Сергей Кузнечихин - Игры на интерес

– Жаль, что не смогу подскочить, весь день занят. А передвинуть на вечер нельзя?

– Они уже с машиной будут.

– Обдерут тебя как липку. Хотя книги уже перестали быть товаром. Их надо было раньше реализовать. Помнишь, как я красиво избавился?

– Помню.

– Даже потрепанные по два номинала ушли. Рынок надо чувствовать. Ну ладно, до завтра.

Прибежал, взбудоражил, обнадёжил и убежал.

Владимир Иванович задвинул ящик стола, в котором лежали папки, потом снова выдвинул, заглянул в него и возвратил в прежнее положение. Пустой ящик вошёл без усилия. Была диссертация и не стало. И как будто не было никогда. А сколько крови она перепортила, сколько нервов вытянула.

Первым о защите заговорил Игорь: чего, мол, время терять, другие делают, а мы что – тупее их, прорвёмся, а там, глядишь, и стабильная законная прибавка к жалованью, и необременительные приработки, в любой вуз почасовиком с руками и ногами не побрезгуют. Игорь упоённо рисовал светлое будущее, а он слушал и посмеивался. Других, может, и не тупее, но какой из Игоря учёный, все его извилины выгнуты в противоположную от науки сторону. Насчёт собственных способностей он тоже не заблуждался, но когда рассказал жене об очередном авантюрном прожекте приятеля, его ирония наткнулась на неожиданную серьёзность. Неглупая и, в общем-то, холодноватая женщина впала в романтический пафос. Честолюбивые нотки всегда проскакивали в её рассуждениях, всегда хотелось иметь то, чего нет у подруг и соседок, причём иметь не случайно найденное или, не дай бог, украденное, а добытое честным трудом. Премия, полученная за принятую и внедрённую разработку, значила для неё намного больше, чем деньги, заработанные по вечерам на строительной шабашке, вне зависимости от суммы. Она без оговорок встала на сторону Игоря, хотя всегда недолюбливала его, а может, и презирала, считая суетным и недалёким. Мнение не изменила, а идею одобрила. Загорелась женщина. Благословила на подвиг и пообещала всяческое содействие.

И начались подготовка к сдаче кандидатского минимума, мучительное написание статей для отраслевых журналов, потом проталкивание их в печать. Без навыков и, главное, без особого желания трудно добиться заметных результатов. День за днём тупо топтался на месте. Стесняясь новой роли, ругая себя за слабость характера, он несколько раз порывался бросить безнадёжное дело, и бросил бы, если бы не напористость компаньона и настойчивое давление жены. Но постепенно втянулся и вошёл во вкус, даже честолюбие появилось. Если Игорь старался сляпать диссертацию побыстрее и основные силы тратил на поиски коротких и надёжных путей к защите, ему хотелось сотворить нечто действительно стоящее, разумеется, в силу своих возможностей. Искал, проверял, переделывал. Первые три года у них был общий руководитель. Игорь быстро наладил с ним теплые, чуть ли сыновние отношения, а он ходил в пасынках. Прохладность была взаимной. Он зачастую сомневался в подсказках и указаниях шефа, спорил, пытался доказать свою правоту. Шефа молодое упрямство раздражало. Игорь, как мог, урезонивал неслуха, напоминал, что плетью обуха не перешибёшь. А потом вдруг сам взбунтовался на ровном месте, спровоцировал пустяковую ссору и заявил, что уходит, чем крайне обескуражил руководителя. Подвёл старика, он его холил и лелеял, тратил на него драгоценное время, надеялся воспитать преемника, а тот, неблагодарный, упорхнул, не успев опериться. Учитель жаловался, а ученик благополучно приземлился на заранее подготовленной площадке, под крылышком у авторитетного столичного светилы. Банальнейшая история. Но еще банальнее оказалась подготовка к перемене места. Он отказывался верить, когда Игорь по секрету признался ему, что поделился с будущим боссом горячей обладательницей спортивной фигуры. И этого хватило? Не слишком ли опереточно? Трудно поверить. Но с другой стороны, чем еще Игорь мог заслужить высокую благосклонность? Явно не выдающимися способностями. И денег на достойную взятку у него не было. Сам пристроился и пообещал похлопотать за товарища, но предложение прозвучало слишком неуверенно, скороговоркой, не требующей ответа. Он промолчал, а уже потом задал себе вопрос: если бы Игорь настоял и надо было решать – как бы он поступил. Но задним числом очень легко проявлять и верность, и благородство, и даже безрассудную смелость.

Игорь целый год постоянно летал в Москву, возил осетрину, медвежью желчь, облепиховое масло, золотой корень, кедровые орехи и благополучно защитился.

А он примирился с руководителем, жена купила машинку «Эрику», три раза перепечатывала диссертацию, не считая отдельных страниц с опечатками, когда многострадальный труд был наконец-то завершен, оказалось, что за попытку защититься надо платить деньги, которых в семье не было, а следом и звание кандидата технических наук потеряло даже моральный вес.

Владимир Иванович вытащил из темнушки пылесос, нашел удлинитель, чтобы достать до самых верхних полок, но хватило его минут на десять, не больше. Завывающий звук слишком напоминал вой брошенного на привязи пса. Уговорил себя отложить неприятную работу на утро и выдернул вилку из розетки.

Работающий пылесос заглушил дверной звонок, и Владимир Иванович не сразу услышал, что явился букинист. Открыл дверь и узнал. Имени его он не помнил, а может, и не слышал никогда, но улыбка застряла в памяти: широкая, крепкозубая, не сходящая с лица, даже когда ругался. Впервые он увидел букиниста, тогда еще молодого книголюба, в магазине с полками книгообмена. Два книголюба, мужчина и женщина, одетые в дублёнки, дефицитные по тем временам, торговались возле окна. Дублёнка на женщине была достаточно опрятная, а на нём – засаленная, видимо купленная с рук. Мужчина был напорист, а она из разряда хищных дамочек, любящих прикидываться простушками. Владимир Иванович из любопытства задержался рядом и ухватил обрывок разговора. Торг шел о томах «серого» и «голубого» Чехова, потому и запомнился. Потом несколько раз видел его на книжной барахолке, всегда в модной, но неряшливой одежде и с замороженной улыбкой, похожей на оскал.

Сколько лет прошло, а зубы по-прежнему белые и крепкие. И профиль занятий не сменил. Даже карьерку сделал, из рядового спекулянта выбился в директора, грузчика при себе содержит.

– Ну и что у нас ценного? Показываем.

Начал с порога, не церемонясь, уверенный, что клиенту нужны деньги, поэтому никуда не денется. Бегло глянул на шкаф, забитый собраниями сочинений, и повернулся к хозяину, усталый и якобы разочарованный, хотя наверняка знал, что собиратель библиотеки понимает и без его брезгливого взгляда, что когда-то модный товар перележал свое золотое время, но надо было не только сбить цену, показать превосходство.