Брайан Рирдон - Найти Джейка

Сделать следующую остановку оказывается намного сложнее. Еще одна Мэри. Стоит мне направиться к дому Мартинов-Кляйнов, как мои внутренности протестующе сжимаются, но я упрямо продолжаю двигаться в заданном направлении. Борясь с желанием повернуться и уйти, я поднимаюсь на крыльцо и нажимаю на звонок. Я пришел сказать этим людям, что не обвиняю их ни в чем, хотя знаю, что они сами будут казнить себя вечно. И я не надеюсь, что мои слова что-то смогут изменить в их жизни. Но мне важно это сделать.

Я стою на ступеньках, нервно облизывая губы. Время идет, но никто не спешит к двери. В конце концов, позвонив еще пару раз, я поворачиваюсь, чтобы уйти. Краем глаза я успеваю заметить, что занавеска на одном из окон дрогнула, однако, когда я оборачиваюсь вновь, у окна уже никого нет. Я жду еще немного, но напрасно. Что ж, делать нечего. Я покидаю этот дом, зная, что больше никогда сюда не вернусь.

Я гоню машину в Западную Виргинию всю ночь. На полпути я опускаю окно, чтобы свежий ветер не позволил мне уснуть за рулем. К тому времени как я добираюсь до маленького городка, приютившегося на склонах круглых зеленых гор, часы показывают 5.30 утра. Слишком рано для того, чтобы наносить визиты. Я съезжаю по боковой дороге к роще у подножия холма. И останавливаю машину на пыльной парковке, около знаков, три из которых имеют отношение к охоте.

Пробираясь по темному лесу, я замечаю впереди, между толстыми стволами могучих деревьев, кусочек темно-лилового неба, и через несколько сотен ярдов передо мной открывается прекрасный вид. Лучи солнца уже достигли вершин тянувшихся на юг невысоких холмов и раскрасили небо. Я сажусь на усыпанную листвой землю и в полном одиночестве любуюсь восходом.

Наверное, я задремал, потому что, когда я снова смотрю на часы, они показывают 9.43. Я вскакиваю на ноги и возвращаюсь к машине тем же путем. Вот и парковка: я вновь седлаю свою лошадку и еду в сторону гор. На главной дороге оживает GPS-навигатор, указывая мне путь к ферме. По обе стороны длинной, продуваемой ветром дороги тянутся разбитые на крутых склонах огражденные поля. Я подъезжаю к скромному двухэтажному дому в колониальном стиле, с просторной террасой и аккуратно покрашенными ставнями. Открыв дверь машины, я слышу заливистый лай.

Женщина, с которой я говорил по телефону, выходит на крыльцо.

— Мистер Конолли, я так рада, что вы приехали. Уже три человека интересовались нашим мальчиком, но я придержала его для вас.

— Спасибо вам огромное.

Она приглашает меня в дом. За кухней находился довольно просторный закуток, специально оборудованный для собак и отделенный от основного пространства барьером высотой в половину стены. Я подхожу поближе, и из-за барьера на мгновение высовывается маленькая рыжая мордочка и тут же исчезает.

— Он у нас такой баловник.

Вот и хорошо. Я стою и смотрю, как щенок подпрыгивает на месте, и у меня не остается ни малейших сомнений.

— Я… я хочу забрать его. Можно?

— А разве вы не за этим приехали в такую даль? — смеется хозяйка.

Эта женщина не имеет ни малейшего представления, зачем я здесь. Впрочем, как и я сам. Я действую по наитию, не желая просчитывать будущие события. Это не ради прошлого и не ради будущего. Скорее уж, ради настоящего. Я тянусь к обычным вещам, и помоги мне бог не ослабить хватку.

Прошла целая неделя, прежде чем я снова отправляюсь в путь.

Подъехав к дому на побережье, я вижу мать Рейчел. Она метет пол на террасе. А секундой позже мой новый спутник, заметив, что движение прекратилось, просыпается и тоже выглядывает в окно. Маленький рыжий хвостик начинает отчаянно вилять.

— Все хорошо, Бубба, потерпи секунду. Ты у нас молодец.

Щенок, запрыгнувший на переднее сиденье, встал на задние лапы, прижался черным носом к боковому окну, оставляя влажные следы, и жалобно скулит. Он прожил со мной всего несколько дней, но я уже понял, что со временем он превратится в потрясающего пса. В его глазах светится человеческая душа, скрывающаяся в собачьем теле.

Мать Рейчел, кажется, потеряла дар речи. Несмотря на то что погода для начала декабря стоит не по сезону теплая, она одета в полосатую ветровку и вязаную шапку. Ее тронутые сединой, все еще белокурые волосы треплет соленый ветер. Солнце светит ей прямо в лицо, на котором читается плохо скрываемая растерянность.

— Привет, бабуля, — бодро говорю я.

Мой новый щенок (породистый рыжий лабрадор, со всеми документами), нетерпеливо натягивает поводок.

Бабуля констатирует очевидное:

— Ты завел собаку.

Я киваю. И интересуюсь:

— А Рейчел и Лэйни дома?

Она опускает метлу и подходит ближе. Мне кажется, я вызываю в ней беспокойство: может быть, теща считает меня человеком опасным и непредсказуемым, а щенок, которого я привез, служит этому лишним доказательством? Но она просто обнимает меня, а Бубба радостно прыгает возле ее ног.

— Они на пляже. Вышли прогуляться.

— Спасибо, — говорю я. — За мной, дружище.

Я поворачиваюсь и направляюсь по тропинке к пляжу.

— Саймон! — кричит она мне вслед. — Ты уж будь с ними поласковее!

Слова тещи расстроили меня, но я понимаю, что она имеет в виду. Теперь я должен обращаться с женой и дочерью бережно. Отныне и навсегда. Так же, как и они со мной. Такая уж нам выпала карта.

Пес, учуяв близость океана, тянет меня вперед, самостоятельно находя дорогу. В тишине я слышу отдаленный шум прибоя, и настроение сразу поднимается. Мы с Буббой взбираемся на дюны и сразу видим их — Лэйни и Рейчел. Они стоят у пенистой кромки волн, прижавшись друг к другу, и смотрят на горизонт, как будто в отчаянном ожидании чуда. Прежде чем направиться к ним, я медлю, стараясь навсегда запечатлеть в памяти эту картинку. Не знаю, сколько бы я там простоял, если бы не Бубба: песику не терпится поприветствовать двух незнакомок. Он визжит и потом начинает негромко лаять. Несмотря на шум разбивающихся о берег волн, Лэйни слышит лай. Она поворачивается и сначала видит щенка: еще бы, он такой симпатичный, словно сошел с рекламного плаката. Девочка делает несколько шагов нам навстречу, прежде чем узнает меня. Узнав, она визжит не хуже щенка и стремглав бежит ко мне. Я подхватываю Лэйни на руки, выпустив из рук поводок. Пес пританцовывает в нетерпении вокруг нас, пока я обнимаю свою дочь, держа ее так близко, что даже воздух не разделяет нас.

— Я так люблю тебя, милая.

— Папочка, пожалуйста, не уезжай больше.

— Не уеду, солнышко, до чего же я соскучился.

— И я…

Внимание Лэйни переключается на щенка. Я передаю ей поводок, и она сразу же отстегивает его от ошейника. Пес, не веря своему счастью, мчится к воде, и Лэйни за ним. И вот Бубба уже комично отпрыгивает от соленых брызг, копается в песке и, испуганно прижав уши, глядит на чаек, решивших, что найденный щенком краб, должен принадлежать им. Я наблюдаю за этой сценкой, и улыбка невольно расползается по моему лицу.