Валерий Хайрюзов - Приют для списанных пилотов [Повести и рассказы]

— Говорят, тебя не берут в школу? — ехидно спрашивал меня на улице Шурка Мутин.

— Почему не берут? — удивлялся я.

«Паразит» не выговариваешь, — улыбался он.

— Сам ты паразит! — кричал я. — От паразита слышу!

Слова я произносил четко, не картавя. Кажется, слова вылетали сами собой. Мне это доставляло большое удовольствие, на душе праздник, столько приятных событий за последние дни. Мать купила букварь, друзья Олег и Вадик смотрят на меня с завистью, им до школы еще далеко. Правда, и меня не хотели брать, мол, не хватает полмесяца, но я пообещал заведующей школой Евгении Иннокентьевне, что буду учиться только на одни пятерки. В последний день перед школой я взял литровую банку и пошел собирать ягоды. К обеду обошел окружающий Релку кустарник и набрал почти полную банку боярки.

Дома застал брата, обматывающего спинку кровати медной проволокой. Я сунул ему банку с ягодами. Он скосил свои большие глаза на банку, поднял голову и сглотнул слюну. Ему хотелось есть. Саня у нас не жадный, поделится последним. Сегодняшняя моя щедрость ему непонятна. Он еще не знает: с этого дня я решил начать новую жизнь.

Я достаю букварь, засовываю его под рубаху, выхожу из дома и забираюсь на крышу.

Первый раз сюда я забрался, удирая от Кольки Лысова. Выиграв у релских парней в чику, он серебро обычно ссыпал в карман, а медь кидал на драку-собаку.

Однажды один из пятаков попал мне в лоб и рассек кожу. Я притащил из канавы булыжник и, когда Колька в очередной раз сел бить кон, толкнул каменюгу на него. Булыжник до спины не долетел, ударил Кольку по ноге. Отомстив обидчику, я во весь дух полетел к себе во двор. Увидев, что Колька бросился за мной, я по скобам забрался на сени, а оттуда на крышу. Лысов не поленился, полез следом. Достал он меня возле трубы. От страха я даже не смог зареветь. Мне казалось, сейчас он сбросит меня на землю. Но Колька обхватил меня рукой и осторожно спустил на землю. Уходя со двора, погрозил пальцем — мол, больше так не делай. Видно, вспомнил, кто таскал для него пистоны.

Через пятнадцать лет он вернется из тюрьмы на Релку и подойдет к нам, маленький, сгорбленный. Наша компания собиралась на танцы.

— Возьмите меня, — неожиданно попросил он. — Мои дружки куда-то поразъехались, теперь придется с вами ходить.

Я тогда поразился его просьбе. Колькина юность прервалась не начавшись. Он все годы мечтал: вот выйдет на волю и все вернется вновь. Лысов мысленно остался в том, своем времени, и никак не мог понять, что оно улетело от него на «черном воронке».

Обращенный к солнцу южный скат сеней надолго станет моим пристанищем. Здесь будет моя оружейная мастерская, штаб и наблюдательный пункт. Прямо над головой день за днем будет ходить по небу солнце, а поперек ему облака. Из них серебристыми рыбками будут выныривать самолеты и заходить на посадку на городской аэродром. Я буду провожать их долгим взглядом, вспоминая, что мне нагадала медсестра.

За огородом коричневым пламенем горит кустарник — наш лес, километр в длину и столько же в ширину. Там мы попытаемся вырыть уже настоящий штаб, с подземным ходом, люком и керосиновым освещением. Чуть правее от леса, где стоит зенитная батарея, мы своими руками построим стадион: футбольное поле и волейбольную площадку. А пока я достаю букварь, листаю его, рассматриваю картинки. На первой странице нарисован разрезанный арбуз. Под ним большая, похожая на дом, буква. Я знаю: она самая первая в алфавите. С нее все начинается. Я догадываюсь: для меня что-то закончилось. Что — и сам не пойму.

На Релке она появилась в начале июня. Тоненькая, в легком синем сарафанчике и сандалиях на босу ногу. Ничего особенного — как и остальные наши девчонки. Но с ее появлением произошло неслыханное: центр улицы, вокруг которого из года в год мы вращались, как мураши, переместился к дому Речкиных, где у тетки гостила новенькая.

Первым за ней стал бегать Вадик Иванов, следом Олег Оводнев. Повторилась та же история, когда год назад к Рекутовым приехала из Ангарска Юлька. Она потрясла нас огромным, похожим на запрещающий знак светофора красным бантом. Мы, уже чуть-чуть знакомые с правилами дорожного движения, на целый месяц затормозили около дома Рекутовых.

Вадик — хитрый, понял: не подмажешь — не поедешь, и стал таскать для нее конфеты из дома. Мы попробовали составить ему конкуренцию. Олег напластал для Юльки у своей бабушки морковки. Но она, сморщившись, сказала, что этого добра у них полно на огороде. Я принес из дома кедровых орехов. Юлька великодушно позволила ссыпать их в карман своей курточки и, поболтав немного, ушла на качели к Ивановым.

Реакция наша была глупой, но скорой. За огородами мы срубили деревья и на пеньках с лицевой стороны рядом с Юлькиной фамилией написали Вадькину, увековечили их рядом. Юльке с Вадиком это не понравилось: целый вечер они корчевали собственные памятники. Вскоре Юлька уехала домой и наша жизнь потекла прежним порядком, пока на Релке не появилась новенькая. Я опоздал и на этот раз. А потом и вовсе стал держаться в стороне. Причиной тому был случай, который произошел вскоре после того, как новенькая появилась на Релке.

Возвращаясь с рыбалки, мы решили искупаться в Большанке. Поскольку время было раннее и девочек поблизости не ожидалось, сбросили одежонку и попрыгали в воду нагишом, чтобы потом не тащиться домой в мокрых трусах. Я переплыл на противоположный берег, оглянулся и обомлел — к речке спускались девчонки. Большой беды в том не было — подумаешь, прихватили голым. Но среди них была незнакомая девчонка. Те, кто был поближе к берегу, успели выскочить и одеться, мне же времени не осталось. Я махнул рукой брату, показав ему на лежащую одежду. Тот, вытаращив глазенки, понятливо кивнул головой, сунул трусы под майку и сдуру бросился вверх по реке. Я попытался побороть течение, да не тут-то было: Большанка была на прибыли.

— Стой! Куда ты? — задыхаясь, крикнул я. — Кинь, я поймаю!

Брат, вздрогнув, остановился и бросил трусы в реку. Описав плавную дугу, серый комочек, как парашют, спустился на воду в стороне от меня. Чуть ли не целиком выскочив на поверхность, я бросился наперерез. Когда, усталый и расстроенный, я выполз на берег, девчонки встретили меня смехом. Громче всех хохотал Вадик, но, натолкнувшись на мой взгляд, умолк. Почувствовал: может пролететь. Он подошел к новенькой и начал показывать улов — с десяток нанизанных на кулан тощих хариусов.

Покусывая травинку, новенькая с улыбкой поглядывала то на меня, то на Вадика. Я молча собрал свои вещички и перебрался от веселой компании в сторону. Минуту спустя ко мне присоединился Олег. Вадик, поколебавшись немного, остался с девчонками. Я понял, для него настоящая рыбалка только началась.