Алексей Притуляк - Санаторий

– Нет. Бред какой. Вы хотите, чтобы я помог вам убить Кундри?.. А потом – Ездру, да? Он ведь тоже жутко опасен. А уж про Чиполлино я и не говорю – это сам дьявол. Ну а потом вы как-нибудь справитесь со мной, да?..

– Убить?! Господи… Я не знаю, как убедить вас, как помочь вам поверить мне, – растерянно проговорила психолог. – Ну что же мне делать? – лицо её сморщилось, словно она сейчас заплачет.

Иона пытливо косился на неё, всматривался в каждое движение на её лице. Но он, в конце концов, не физиогномист, не психолог, не… Он… А, собственно, кто он?

– Я ведь тоже могу умереть, – сказала она тихо. – Точно так же, как и вы, если вы не фантом, конечно, но вы не фантом, я знаю. Так же как и вы, я ему снюсь сейчас, а моё тело лежит в клинике.

– В клинике? Какой клинике?

– Что?

– Вы сказали, что ваше тело лежит в клинике.

– Да?.. Не знаю. Это… Не знаю, почему я это сказала. Поймите… это сон, а во сне… во сне не всегда говоришь то, что думаешь…

– И не всегда думаешь, что́ говоришь?

– Да.

Вот-вот, именно, думал Иона, ты не учла одну вещь… Одну маленькую вещь. Всё у тебя выходит складно, всё продумано, за исключением одного. Ведь если мы ему снимся, значит мы – функция его мозга, мы – порождения его фантазии, а значит, и наши поступки, мысли, слова, желания – тоже. И то же самое – ты. Каждое твоё слово вложено в твои несуществующие уста Спящим. И то, что ты якобы «оттуда», и зачем ты здесь, ему тоже известно. И знает он то, что я сейчас думаю – ведь это он и думает за меня. И весь наш диалог выстроен его мозгом, от слова до слова. Бред, правда? Если только тебе поверить, выходит полный бред, абсолютно не совместимый ни с какой реальностью. Ну не глупо ли пытаться убедить в такой ерунде умственно полноценных людей? Или мы – не полноценные? Или… всё это какой-то эксперимент?

Говорить ничего этого вслух он не стал. Он и так, кажется, слишком разболтался с нею. Он только спросил:

– А что будет, если вы промахнётесь и введёте сыворотку спящему? Он проснётся, и мы умрём?

– Я не знаю, – пожала она плечами. – Вполне возможно.

Когда остановились на очередной привал, Кундри подсела к Ионе. Наклонилась к самому уху, спросила:

– Что она тебе пела?

– Всё то же, – пожал плечами Иона. – Жизнь – сон, ничего нет, мы в матрице чужого сознания и всё такое.

– Ты ей поверил?

– Нет, конечно. Всё это полный бред. Не знаю, на кого рассчитаны эти сказки. У человека должна напрочь отсутствовать критичность восприятия, как функция, чтобы поверить её россказням.

– Критичность?.. – хмыкнула Кундри. – Восприятия?.. Говоришь как она, а?

– Нормально говорю.

– Или она – как ты.

– Кундри!

– Не ори. Может, она – это ты, а? Или ты – это она? Кто из вас чья функция?

– Кундри, твою мать, иди в…

– Да ладно, ладно, не бледней, – усмехнулась снайперша и легонько хлопнула его по плечу. – Ты, главное, не напрягайся. И не расслабляйся. Держи баланс.

– Где ты набралась всего этого?

– А ты – своих функций?

Некоторое время они молча и сосредоточенно искали что-то в лицах и взглядах друг друга. Потом Кундри улыбнулась краешком губ, словно подводя черту:

– Может быть… прижать её?

– Прижать?

– Ну… прикладом по пяткам. У Ездры есть спички. Есть нож.

– Пытать?!

– Тише! Ты чего такой громкий, а? Тише… Ведь ясно же, что она тут не просто так. Она должна убрать нас. Или вернуть. Но я не дам ей сделать ни того, ни другого. И если надо будет по пяткам, то… я готова.

В этом Иона не сомневался. За последние часы он узнал Кундри лучше, чем за все предыдущие… Предыдущие – что? Месяцы? Годы? Сколько? А где они, эти годы? Если бы вспомнить…

Со своего места поднялся Ездра, подсел к ним, тщательно выбрав не самую хлябкую кочку. Оглянулся на психологиню, которая сидела спина к спине с Чиполлино, бездумно уставясь в пространство.

– Шепчетесь? – бросил лукаво. – Такое, смотрю, промеж вас собеседование происходит, что аж пар столбом. Дай, думаю, приму участие, во избежание разрыва котла.

– Какого котла? – опешил Иона.

– А? – Ездра перевёл колкий взгляд на его лицо. – Да никакого. Это я так образно выражаюсь, паря. А ты чего подумал?

– Тебе ведь тоже не нравится эта дамочка? – перешла к делу Кундри, обращаясь к недавнему полководцу.

– Нравится, не нравится – это не те категории какими оперирует моё сознание, – изрёк Ездра.

– Что? – нахмурилась Кундри.

– А ты чего думала, девонька, – усмехнулся главнокомандующий. – Ты думала, я так не умею? Умею… Это меня и настораживает. В тебе вон тоже, смотрю, разные умения открылись, каких не бывало сроду, а?

Кундри непонимающе покачала головой.

– Я ей не верю, – покачал головой Ездра. – Понятно дело, я ей не верю. Разве можно поверить в её байку. Я знаю, что был большой кипеш. Что́ случилось с природой и людями, я не знаю. Если бы знал, то слепые лисы меня, может, и не удивляли бы.

– Какой кипеш? – непонимающе дёрнула бровью Кундри.

– Большой, – повторил Ездра. – Третий, это, ангел вострубил, и пала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику. Имя ей «полынь». И третья, это, часть мировых вод сделалась полынью, и многие умерли от тех вод, потому что они стали горьки.

– Это ты к чему? – не поняла Кундри.

– Апокалипсис, – вставил Иона.

Ездра перевёл на него грустный взгляд.

– Когда жахнуло, я не знаю, как я выжил. Не помню. И как, это, сюда попал – тоже не помню.

– А детство своё помнишь? – спросил Иона.

– Чего? – главнокомандующий уставился на него. Только теперь Иона заметил, как стар этот человек, до чего измождён и нездоров.

– Вот я совсем не помню своего детства, – сказал Иона, словно извиняясь. – Ну, так, может, смутно, отдельные моменты. Но я не уверен, что это моменты именно моего детства. А ты помнишь себя десятилетним?

Ездра задумался.

– Давно это было, – невесело улыбнулся он через минуту. – Ох, давно, ребятушки!.. Разве всего упомнишь. Вот проживёте с моё – узнаете.

– Я про полынь не поняла, – сказала Кундри.

– Ты, девонька, это, расскажи мне, как попала сюда? – улыбнулся Ездра. – Откуда? И зачем?

– С поезда, – просто ответила Кундри. Так просто ответила, что Ездра невольно дёрнул головой и посмотрел на снайпершу как-то искоса, как удивлённый пёс или испуганный конь, а Иона воззрился на неё так, будто наконец-то всё понял – всю свою жизнь недолгую и напрасную понял в один момент.

– Поясни, – изрёк Ездра.

– А чего пояснять. Я в электричке ехала, на работу. Я работала этим… как его… В общем, на работу ехала, в ночную смену, на электричке. А тут… Короче, на перевале нас обстреляли ду́хи…

– Какие духи, рыбонька? – участливо перебил Ездра. – На каком перевале? Ты в ночную, это, смену через перевал ездила?