Михаил Новорусский - Записки Шлиссельбуржца

Упорнее всего старался В. Г. Иванов, которому осенью 1904 г. истекал срок и который имел надежду вывезти с собой все продукты своего труда. И действительно, он вывез с собой и сдал в тот же Музей до 20 ящиков коллекций по ботанике, энтомологии, минералогии и геологии.

Продолжал помаленьку работать и я. И когда объявили манифест 26 октября 1905 г., я вывез с собой до 30 ящиков, из коих 6 с насекомыми, 6 с гербариями, 5 с плодами и семенами и т. д. Из них я сдал в тот же Музей 1 колл. минералов, 4 гербария огородных растений и более 100 стеклянных пластинок по органографии цветка.

Остальные коллекции поступили в вольную Высшую школу (курсы П. Ф. Лесгафта).

Значительная часть накопившихся материалов, несколько коллекций, служивших справочниками, главным образом изделия Лукашевича, и много чучел, большею частью птиц, изготовленных им же, помещались все в особой камере, которая носила у нас тоже название музея. Жандармы же звали ее: "микроскопическая", как гласила надпись, прибитая ими над дверью. В былые времена там помещался микроскоп, материалы и реагенты для микроскопических работ, почему жандармы и приклеили к ней такое двусмысленное название.

Первые из посетителей, бывшие там в начале марта 1906 г., еще видели это учреждение, в котором у самой двери стоял скелет. Жандармы всегда гордились им и считали долгом всякого приезжего генерала завести сюда и похвалиться, точно и на них самих падали лучи знания, накопленного здесь нашими усилиями. Впоследствии от академии наук поступило ходатайство в департамент полиции о доставлении ей и нашей библиотеки и нашего музея. Но, конечно, ей вежливо отказали в этом.

Когда в июле 1904 г. нас посетил митрополит Антоний, он обратил внимание на наши коллекции и смотрел их у меня и у В. Иванова. Потом, в январе 1905 г., пользуясь данным разрешением писать ему, я описал кратко историю наших сношений с Музеем и просил его, не возьмет ли он на себя труд получать время от времени наши изделия для передачи в Музей, так как передавать лично ему, как было уже удостоверено опытом, не запрещалось.

По этому поводу, как я узнал от него впоследствии, он имел разговор с нашим полковником Яковлевым, и тот, конечно, наставил митрополита на "истинный" путь. Он заверил его, что никогда у нас никаких сношений с Музеем не было, никогда мы туда ничего не посылали, и что все это просто нам померещилось. Теперь русскому обществу хорошо известно, что все доклады жандармских полковников, даже официальные, дышат такою же правдивостью.

Понятно, что после этого я не получил от митрополита согласия.

XI.

Подвести итоги всему, что сделано нами для Музея, не представляет никаких затруднений. В отчетах Музея, ежегодно издающихся, наши приношения помещались под особой рубрикой: "Сверх того, различными лицами, сочувствующими деятельности Музея, приготовлено"... Чтобы дать точное представление о размерах наших трудов, я приведу полный список всего, что получено от нас в Музее за 4 отчетных года. К сожалению, он не обнимает всего, что сделано было нами, так как многие наши коллекции, как я упоминал выше, до Музея не дошли.

Для наглядности, я сгруппировал коллекции по научным предметам.

Ботаника.

Огородных гербариев -- 14

Систематических гербариев -- 21

(из них один в 470 видов).

Гербариев по органографии -- 7

" бесцветковых растений -- 10

Коллекций плодов и семян -- 4

Пластинок по органографии цветка -- 141

Минералогия и геология.

Школьных коллекций по минералогии -- 4

Коллекций горных пород -- 6

" уральских камней -- 1

" камней с Везувия -- 1

" руд -- 2

" металлов -- 2

" руд и металлов -- 2

" "скала твердости" -- 6

" "гранит и составные части" -- 17

" "гранит и продукты разложения" -- 4

Зоология.

Школьных коллекций по энтомологии -- 11

(в 22 ящиках).

Коллекций птичьих лап -- 5

" раковин -- 2

Химия и техника.

"Известь в природе и технике" -- 1

Добывание азота и водорода -- 1

Производство из асбеста -- 1

География.

Коллекция промышленных карт по России -- 1

Столярные и картонажные работы.

Ящиков к физическим приборам -- 55

" по палеонтологии и пр. -- 25

Коробок для камней -- 72

Папок для гербариев и пр. -- 25

Висячих картин с палками -- 60

(готовых наклеено на коленкор).

Сюда не вошли названные выше коллекции мои и В. Иванова, которые мы вывезли с собой при выходе из Шлиссельбурга.

Подвижной Музей в настоящее время богат всякими учебными пособиями, и наши изделия в нем тонут, как капля в море среди множества других, размещенных там по естественным отделам. Притом большинство наших работ не хранится в Музее, а разослано им по всей России в школы и другие учреждения образовательного характера. И учащиеся по ним и посетители Музея, рассматривающие наши скромные изделия, совсем не подозревают, что они созданы людьми, за которыми тогда старались упрочить репутацию страшных злодеев, и в таком месте, вокруг которого 20 лет витали только "безумие и ужас".

А между тем, если бы заточившие нас власти не заботились так много о нашей репутации и об атмосфере, которой следует окружать нас, а спокойно легализировали наше сотрудничество этому ли Музею или аналогичным ему учреждениям, то этим они доказали бы только свою политическую мудрость. Они спрятали в тюрьму непочатый запас духовных сил и не пожелали утилизировать его на какое-нибудь общекультурное дело, хранителями и руководителями которого они себя провозглашают.

Как общее правило, всюду в тюрьмах разрешаются работы и всюду изделия вывозятся на рынок или раздаются в виде подарков посетителям, дамам-патронессам и пр. Наши вклады в Музей не выходили из рамок общепринятых тюремных отношений. А если при этом бывшие революционеры, вместо того, чтобы распространять тлетворные идеи, распространяют идеи о составных частях гранита и продуктах его разрушения, то этому, с их точки зрения, можно бы только радоваться.

И тем не менее правительство пресечений и предупреждений, даже и после доказанной нами корректности, сочло нужным совсем прекратить такой разумный и плодотворный труд, который давал хоть некоторое содержание нашей бессмысленной и бесцельной жизни.

Только в апреле 1917 г., после настоящей революции, я получил возможность показать и широкой публике плоды этих трудов на выставке, которая специально для этого была устроена мною в помещении курсов Побединского.

XII.

Лично я всем своим естественнонаучным образованием обязан Музею, его коллекциям и работам для него. Мы жили в тесном застенке, где виден только клочок неба, ходили по земле, пространство которой исчислялось шагами и квадратными аршинами. Ни водных источников, ни лугов, ни лесов у нас не было. Ни животных, ни растений, ни минералов в достаточном количестве, ни тем более -- химических веществ. Учебники были. Но читать их, не видя ни одного образца в натуре,-- этого даже отжившие преподаватели в школах теперь не решаются делать.