Элис Петерсон - Другая Элис

Положив трубку, я немедленно позвонила Элен.

— Вот здорово! Умница. Уверена, мама с папой довольны.

— Да-да, мы все довольны.

— О, кстати, как твоя рука? Нормально?

— Да, да, уже все хорошо. Это было просто растяжение, что-то такое.

— Странно… Ну, тебе хотя бы лучше?

Я позвонила Софи. Потом Себу. Мне хотелось обзвонить всех знакомых и незнакомых. Себ сел на велосипед и поехал на корт — играть со мной в теннис. Вечером мы отпраздновали это событие, стащив у папы бутылку шампанского.

Наступил март. Я помогала Биллу в клубе тренировать взрослую группу.

— Элис, покажи нам, как выполняется подача, — попросил Билл.

Я несколько раз продемонстрировала подачу. Болело плечо. Верхняя подача получилась не очень чисто.

— Элис? Все в порядке? Я видел, как ты морщилась, когда била по мячу.

— Думаю, я потянула мышцу. Хотя не помню, чтобы я напрягалась. В последнее время у меня бывали проблемы… Ой, я уверена, что ничего серьезного.

Билл озабоченно посмотрел на мое плечо.

— У тебя усталый вид. Ступай домой, посиди в горячей ванне, поужинай и ложись спать.

— Да, курсовая по английскому подождет. — Я отправилась домой, предвкушая горячую ванну с ароматной пеной.

На следующий день боли в плече полностью прошли.

Через неделю в колледже Себ, Софи, наш приятель и я играли смешанными парами. Я вообще не могла поднять руку — мне казалось, что у меня на плечах лежат тяжелые кирпичи, поэтому верхняя подача у меня не получалась. Я подала мяч снизу, и он еле перелетел через сетку. И это классная теннисистка, которая выступала на Националах в Уимблдоне? Что со мной творится? Еще одна подача — мяч лениво шлепнулся с ракетки. Себ подумает, что я воображаю, что мне просто неинтересно играть. Софи спросила, все ли у меня нормально. Я лишь засмеялась и пожала плечами. Но эти боли меня тревожили. В самом деле, могла ли я сказать, что со мной ничего не происходит?

Я вернулась к Себу домой, мы поужинали, потом лежали на его кровати. Я сняла майку, и он втирал мне в плечи мазь «Дип Хит». Она воняла. Никакой романтической ароматерапии, никаких ароматических масел.

— Мне как-то тревожно, — сказал Себ, целуя меня. — Ты была сама не своя. У тебя все нормально? Мазь помогает?

— Да, только потри еще. Я люблю массаж, и мне он очень помогает! — Я заговаривала ему зубы. Мы израсходовали почти весь тюбик.

Мама снова записала меня к терапевту.

— Судя по симптомам, которые вы перечислили, это может быть галопирующий артрит, — заключил он, взяв у меня кровь на анализ.

— Не может быть, — возразила я. — Артритом болеют только старики.

На следующий день терапевт сообщил по телефону результаты анализа: отрицательные. Уффф! Тут же телефон зазвонил снова. Это была моя агент с результатами теста.

— Элис, все хорошо, ты набрала достаточно очков, чтобы поехать в Луизиану, поздравляю. Твои усилия оправдали себя.

Все было замечательно. Конечно же, я просто переживала из-за американского экзамена и моих выпускных, до которых оставались считаные месяцы. Но теперь мне можно было не беспокоиться ни о чем. Луизиана примет меня. Все складывалось как нельзя лучше.

Мне позвонила тренер Петерсон.

— Я только что получила результаты. Я так довольна, что ты приедешь к нам! Скоро мы составим контракт. Молодец. Летом продолжай играть; мне нужно, чтобы ты поддерживала свой уровень фитнеса.

Приближалась Пасха. Все мое тело простреливали боли, но сильнее всего они были в кистях рук и запястьях. Потом они исчезали, ко мне возвращалось ощущение благополучия, и тогда мне казалось, что я все выдумала.

Я через силу плелась в туалет. Мне казалось, я бреду по густой грязи. Из моего тела словно выкачали всю энергию.

— Элис, что с тобой? — ахнула мама, глядя на меня с лестницы. — Так, вот что, тебя надо срочно показать доктору.

Мне было страшно. Что случилось с моим телом? Откуда такая усталость?

Мама позвонила в больницу и сказала, что у нас неотложный случай — мы не можем ждать и, если надо, готовы заплатить.

— Дочери надо срочно сделать еще один анализ крови до посещения доктора, — настаивала она. — Я не верю, что все в порядке. — В общем, мама добилась, что мне дали направление к ортопеду.

И вот я пришла на прием к специалисту по кисти и запястью, а у меня ничего не болело. Типичная ситуация. Но я уже знала, что я не симулянтка.

Мы сидели в приемной. Меня вызвали, и я увидела молодого доктора, понуро сидевшего за столом. Мне показалось, что у него сильное похмелье. Прежде всего он осмотрел мне запястья.

— Болит?

— Нет.

— А так? — Он дернул меня за руку и зевнул.

— Нет.

— На мой взгляд, у вас ничего страшного нет, — заключил он, откидываясь на спинку стула.

— Дело не только в запястье. Я вообще чувствую себя нехорошо. А боли появляются по всему телу.

— Хм, — пробормотал он, с сомнением глядя на меня.

Так я опять ничего не выясню!

— Вы видели результаты моего последнего анализа крови? — спросила я.

— Да, верно, сейчас я позвоню и узнаю. — Он снял трубку. Ждал. — Мисс Элис Петерсон, ее результаты…

Он что-то записал.

— Ну, что?

— Анализы показали, что у вас… — Он сделал паузу.

— Что?

— Ревматоидный артрит.

Слава богу, у меня ревматоидный артрит. Я не симулянтка. Завтра я покажусь ревматологу, пройду курс лечения, и мне станет лучше. Я снова вернусь к нормальной жизни. По крайней мере, теперь я знаю, что со мной. Всю обратную дорогу мы с мамой ехали молча.

И вот мы — я и мама — идем по светлому длинному коридору мимо служителей, толкавших инвалидные кресла с немощными людьми, мимо докторов в белых халатах, сиделок и посетителей. Из кухни доносился запах несвежей капусты. Моя походка снова стала упругой. Мне хотелось скорее попасть к доктору. Я улыбалась и просила маму не отставать.

Мы шли по новой сети коридоров, стены украшали яркие картинки — утки, пруды, лошади. В лифте мы нажали А — отделение ревматологии. Попали в приемный покой, где все были значительно старше меня. Леди в меховой шляпке сидела рядом со мной в инвалидной коляске. Она протянула свое направление, а когда сиделка сказала, что ей нужно взвеситься, на ее лице отразился ужас.

Маленькая леди с седыми кудряшками сидела, сгорбившись, в инвалидной коляске напротив меня. Она подняла голову, посмотрела на меня бессмысленным взглядом, и ее голова снова упала на грудь. Впервые мне стало не по себе.

Сиделка дала мне пластиковый горшок и попросила сдать мочу на анализ. На хождение в туалет у меня ушло пять минут.

Другая сиделка протянула мне листок с вопросами, на которые я должна была ответить. Я пробежала глазами некоторые из них.