Брайан Рирдон - Найти Джейка

Я вижу теперь, что Дуг психопат. Не подумай, что я говорю так сгоряча: я специально исследовал этот вопрос. Нет, он не похож на маньяков, которых показывают по телевизору. Дуг не рисует картинки кровью и не вешает на стену фотографии тех, кого он преследует. И дело даже не в том, что ему нравятся агрессивные игры, они нравятся всем мальчишкам. Просто у Дуга в голове все устроено по-другому: в нем есть что-то по-настоящему темное и опасное.

Со стороны может показаться, что ему как будто бы на все наплевать. Когда Макс поднял Дуга на смех, тот даже виду не подал, что обиделся или расстроился. Но я-то заметил, что он по-настоящему взбесился. Я уговаривал Макса прекратить цепляться к Мартину-Кляйну, и он в конце концов перестал это делать, но остальные-то продолжают. Они не оставляют Дуга в покое. Я даже разозлился. Ну почему люди так жестоки? Почему им обязательно надо кого-то травить? Порой мне очень хочется самому преподать им урок: пусть прочувствуют все на собственной шкуре.

Иногда тебе кажется, что ты хорошо знаешь какого-то человека, но это совсем не так. В последнее время я стал сомневаться, что знаю себя самого. Я постоянно думаю о том, что же мне делать, если все станет еще хуже. У Дуга есть ружье. Оно спрятано в форте, который мы построили, когда были еще детьми. Я не видел ружья, но я знаю, потому что Дуг сам мне об этом сказал. Боюсь, что он кого-нибудь ранит. С каждым днем он пугает меня все больше. Я знаю, что он повесил куклу на поляне в лесу и что это послание предназначено для меня. Я сомневаюсь, что Дуг и впрямь причинит мне вред, но кто его разберет. Мне кажется, что ты мог бы мне помочь, но я боюсь, что ты расскажешь обо всем родителям Дуга и в школе. А из-за этого у него может щелкнуть в голове, и тогда он будет способен совершить что-нибудь ужасное.

Я попытаюсь поговорить с Дугом еще раз. Если у меня не получится, я отдам тебе это письмо. Пообещай мне, что не будешь дергаться и сходить с ума, хорошо?

Я люблю тебя, папа.

Джейк

Все, что я хотел узнать, было изложено на этом листке. К сожалению, письмо опоздало. Так же, как и я сам.

Толпа людей, направляющихся в церковь, растянулась на целый квартал. Рейчел, Лэйни и я сидим в первом ряду. Время от времени те, кто с нами рядом, наклоняются и выражают нам свои соболезнования. Лэйни непрерывно всхлипывает, и Рейчел приходится увести ее в маленькую комнатку за ризницей, которую священник предоставил в наше распоряжение на случай, если кто-то из нас захочет уйти незамеченным. Я сижу, низко опустив голову, и слушаю глубокие звуки органа, льющиеся с балкона наверху.

Прощание с телом продолжается много часов. Лэйни больше не возвращается. Время теряет свое значение: после того как заканчивается одна церемония, тут же начинается другая. Вот мы и на похоронах. Многие говорят добрые слова о Джейке, и я понимаю, что от меня ожидают, что я выйду и тоже что-нибудь скажу о своем сыне, но я не могу. У меня есть подходящие слова, но я не готов ими поделиться. Я боюсь открыть эту дверь, потому что за ней таится ураган.

Как ни странно, я даже держу себя в руках до конца похорон.

Люди постоянно приходят к нашему дому. Я не хочу этого, но они все равно приходят. Рейчел, догадавшись, что этого будет не избежать, отправила Лэйни к своим родителям. Я пытаюсь заговорить с некоторыми из своих ближайших друзей и родственников, но что я могу сказать? Они все твердят, какой Джейк храбрый, настоящий герой. Я соглашаюсь. Возможно, это даже мне помогает.

А потом я вижу ее.

Я сижу на кухне, чувствуя слабость в ногах, и тут дверь открывается, и какая-то женщина нерешительно делает шаг внутрь. Я сразу же узнаю ее и встаю.

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю я достаточно громко, чтобы меня услышало более десятка людей вокруг.

Мэри Мур замирает. Она открывает рот, собираясь что-то сказать, но не издает ни звука.

Меня душит ярость. Совсем недавно эта женщина стояла рядом с моим домом, проклиная моего сына, желая смерти моей дочери, а теперь считает возможным прийти сюда, потому что его объявили героем?

— Убирайтесь отсюда! — восклицаю я.

В комнате, полной людей, мгновенно воцаряется полная тишина. Я чувствую на себе взгляды, но не могу оторвать глаз от Мэри Мур. Мои челюсти сжимаются, а руки дрожат. Мне хочется убежать, напасть на нее и рухнуть без чувств в одно и то же время.

И тут чьи-то ногти вонзаются в мою ладонь. Резким движением Рейчел поворачивает меня к себе. Ее лицо покраснело, глаза горели.

— Что ты творишь?!

— Но она…

— Нет!!! — Рейчел не выдерживает и начинает рыдать. — Нет, Саймон, ты не можешь так поступить!

Я оглядываюсь и вижу, насколько потрясены этой сценой окружающие.

— Почему? — спрашиваю я Рейчел, а возможно, и всех остальных тоже.

— Ступай наверх, — шепчет жена. — Иди, успокойся.

Я поднимаюсь в спальню и сажусь на краешек кровати. Потребовалось не так много времени, чтобы до меня дошло, что я наделал. Буря эмоций, прогремев, иссякает. Я бы покривил душой, утверждая, что чувствую себя неправым. Слишком многие, прежде поносившие Джейка, теперь приходят к нам в дом и рассказывают, каким прекрасным человеком он был. А где, спрашивается, все эти люди были вчера и позавчера?

Другая часть меня понимает, что я только что чуть не выгнал из дома мать одной из невинных жертв. Ну и каким же монстром надо быть, чтобы совершить подобное? Это уже находится где-то за гранью добра и зла. И мне хочется, если бы это было возможно, повернуть время вспять и сделать так, чтобы этого не было.

В конце концов шум внизу затихает, и народ расходится. Рейчел появляется на пороге комнаты.

— Я решила забрать Лэйни и какое-то время пожить у родителей.

Это звучит как констатация факта, а не как вопрос или предложение. Жена просто сообщает, что увозит от меня нашу дочь.

— Не делай этого.

— Я так решила. А тебе, судя по всему, нужна помощь.

— Что?

— Тебе, наверное, стоит поговорить с кем-нибудь, кто сможет убедить тебя: в случившемся нет твоей вины.

Я чувствую, что опять весь дрожу.

— Я никогда не утверждал, что так считаю.

Она смеется, и в ее смехе звучит горечь, которую я никогда раньше не замечал.

— Саймон, ради бога! Я помню, каким ты становился из-за любой ерунды, касающейся детей, когда они были еще маленькими. Ты говорил мне о том, что их судьба может быть сломана оттого, что они не ходят на эти «детские дни», совместные игры. Я знаю тебя, Саймон. И уверена: ты считаешь, будто все произошло из-за тебя. Даже более того, я подозреваю, что ты сомневался в нашем сыне и, пусть даже на секунду, но поверил, что он и впрямь это сделал. И я… Я знаю тебя… ты думаешь, что если бы нашел его…

— Немедленно прекрати, — не выдерживаю я.