Олег Ермаков - Песнь тунгуса

Люба, кстати, говорит, что этот паренек лесник О. Шустов чего-то «пишет». Она видела в окно, проходя мимо и раз, и два. Хотя, может быть, у него много друзей на Большой земле, вот он и отправляет им письма. В семнадцать лет мир, конечно, чудовищно ярок. Впрочем, ему уже ведь восемнадцать? И в армию он не угодил только из-за нелётной погоды. Не исключено, что и нежелания… Да, трудно оторваться.

Дневник — хорошая вещь в деле самопознания. А не это ли главное? Да, Сократ?

Гёдель пришел на ум из-за внезапной библейской метафоры, вот что. Они там будут на горе, как новые Адам и Ева.

Кристина неожиданно вернулась из Ленинграда, куда ее вызвали телеграммой родители в связи с серьезной болезнью дедушки. Шустов попросился сторожевать на горе вместе с нею. Директор сначала не соглашался, но после напоминания о том, что по технике безопасности сторожей должно быть двое, уступил. Тем более что местные жители сторожевание на вышке воспринимают как тяжелую обязанность. В первый летний месяц там ниже зимовья еще есть вода в источнике, но потом он пересыхает и за питьевой водой надо спускаться к морю, а для других нужд собирать дождевую.

Интересно, взяли они с собой в зимовье, что стоит чуть ниже вышки, этот старый календарь со стогом или стогами сена возле Живерни?

Набрав беремя смолистых поленьев с красноватой и золотистой корой, возвращаюсь, сгружаю дрова у печки… Надо еще принести воды. С ведрами отправляюсь на колодец. Раньше воду зачерпывали из речки. Но потом построили в неудачном месте машинный парк, и в воде появились радужные разводы, хотя мы предупреждали именно о таких последствиях. Техника! Да, кто спорит, удобны и необходимы тракторы, катера, самолеты, поезда. Но в нашем заповеднике ничего этого не будет. Вот лошади. Может, северные олени. Правда, Прасолов возражает против такой архаики, аргументируя тем, что наши стражники-созерцатели не в силах будут угнаться за браконьерами. Но, положа руку на сердце, какие браконьеры? Когда в последний раз здесь задерживали браконьера? Прожив здесь десять лет, я не видел ни одного браконьера. Окружающие жители — за двести, триста верст, ближе-то никого нет, — давно усвоили, что на заповедную территорию соваться нечего. Ну, забредет иногда дикий турист. Так лесники его встречают на тропах, по которым никакой технике не проехать. А то он и сам покорно топает или идет на байдарке морем — и оказывается на центральной усадьбе.

Это, конечно, камень преткновения. Могилевцев говорит, что я просто крепок, здоров. А если случится серьезная болезнь? Острая боль? Тут без техники ведь не обойдешься.

Ну да, наверное, вынужден согласиться. Хотя сам-то думаю, что боль, болезнь неизбежны, так природа выбраковывает, выбирает слабину. Любу эти рассуждения ужасают. Она «караул» кричит, это ж фашизм.

А по-моему, согласие с Природой.

Вот свидетелем внутреннего, так сказать, браконьерства, довелось быть Мишке Мальчакитову. Он ехал с колонной машин по ледовой дороге, возвращался в интернат после «поломки» ноги. А два лесника шли в противоположном направлении — в поселок с Северного кордона, куда доставляли какой-то груз. Это были лесники Голыгалов и Моргасов. И Мальчакитов видел, как лошадь вырвалась из оглобли, и один из них вдруг вогнал пешню лошади прямо в глаз, потом в бок. К местной хронике я приклеил две машинописные странички «Протокола заседания местного комитета». Повестка дня была такая:

1) Рассмотрение дела об увольнении Моргасова Н. А.

2) Рассмотрение дела об увольнении Голыгалова Ю. Н.

Выступление директора Васильева В. Л. Поведение неоднократно рассматривалось. В последнем: когда они находились в командировке — убили лошадь Кубинку. Те части, где были нанесены повреждения, они не привезли. Прошу местком строго подойти к этому вопросу.

Выступил Моргасов Н. Прилагаю объяснительную.

Выступил лесник Северного кордона Тарасов Г. В. Прилагаю объяснительную.

Выступил Голыгалов Ю. Виноват один, Моргасов ни при чем. Лошадь убил пешней. Видела колонна машин.

Выступил лесник Тюменцев А. А. Утверждает, что глаз выклевала ворона. Лошадь шла уже без глаза.

Выступил лесничий Андрейченко Ф. С. Что заставило убить Кубинку?

Голыгалов . Вырвалась из оглобли. Злость. Заколол сбоку один раз. Опомнился, но поздно.

Андрейченко . Ран много. Сильно был пьян?

Голыгалов . Нет.

Андрейченко . Были раньше такие случаи?

Голыгалов . Нет.

Андрейченко . Почему не разбудил Моргасова?

Голыгалов . Не хотел беспокоить.

Андрейченко . Почему не рассказал Моргасову?

Голыгалов . Не хотел.

Андрейченко . Почему, когда приехал в поселок, обманывал? И уехал?

Голыгалов . Дочь, температура 40, болела.

Васильев . Согласен со всеми вопросами, пусть расскажет местному комитету.

Моргасов . Не такой уж я злостный пьяница. Жена остается здесь, болезнь у меня серьезная, никто меня не возьмет, если бы я был здоровый. Состою на учете.

Андрейченко . Моргасов может ходатайствовать о трудоустройстве.

Голосование: 5 голосов о трудоустройстве.

О Голыгалове.

Андрейченко . Ряд взысканий были раньше, аморальный поступок с лошадью. Я не вижу причин отказать администрации.

Тарасов . Жаль лошадь, которую убил. Пусть возместит убытки.

Голыгалов . Я очень виноват. Хочу обратиться, чтобы меня оставить на работе.

Андрейченко . Такое грубое нарушение, зверское убийство, если мы оставим его на работе, то это будет ошибкой местного комитета.

Тюменцев . В защиту ничего не могу сказать.

Андрейченко . Он и тебя убьет.

Голосование. На увольнение — единогласно.

…Ну а другой «браконьер» размозжил голову собутыльнику. Да, браконьер, если убивать не разрешили, как, допустим, на войне или в тюрьме. В сентябре пять лет назад рабочий, уволенный за пьянство, но никуда не уехавший, проломил голову другу. Утром к ним зашла работница метеостанции и увидела двоих спящих, одного — в луже крови. Разумеется, никто ничего не помнил. Убийце за хранение ножа и убийство дали десять лет строгого режима. Как будто он ножом действовал. Нет, орудием стала тара: бутылка из-под шампанского.

Увы, все по Пушкину, страсти роковые сотрясают уклад этого вроде бы тихого места.

О вчерашнем снегопаде ничего не напоминает. Светит солнышко. Чирикают птички. Зеленеют кедры. Льдины плавают в трупных пятнах. Где-то рокочет трактор. Взлаивают собаки лениво. Я их не люблю, главным образом из-за того, что вот они лают. У меня от лая начинаются головные боли. Ну, и я думаю о них, как о подлых существах, предавших своих вольных собратьев. В будущем заповеднике не будет собак.