Валерий Хайрюзов - Приют для списанных пилотов [Повести и рассказы]

Задуманная под хмельком и зачатая под грохот танковых пушек в центре Москвы, пятая Дума появилась на свет под знаком Змеедержца в декабрьские дни 1994 года, в суетливых преждевременных родах.

После убийства ее старшего брата — Верховного Совета — придворная челядь, уединившись на подмосковных дачах, долго ломала голову, куда разместить новорожденную. Роскошный белокаменный дворец, в котором обитал властолюбивый строптивец, еще не отскребли от копоти и крови. Обмотанный длинными сетями, он темно и мрачно выбитыми глазницами смотрел на Москву, на проскакивающие мимо машины. Упрятать далеко — опасно, разместить под боком — а вдруг проявится дурная наследственность и вновь придется вызывать карателей.

Наконец решили упрятать Думу туда, где размещалась в то время московская мэрия, которая, в свою очередь, после августа девяносто первого, вышвырнула из высокого здания Совета Экономической Взаимопомощи на Калининском оставшихся без присмотра и средств к существованию братьев из социалистических стран. Построенное в славное, «имперское» время здание из стекла и бетона напоминало раскрытую, устремленную в небеса голубоватую книгу, в основании которой помещался, отделанный под римские бани черным полированным мрамором и зеленым малахитом, зал заседаний. Вселение в здание проходило непросто. Это бывает всякий раз, когда одни еще не собрали свое барахло, а тут на тебе — на пороге новорожденная. Но всесильный владыка сказал: «Люминь!», и заполнение новой колыбели законотворчества состоялось.

В холле вдоль огромных, стеклянных стен на черных под кожу диванах уселись вожди партий и движений, около них засновали помощники и папконосцы. На перекрестке, у лифтов, там, где сливались и накапливались человеческие потоки, принялись караулить свои жертвы журналисты и прочая шатающаяся по государственным учреждениям публика.

В здании находились банк «Мост», телекомпания НТВ и еще какие-то отделения транснефтяных монополий. В человеческом потоке то и дело можно было натолкнуться на крепких, в камуфляжной форме, с короткими автоматами, неулыбчивых молодых людей. И неискушенному, впервые попавшему сюда посетителю трудно было понять, для чего они сюда приставлены, — то ли охранять, то ли, наоборот, пугать депутатов.

Впрочем, в ту осень и последовавшую за нею зиму камуфляжная форма была в Москве модной. Она встречалась на каждом шагу. Откроешь дверь в магазин, на тебя тут же упадет тяжелый взгляд камуфляжного охранника. У метро, вдоль ларьков прохаживались жующие и щупающие взглядами прохожих волосатые, напялившие военную форму мордовороты.

В холле Думы, точно на бирже труда, отворачивая глаза от дежуривших у лифтов камуфляжных мальчиков, толпились депутаты и аппаратчики разогнанного парламента. Их дежурная готовность, вымученные улыбки говорили о том, что чувствуют они себя как постаревшие и переболевшие, выкинутые на обочину люди.

Время от времени из грохочущего грузового лифта, одетые, точно на дипломатический прием, в костюмах и галстуках, выскакивали уже пристроенные к хозяйственной работе депутаты расстрелянного парламента, загружали мебель. Стоящие на бирже провожали их завистливыми взглядами. Среди нагроможденных столов и стульев, по затоптанному известкой полу, перешагивая через битое стекло и лужи, запинаясь о волнистые, кое-где уже расстеленные паласы, как гусаки, прохаживались вновь избранные депутаты. Кого тут только не было! Лидеры партий, директора заводов, предприниматели, артисты и кинорежиссеры, желающие быть похожими на итальянских мафиози, провинциальные и столичные честолюбцы — все лучшее, что сумела наскрести и выставить для столь представительной и ответственной работы уже окончательно замордованная Россия.

В этих высоких стеклянных стенах можно было увидеть скучающую любимицу российской публики Наталью Гундареву. Она тревожно вскидывала глаза, когда мимо, раздвигая огромным животом думский воздух, отдуваясь, проплывал, как баржа, адвокат Макаров. Следом за ним, с неизменной сигаретой, затянутая в черное, криво скользила по коридору прокуренная, потерявшая счет своим мужьям Хакамада. Рядом с нею расслабленной походкой катил свое увесистое, но хорошо и дорого упакованное тело лидер «Выбора России» и заодно внук знаменитого детского писателя Гайдар. Навстречу походкой задумавшегося инопланетянина шел Геннадий Бурбулис. Сзади, чуть не тыкаясь ему в спину, вышагивали мальчики в черных пиджаках. Вальяжно развалившись в кресле, с сигаретой в руке сидел скучающий Александр Невзоров и с легкой ироничной улыбкой смотрел, как, разметая подолом черной рясы строительный мусор, задрав кверху рыжую бородку, на свою очередную партийную сходку спешил Глеб Якунин…

Театр, поменяв вывеску, переехал, а исполнители в основном остались прежние…

Тут же, среди таскающих мебель солдат, бродили столичные журналисты. Они изредка клевали на снующую по коридору мелкую рыбешку и, будто ожидая команду «фас», чего-то высматривая, замирали. И такая команда прошла. Кто-то подал условный сигнал, и вся пишущая и снимающая братия бросилась к входной двери. Застучали алюминиевые раскладные лестницы, заскрипели кожаные куртки, затрещали на бегу у снующих журналисток юбки, застрекотали камеры. Появился герой последних выборов Владимир Вольфович Жириновский. Импульсивно подавая голову вперед, он жестом триумфатора приветствовал толпу и, на ходу отвечая на вопросы, стремительно прошагал к лифту. Видимо почувствовав, что промедление смерти подобно, за Жириновским вместе с сопровождающей его охраной и журналистами в лифт втиснулись прошлогодние депутаты и робко напоминали о своей нелегкой доле.

— Приходите в мою штаб-квартиру, — быстро и громко сказал Владимир Вольфович. — Я принимаю всех. Мне нужны грамотные люди, тем более имеющие опыт законодательной работы. Мы всех устроим! Проекты, идеи, самые невероятные предложения — все берите с собой. Нам это все пригодится. Вы — национальное достояние, и мы не имеем права вами разбрасываться. Завтра в двенадцать. Приводите с собой своих друзей, знакомых. Я жду. Бросок на юг, к теплым морям. Выпивку я гарантирую. В двенадцать — вы у меня, в час — вы уже на работе. Я не требую, чтобы вы вступали в либерально-демократическую партию. Мне нужны ваши знания, ваш опыт. Мы начинаем новую эпоху. Будем сотрудничать и строить новую Россию. А всех, кто не с нами, отправлю в последнем вагоне на север.

— Ну, это другой коленкор! — говорили депутаты, провожая взглядом стремительного, рвущего на ходу подметки вождя либералов. — А то ваши пролезли в Думу и ходят, поджав хвост. Погодите, Вольфович им хвост накрутит!