Ганна Шевченко - Забойная история, или Шахтерская Глубокая [сборник]

«Дружбы народов надежный оплот!»

— Ну, вижу, да, вижу, наверное…

— А теперь давайте спросим у него мысленно…

«Па-а-артия Ле-е-енина!!!»

— Что спросить?

— Где он сейчас? Ну, спросили?

«Си-и-л-а-а народная!!!»

— Спросила, но он ничего не отвечает…

— А что он делает?

«Нас к торжеству коммунизма ведет!!!!»

— Исчез куда-то… а что это значит?

— Я вижу, что он жив, но находится где-то далеко… Больше пока ничего сказать не могу…

В отдел, тяжело дыша и обливаясь потом, вкатилась Марья Семеновна. Она принялась извиняться за опоздание. Экстрасенс подошел к ней, обнюхал проволоками и сказал:

— Есть риск сердечного заболевания.

Марья Семеновна вскинула руки и прижала к взмыленной груди:

— Что же делать?

— Худеть! — ответил целитель.

— Худеть? — удивилась Марья Семеновна.

— Предлагаю вам уникальную методику — кодирование от лишнего веса.

— А что для этого нужно?

— Ничего не нужно! Садитесь…

Экстрасенс поставил стул в центр комнаты, Марья Семеновна села.

— Закройте глаза и представьте два стола с едой. На одном стоят сахарница, тарелка с дрожжевыми пирожками, кусок сала, жареная картошка, пельмени, шашлык из свинины… Видите все это?

— Да, — ответила Марья Семеновна.

— На втором столе — морковь, огурцы, помидоры, капуста, свекла, яблоки, клубника, абрикосы, бездрожжевые хлебцы, кефир, гречневая каша. Видите?

— Да…

— А теперь давайте сожжем первый стол. Разложим под ним дрова, поднесем спичку и подожжем. Получается?

— Дрова отчего-то не загораются, — сказала Марья Семеновна.

— А давайте мы подложим бумагу! О! Сколько у вас здесь бумаги. Возьмем несколько листов, сомнем и положим между чурок. А теперь поднесем спичку. Ну?

— Горят! — радостно воскликнула Марья Семеновна.

— Пусть горят это жирное склизкое масло, эти бесформенные куски теста с трупной начинкой… Отойдите подальше от костра, чтобы не обжечься…

— Сгорели! Сгорели…

— Открывайте глаза!

Марья Семеновна открыла глаза и горделиво посмотрела на нас, жалких, незакодированных обжор, обреченных до конца своих дней поглощать жирное склизкое масло и беляши с трупным мясом.

— Сто гривен, — сказал целитель.

— Сколько? — не поверила своим ушам Марья Семеновна.

— В Шахтерске эта услуга стоит сто пятьдесят, а в Донецке двести, я вас со скидкой закодировал.

Марья Семеновна принялась потрошить кошелек:

— Девочки, у вас есть деньги? Займите до зарплаты…

Мы вытряхнули содержимое кошельков, но денег все равно не хватало.

— А можно я домой сбегаю? Подождете минут двадцать, я недалеко живу? Галина Петровна, отпустишь?

— Беги, раз такое дело, — ответила начальница.

— Может, еще кто-нибудь? Я и от алкоголизма кодирую.

— Кольку закодировать, что ли… — задумалась Галина Петровна.

В дверях показались начальник планового отдела, кассир и старшая банщица. Все три женщины принадлежали к супертяжелой весовой категории, с их появлением наш кабинет погрузнел килограммов на триста с лишним. Мария Семеновна на бегу рассказала им об экстрасенсе, и теперь все толстушки шахты пришли в расчетный отдел, чтобы избавиться от лишнего веса. Проводить сеансы погружения в расчетном отделе было неудобно, в кабинет часто заходили рабочие на сверку, это помешало бы пациенткам расслабиться, а целителю — настроиться на нужную волну. Решили попросить у главного бухгалтера ключ от просторной кладовки, там хранились бумага, чистые ведомости, канцелярские товары и прочая утварь бухгалтерского хозяйства.

