Джей Макинерни - Яркие огни, большой город

Ночной сторож кивает при виде твоего служебного удостоверения и просит записаться в книге посетителей. Вы записываетесь Ральфом Крамденом и Эдом Нортоном. Тэд объясняет, что у вас срочное дело: на карту поставлены проблемы, связанные с Первой поправкой к Конституции 53 53 Поправка гарантирует свободу слова и печати. . Сторож уже привык, что журналисты вечно появляются в самое неурочное время, и никаких оснований беспокоиться по поводу очередных двух пьянчуг у него нет. Он указывает на грузовой лифт и снова зарывается в спортивный журнал. Он даже не интересуется, что у вас в чемоданчике.

Когда лифт трогается, из чемоданчика раздается пронзительный, визгливый крик, похожий на птичий писк. В этом крике слышится страдание. Нет, не дело вы задумали. На Клару тебе, конечно, плевать, но вот хорька жалко. Бедняга Фред — совершенно безобидное существо — невольно станет соучастником ваших преступлений.

— Не дрейфь,— говорит Тэд.— Видишь, как все просто. Может, лучше было подсунуть им волчонка?— Поначалу Тэд хотел обзавестись летучей мышью, но когда ты упомянул хорька, он обалдел от восторга.

Дверь лифта открывается на двадцать девятом этаже. Вы стоите в кабине, прислушиваясь. Тишина. Тэд вопросительно смотрит на тебя. Ты киваешь и выходишь в приемную, следом за тобой — Тэд. Двери лифта закрываются с оглушительным грохотом: качнется, будто мимо прошел товарняк. Затем шум становится глуше, и наконец снова воцаряется тишина. Тэд наклоняется к тебе и шепчет на ухо:

— Пленных не брать.

Ты идешь с чемоданчиком в руке по коридору. Во всех кабинетах темно, но ты все еще продолжаешь нервничать. Известно, что Друид засиживается на работе немыслимо долго, и ты на секунду представляешь себе, как поворачиваешь за угол и сталкиваешься с ним нос к носу. Ты бы умер от стыда. И все же стремление выкинуть коленце придает тебе храбрости. Как говорится, без труда не выловишь рыбку из пруда. Заглянув в зеркало, стоящее в углу, убеждаешься, что и дальше, за поворотом, свет нигде не горит.

Дверь Клариного кабинета заперта, но тут проблемы не возникает. У тебя есть ключ от двери в отдел, а ключ от ее кабинета спрятан — где же еще? — за томом на букву «К» энциклопедии «Британника». Секундное дело.

Вы проникаете в кабинет Клары И закрываете дверь.

— И вот они вступили в логово дракона,— шепчет Тэд. Ты включаешь свет. — М-да! — говорит он. — Трудно поверить, что это кабинет редактора. Выпендривается, как чванливая горничная.

Теперь, когда вы уже здесь, ты не совсем понимаешь, что надо делать. Хорек в чемоданчике отчаянно скребется.

— Веревка у тебя? — спрашиваешь ты.

— Нет.

— Я же тебе давал.

— Да она нам не нужна. Будет еще лучше, если этот стервец высунется из ящика стола.

Тэд кладет чемоданчик на, пол, открывает замки и отходит в сторону.

— Выпусти его,— говорит он. Ты поднимаешь крышку. Действие разворачивается стремительно. Зверек впивается зубами в твою руку. И ты машинально отдергиваешь ее. Хорек висит, вцепившись в тебя зубами. Боль дикая. Трясешь рукой изо всех сил и стряхиваешь зверька на Тэда. Прежде чем приземлиться, Фред выдирает лоскут из его брючины, а затем начинает носиться по комнате, перевертывая коробки, и наконец прячется на полке за переплетенными томами «Сайентифик америкэн» 54 54 Американский научно-популярный журнал. .

Рука горит. В башке будто что-то пульсирует. Ты трясешь рукой, разбрызгивая по стенам красные капельки. Лицо Тэда побелело. Он наклоняется и робко оглядывает дыру в своих штанах чуть пониже причинного места.

— Боже милостивый! Еще дюйм...

Его прерывает стук в дверь.

— Черт возьми!

Снова стук, а затем хриплый голос:

— Откройте! Я знаю, вы там.

