Александр Чудаков - Ложится мгла на старые ступени [Дополненное издание]

Но, конечно, потрясающий дед. Да и бабка великолепна — со всеми своими ножичками и вилочками.

Все время проступает фон XIX века, а это очень важно — он почти исчез в современной литературе.

<���…> Ты поздно начал, но теперь тебе надо писать и писать, не останавливаясь! О твоем романе везде только и говорят».

Я-то думаю, что говорят главным образом от неожиданности — так хорошо всем известный человек вдруг оказался не тем, за кого его держали.

22 января. Огромное несчастье: возле Галапагосских островов потерпел аварию нефтеналивной танкер, и уже 575 тонн нефти вылилось в море, нефтяное пятно движется к островам, как раз к пастбищам морских львов. А там рядом — и знаменитые черепахи, которые спокойно жили 200 лет, не подозревая, что кончат свои дни так бездарно. И никому не приходит в голову отнести трассы этих вредоносных судов хотя бы на 500 миль в сторону! Если души видят, что делается у нас, что испытывает душа Дарвина!..

27 января. 24-го был с Л. в швейцарском посольстве на презентации книг Хайди Тальявини о Чечне; книгу подарила с надписью «моим первым учителям»! Долго беседовал с С. К. Аптом — рассказывал мне про мой роман, говорил, что хозяйственные детали — самое интересное в романе. Считает, что это — несомненный новый материал, а современность надо убрать. <���…>

25 января в Овальном зале библиотеки иностранной литературы было объявление номинантов премии Аполлона Григорьева: главная $25 тыс., две других — по $2,5 тыс. Я попал в шортлист из 7 фамилий, но в тройку не попал. Жюри — А. Василевский, Латынина и еще два критика из провинции. Латынина потом подходила и говорила, что в ее тройке я был. Все почему-то думают, что я очень расстроен, не скажешь же всем, что я рот и не раззявливал.

Потом подошла дама и сказала, что я номинирован на премию «Нацбетселлер». <���…>

28 января. <���…> Камень с души: нефтяное пятно от потерпевшего аварию танкера переменившийся ветер относит в сторону о Галапагосских островов.

29 января. Какая-то китаянка установила мировой рекорд в плавании на 200 м брассом — 2 мин. 19,5 сек. Приятно сознавать, что для тебя это был когда-то совсем не заоблачный результат (хотя бы и в женском плавании).

10 февраля. 2-го на даче отмечали мой день рожденья: Женя Попов, Андрей Немзер, Г. Н. Владимов с новой молодой женой Женей, мы с Л. <���…>

10 марта. Вчера приехал на дачу, где не был со 2-го февраля. Снежные заносы, каких еще ни разу не было. Надо писать доклад на Международный конгресс по русскому языку в МГУ, рецензию на Чумакова, но сутки расчищал снег, таскал дрова, топил на плите снег и проч.

26 мая. На даче с Женечкой, которая закончила учебный год.

Вчера были с Л. в немецком посольстве по поводу присуждения премии Тёпфера Юзу Алешковскому. <���…>

Чупринин сказал, что выдвинул мой роман на Букера.

<���…> Немецкий атташе культуры долго говорил речь о Юзе Алешковском (с переводом). Юз сказал ответную речь, где вставлял свои излюбленные словечки. В частности, сказал «водяра». Переводчик это никак не перевел, сказав просто «водка» («wodka»). Я, уже выпивший рюмок пять, прокричал ему через весь зал:

— Ubersetzen Sie bitte «Водяра»!

— Das ist unmöglich! — развел руками добросовестный немец.

25 июля. Снится черт знает что — будто я веду вечер памяти Агнии Барто!

15 августа. Все это время — на даче, готовлю полный (не журнальный) вариант романа. Ничего не читаю, ТВ не смотрю. Чукча не читатель, чукча писатель. Звонила Л.

— Повеселю тебя отзывами о твоем романе. Юра Карякин пришел к Юре Давыдову [53] В тот год Ю. В. Давыдов был председателем жюри премии Букера; уже тяжело больной, он, как потом стало известно, горячо ратовал на решающем заседании жюри за то, чтоб лауреатом стал Чудаков с его романом, несомненно ставшим, как это и вписано в регламенте Букера, «литературным событием года». И был крайне огорчен поворотом дела. , а тот читает вслух своему взрослому сыну <���…> главу про Ваську Гагина, и оба укатываются со смеху. Карякин к ним присоединяется, и целый час веселятся по поводу этой главы. <���…>

28 августа. Все эти две недели гоню — готовлю роман для отдельного издания.

М. б., действительно, изъять современность (не нравится Е. Т<���оддесу>, Л., Апту) и главы типа «Сексуальный самум»?.. <���…>.

23 сентября. [За] неделю — после замечаний Л. и Жени Тоддеса выкинул окончательно и до этого уже сильно порезанную линию Лили — Юрика — Вали. Всего 4 главы, в том числе и «Кобры Мозамбика», и все записи из архива Антона. Л. говорит, что роман приобрел единство, которое в нем есть, но этими главами разжижалось. Сидим с ней на даче второй день, читает окончательный вариант, которым восхищается.

— Подымаешь со дна град Китеж и, с другой стороны, показываешь всю необозримую Россию.

14 октября . <���…> Вечер . Весь день читал верстку романа. Ум за разум заходит. Кузьминский прав — после исключения московских глав, про Юрика, про кухни, «Кобр Мозамбика» (всего около 4-х листов) все стало стройнее и единее. Но — и однотемнее. Выпал образ молодого героя (даже двух) — не осуществившегося, не написавшего того, что мог бы. Немного жаль. Возникла мысль — нужно написать новую, современную повесть, где будет такой герой <���…>. Неужто не окончены мои дела с прозой после романа?..

16 октября . Странно, что по ТВ не вспомнили про этот день 60 лет назад — трагический для Москвы.

Дочитываю верстку романа. С выброшенными главами это был совсем другой — не только исторический — роман.

7 декабря. Вчера был на торжествах по поводу премии Букера. Присудили Улицкой. После этого к нашему столику (Рассадин с женою, Саша Морозов с женою) стали подходить разные лица и говорить, что они считают меня более достойным, чем Улицкую, и проч. Латынина, Прохорова и проч., и проч., много незнакомых <���…>.

1 января . Новый год — у мамы. Разговаривали в основном о моем романе. <���…>

Вторая половина года прошла в дописывании романа, его печатании, работе с редактором, интервью, выступлениях и прочей суете. Видимо, это интересно лет в 30.

3 января. На дне рождения Л. были Женя Тоддес, Саша Осповат и Женечка. Обсудили программу тыняновских чтений — чтобы уйти от левинтоновского маргинализма и придать им теоретический характер. Например, поставить проблему создания истории литературы: Осповат — I пол. XIX в., я — вторую, Л. — литература советского времени и проч.

Надпись на романе, подаренном в день рождения: