Олег Ермаков - Песнь тунгуса

С Рыбой в когтях тяжело лететь. Она уже перестает биться, но еще жива, Рыба не сразу засыпает.

Знакомые очертания склонов, речной распадок. Блеснули воды Реки. Золотоглазый летит над Рекой. Привычно отмечает россыпь камней, дальше сухое Дерево, Скалы. И вот наконец замечает свое Дерево с темным гнездом. Он еще далеко, но Черноголовка уже видит его. Да, он это отлично знает. Их взгляды встречаются еще где-то над поворотом Реки. И Орлица издает тихое клекотание. Его никто не слышит, оно предназначено только для ее Золотоглазого. Но он подлетает молча.

И вот — над гнездом.

Черноголовка поднимает голову и смотрит на него. У нее тоже золотистые глаза, но не такого густого золота, как у него. Золотоглазый чаще машет крыльями, зависая над гнездом, опускается еще ниже и не бросает, а кладет Рыбу на сучья. Орлица цепляет ее лапой, и добыча в гнезде. Черноголовка снова издает нежное: «Ро-ро-роу». И тогда он, взмывая ввысь, отвечает ей звонким учащающимся криком: «Кри-кри-кри!» И эта трель уходит в синие просторы необъятного и всесильного Золотого Ока.

Золотоглазый делает круг над гнездом, глядя, как Орлица рвет живую Рыбу, снова трепыхающуюся в ужасе. Недоеденные или случайно оброненные куски внизу обязательно подберет Гибкий, ловкий Горностай, или быстрый Соболь, или вездесущие Мыши. Золотоглазый направляется снова к Морю. Воздушные потоки помогают ему парить и планировать в нужном направлении. Эти благодатные потоки — дыхание Земли, согретой Золотым Оком. Золотоглазый за много лет хорошо освоил этот полет. Если воздушный поток быстр, быстрее падающего Золотоглазого, то он сильнее машет и поднимается вверх. Если поток совпадает с силой полета, то можно парить. Дыхание Земли, ветры с Моря, с Гор, из распадков — все может хорошо послужить Золотоглазому, и он способен долго, очень долго парить, почти не тратя сил, и при этом по желанию — опускаться или, наоборот, восходить к Золотому Оку так далеко, что Тайга становится полянкой, многими полянками среди белеющих снегами Гор, но и Горы как кочки. Тут уже сидящая на гнезде Черноголовка его не увидит.

Но сейчас с Моря начинает дуть Дальний Ветер Бешеной Реки, как всегда внезапно. Тайга шумом встречает его. Уже слышен треск веток. И великий шорох льдов. Море как будто собирается сбросить тяжкую рваную шкуру. Бешеный Ветер поднимает волну на свободных ото льда участках. На землю уже где-то падает, прорычав, Дерево. Летит сор. Чаек сбивает в сторону. Истошно вопит Сойка. И Золотоглазый оставляет свое намерение лететь к Морю, поворачивает и несется с порывом Дальнего Ветра Бешеной Реки. Попадись на его пути какое-то препятствие — и можно разбиться, переломать крылья. Золотоглазый решает уйти к Белым Вершинам. Туда его и мчит Дальний Ветер Бешеной Реки. И Белые Вершины вырастают. Золотоглазый снижается. И на подлете к Вершинам маневрирует и врывается в распадок. Дальний Ветер Бешеной Реки остается где-то снаружи, он свирепо свистит, пробуя рвать острые грани Вершин, но те неколебимы. Золотоглазый спокойно летит по распадку, озирая пятна снега, ледники, зеленые подушки Кустарников, россыпи валунов, обломки скал. Вдалеке он видит Оленя, еще одного. Бегут Куропатки. Золотоглазый тут же складывает крылья и срывается вниз. Снова свист, словно он попался в лапы Дальнего Ветра Бешеной Реки. Земля стремительно приближается. Орлан растопыривает когти, мгновенье, и они подхватят добычу. Но Куропатки успевают добежать до спасительных зарослей и ныряют под зеленые подушки и переплетения ветвей. Фффых! И Орлан взмывает вверх. На этот раз вкусные нежные Куропатки его опередили.

Орлан летит дальше. И по земле движется его Брат. Золотое Око всегда дарит ему Брата. И этот Брат глуп, он таскается всюду следом и только пугает Всех. Скорее всего он и оповестил раньше времени Куропаток. Но избавиться от этого напарника невозможно. Только, когда Золотое Око исчезает в Матерях Дождей, глупый Брат отстает.

Золотоглазый поднялся повыше, повернул голову и покосился в сторону и вниз. Брат скользил по снежным пятнам и камням. Золотоглазый взбирался еще выше, ощущая спокойное дыхание Белых Вершин. И тут он хорошо видит Рыжебрюха, Сурка, крупного, проспавшего всю Зиму, все метели, ледяные Дожди и нашествия Ветров. Он стоит, скрестив лапки на рыжем брюхе, греется в лучах Золотого Ока. Золотоглазый берет в сторону, так, чтобы Брат полз по склонам, он видит черную спину Рыжебрюха. Еще мгновение медлит, примериваясь, и складывает крылья, прижимает их к бокам, и увесисто устремляется вниз, как великая кедровая шишка, набитая зрелыми орехами. Он несется на Рыжебрюха, сверля его своими золотыми глазами. Рыжебрюх укрупняется, видны его сияющие шерстинки, прилипший к спине комочек смолы, округлые ушки… Внезапно раздается оглушительный свист-визг, и Рыжебрюх, подпрыгнув на своем месте, вдруг падает в дыру сбоку, только легкое облачко пыли вздымается. Когти Орлана скрежещут по валуну над норой, и он взлетает, в досаде крокоча. Братья Рыжебрюха умнее Брата Золотоглазого. Это один из них высунулся из соседней норы, увидел Смерть на крылах над черной головой ротозея Рыжебрюха и успел оповестить его.

Орлан свирепо смотрит на эту нору брата Рыжебрюха. Она уже пуста.

Золотоглазый летит по распадку. Ладно, пускай они жиреют, эти Сурки. Еще придет черед Рыжебрюха и его братьев.

Золотоглазый вылетает из распадка. Дальний Ветер Бешеной Реки убрался восвояси. Золотое Око косо смотрит из-за Моря. Скоро Золотое Око улетит к своим запредельным гнездам, отсветы которых будут всю Ночь видны повсюду над Деревом Орланов.

Сопровождали его сержант Архипов и рядовой Чеботарев, длинная дылда, ага. Они пересекали плац, пыльный, огромный, с крошечной трибункой из сваренных труб и красной тряпкой знамени на флагштоке. Голенища кирзовых сапог стучали по ногам. Да, сапоги у него были старенькие, перекошенные, потрескавшиеся, с чужой ноги. Новенькие сразу забрали. И ремень, хэбэ, только портянки оставили.

В степи далеко завивались пыльные вихри. Не было тут нигде леса, словно выстригли землю, как барана. И теперь по боку этого горячего барана они и шли. Шли и шли.

Шли.

— Чё-то… отрыжка, мля, — бормотнул маленький щекастый рыжий сержант в пилотке, с облупленным красным носом.

Чернявый Чеботарев только громко зевнул в ответ.

Мишка молчал. Споткнулся. Оба сопровождающих посмотрели на него.

— Чё-о, чурбан? Спотыкаесся? Ходи тут, бляха, с тобой, — проговорил рыжий сержант.

Мишка промолчал.

Чеботарев снова громко разодрал рот в зевке.

— Умбб, не выспался…

— На губе отоспится, — сказал сержант.

— Да, грю, я не выспался… чегой-то, — возразил Чеботарев.