Ты узнаешь голос — могло быть и хуже —и прикладываешь палец к губам. Взяв карандаш и бумагу с Клариного стола, карябаешь здоровой левой рукой: Разве дверь заперта?

Тэд отвечает тебе растерянным взглядом.

За дверью продолжается сопение, потом снова стучат. Дверная ручка поворачивается сначала в одну, затем в другую сторону. Аллагэш дергает тебя за руку, на губах его беззвучный вопрос. Щелкает замок, и дверь распахивается. За дверью обнаруживается Алекс Харди. Он мрачно кивает головой, как будто именно вас двоих он и ожидал найти среди ночи в кабинете Клары. Чтобы оправдаться, тут же пытаешься придумать какую-нибудь историю. Тэд размахивает линейкой, которую нашел за дверью.

— Фу, черт. Ну и напугал ты нас. Думаю: кто это в такое время... Понимаешь, я бумажник посеял... утром еще.

— Пигмеи,— говорит Алекс,— одни пигмеи.

Тэд вопросительно смотрит на тебя. Ты пожимаешь плечами.

— Я окружен пигмеями.

Теперь ты видишь, что он вдрызг пьян. Интересно, узнал ли он тебя.

— Я общался с великими,— говорит Алекс.— Я с ними работал. С настоящими мужчинами, слова которых разносились по миру и вызывали уважение. Ну, и с женщинами тоже. С настоящими мужчинами и настоящими женщинами. У них был талант! У них были великие замыслы! А вы тут копошитесь в своем дерьме. Проклятые пигмеи.

Алекс стучит кулаком по стене. Хорек выпрыгивает из укрытия и кидается к двери. Он пытается проскользнуть между ног Алекса. Тот старается увернуться. Хорек скребет коготками по линолеуму. Алекс хочет удержать равновесие, хватается сначала за косяк, потом, когда начинает падать, за вешалку и наконец за книжную полку, которая грохается вместе с ним. Еще немного — и верхние крючки вешалки разодрали бы физиономию Тэда. В результате Алекс лежит на полу под кучей книг. Ты не знаешь, как сильно его пришибло.

— Давай сматываться, пока он не пришел в себя,— говорит Тэд.

— Не могу я его так оставить.— Ты опускаешься на колени и осматриваешь его. Он дышит; кабинет уже пропах спиртным.

— Брось. Ты что, хочешь объяснять , что мы тут делаем? Пошли.

Ты снимаешь несколько книг с груди Алекса и вытягиваешь ему ноги. В конце коридора раздается телефонный звонок.

— Слава богу, с ним все в порядке. Если нас здесь застукают, мы влипли.

— Возьми чемодан,— говоришь ты. Потом берешь подушку с Клариного стула и подкладываешь под голову Алекса. Его ноги торчат из двери, так что закрыть ее невозможно. Лифт поднимается целую вечность и с таким шумом, словно объявлена общая тревога.

В вестибюле сторож по-прежнему с увлечением изучает свой журнал. Когда он отпирает дверь на улицу, ты держишь руку в кармане пиджака. На улице вы пускаетесь наутек и, пока не садитесь в такси, молчите как рыбы.

Дома у Тэда промываешь и осматриваешь рану, а он меняет штаны. Поначалу ты нервничаешь. С тревогой думаешь о том, что хорек, возможно, бешеный, и пытаешься вспомнить, когда тебе последний раз делали прививку. Отпечаток зубов отчетливо виден между большим и указательным пальцами. Ранки глубокие, но не широкие. Тэд уверяет, что швы не нужны. Он говорит, что, если бы хорек был бешеным, он не ласкался бы так, когда ты засовывал его в чемодан. Он выливает на рану стопку водки. Ты хочешь, чтобы тебя пожалели. В больницу тебя совсем не тянет. Ты ненавидишь больницы и врачей. Запах спирта вызывает тошноту. Затем ты вспоминаешь об Алексе: может, у него сотрясение мозга. Пожалуй, в «Пост» могли бы сделать из этой истории нечто занимательное: ЛУЧШИЙ ДРУГ ФОЛКНЕРА ВСТУПАЕТ В ПОЕДИНОК С МОХНАТЫМ ДЬЯВОЛОМ.