонь, тем более что дружков у парня было хоть отбавляй. Или, скажем, Эда мог бы встать и отстранить его рукой. Кто знает, чем бы это кончилось. К счастью, все обошлось, Эда держался так, будто ничего не замечал, ничего не слышал и не имел ни малейшего желания драться.

Между тем официант принес еще поднос пива. Парень, поняв, что острый, напряженный момент миновал, спокойно сел на свое место, взял две кружки с пенящимся пивом и в знак примирения предложил:

— Выпьете с нами? Здо́рово, когда люди вот так встречаются. Ведь мы же чехи, а?!

Людвик подумал, что Эда наверняка откажется, но Эда, как ни странно, поднялся, охотно принял кружку и чокнулся со всеми. Раздался звон кружек. Людвику ничего не оставалось, как присоединиться.

Говорили все сразу, кто о чем, — так обычно бывает, когда за одним столом собрались подвыпившие люди, пиво всем ударило в голову. И Эда тоже хоть и изредка, но встревал в разговор. А у Людвика слипались глаза, его клонило в сон.

Парни затянули песню. Пели вразнобой, заунывно, безрадостно, словно с тоски; запевал один, а остальные подтягивали. Песня, жалобная и безотрадная, словно сливалась с холодным сумраком наступающего вечера и с черным пивом в больших кружках.

Гости постепенно покидали пивную «У Флеков», столы пустели, в саду становилось мрачно, холодно, неуютно. Официант просил, чтобы гости поскорее расплачивались, а тем, кто не хотел уходить, предлагал перейти в пивной зал.

Ничего не оставалось, как перейти в освещенный пивной зап. Но там было битком набито народу — накурено, шумно.

— Я пошел домой, — сказал Людвик. Не хотелось больше ни пить, ни сидеть в переполненной пивной.

— А меня домой не тянет, что там делать? — проворчал Эда.

— Как хочешь, — решительно сказал Людвик. — Оставайся, раз тебе тут нравится…

— Нет уж, вместе пришли, вместе и уйдем, — неожиданно согласился Эда.

И они направились домой по полутемным тихим улочкам, слабо освещенным желтым светом убогих витрин и газовых фонарей.

— Что это были за парни? — поинтересовался Людвик.

— Откуда я знаю. Никогда в жизни я их не видел. В пивных люди легко знакомятся. Когда выпьешь — море по колено.

Людвику показалось, что сейчас Эда словоохотливее, чем раньше, поэтому он снова решил попробовать выведать у него хоть что-нибудь.

— Почему ты не хочешь ничего рассказать мне о Некольном? Да и о себе тоже…

— Ты ведь тоже о себе не рассказываешь, — возразил Эда. — Зачем кому-то забивать голову…

— У меня в жизни ничего особенного не было, — не отступал Людвик. — Не то что у тебя.

Они шли по узкому тротуару, совсем рядом, задевая один другого плечом. Навстречу им шли прохожие, на углу стояла ярко накрашенная девушка, поджидающая клиента.

— Это как вот с такими, — задумчиво кивнул на нее Эда. — Они тоже набираются опыта, живут своей собственной жизнью, а рассказать потом нечего.

— Ну, иные любят вспоминать…

— Значит, я не из тех.

И лишь когда они вышли на освещенный перекресток, Эда вдруг разговорился, возможно потому, что Людвик больше не приставал к нему.