Целителя посадили в кладовку, и начался прием. Проблемные коллеги записывались в очередь, занимали друг у друга деньги, обзванивали родителей-пенсионеров, приводили тучных бабушек, трясущихся дедушек, жены со скандалами втаскивали в кладовку пьющих мужей, после сеанса ходили по кабинетам и рассказывали о своих ощущениях. К концу рабочего дня треть поселка была закодирована от лишнего веса и алкоголизма.

О Хилобке забыли. Весь день я дефилировала по комбинату с бутафорской папкой документов по прямой линии от бедра. Тетекин сказал, что мы с ним еще поговорим, и мне хотелось спровоцировать случайную встречу. Его кабинет находился в одном крыле с приемной директора. Бессчетное количество раз я прошла мимо двери его кабинета, прижимая бумаги к груди и делая вид, что озабочена очень важными, требующими срочного решения делами. Дверь безмолвствовала. Пару разу к нему стучали рабочие, один раз стучала старшая банщица, а в конце рабочего дня, проходя мимо приемной директора, я услышала, как секретарь Элеонора говорила кому-то по телефону, что заместителя директора по производству сегодня на шахте нет, он уехал на совещание.

— Ма, дай денег.

— Зачем?

— Хочу купить у Таньки кофточку.

— У меня нет денег.

— Есть!

— На кофточку нет.

— Мне ходить не в чем.

— Не выдумывай.

— Хожу в каком-то тряпье, то перешитое, то недошитое. У меня день рождения через месяц. Я хочу новую кофточку. Давай ты мне ее купишь, и это будет твой подарок?

— Через месяц и куплю.

— Ну ма!

— Что ма? Я тебя просила картошку прополоть, ты мне помогла? А теперь кофточки ей подавай. Обойдешься.

— А как я, по-твоему, буду замуж выходить в этих обносках? Ты же хочешь, чтобы я замуж вышла?

— Мужчина в жены не шмотки берет, а женщину.

— Мужчине для начала понравиться нужно, а кто ко мне подойдет, если у меня даже платья нормального нет?

— А вот это на тебе сейчас что?

— Старье с косметическим ремонтом!

В аптеку зашел старик, и мама всем видом показала, что больше разговаривать со мной не будет. Я зашла к ней сразу после работы, в надежде раздобыть денег и отправиться к Таньке за новой кофточкой. Но она все еще злилась за мою пьяную выходку и за то, что я не пошла с ней в огород. Однако я все равно отправилась к Таньке. Сегодня Тетекин был в отъезде, а завтра будет на шахте. А что, если он снова меня вызовет к себе, чтобы продолжить разговор? Он так деликатно меня успокаивал, когда я разревелась у него в кабинете, так нежно смотрел мне в глаза. Даже если не вызовет, я ведь могу столкнуться с ним в комбинате. Я хочу хорошо выглядеть. Мне нужна новая кофточка.

Я забежала домой, чтобы взять вчерашнее платье, Танька обещала обменять, если не подойдет. Когда уже подходила к ее дому, вспомнила о той бумажке, на которой набросала график выходов Танькиного любовника. Записка осталась в сумочке, и я уже не помнила, есть вероятность встретиться с Монголом или нет. Но меня это не волновало. К черту Монгола! Мне нужна новая кофточка, я хочу вскружить голову Тетекину!

Танька бросила к моим ногам несколько кулей. Главной для меня деталью был высокий воротничок-стойка, на моей шее все еще виднелся засос. Затем цвет — кофточка должна освежать меня и подчеркивать красоту глаз. Ну и, конечно же, она не должна меня полнить. Я приступила к осмотру. Те, которые стоило примерить, я складывала на диван, не заинтересовавшие меня модели — в один из освободившихся пакетов. Перебрав, как Золушка, по зернышку весь запас кофточек, я принялась их примерять. Первая, бежевая, плохо села. Вторая, изумрудная, висела балахоном. Третья, нежно-голубая, придавала мне романтичности, но лишала сексуальности. У четвертой, бордовой, была открытая английская пройма, она невыгодно оголяла руки. Черная, на первый взгляд неприметная, оказалась самой удачной. Сшита она была из вискозы с добавлением эластина. Высокий воротник мягко опоясывал длинную шею, чуть присборенный рукав-фонарик зрительно расширял линию плеча, талия и бедра казались стройнее. Я крутилась перед зеркалом, рассматривая себя спереди, сзади и с боков.