Александр Карнишин - Будни директора школы [СИ]

— И зачем это вообще? Кто такое придумал? Опять из Гороно фигню спустили, что ли?

— В демократию играет наш директор… А нам тут еще работать и работать!

А директор сидел рядом, через стенку, и с интересом прислушивался.

«Зашевелились, заинтересовались! Может, и задумаются?»

В конце недели — педсовет. И уже в самом конце его, в разделе «Разное», снова взял слово директор и встал с этими листками в руках, коротенько рассказал, какие были вопросы, каких ответов ждали, и что получилось. А потом предложил задавать вопросы. И тут пошло…

— Зачем вы это делали вообще?

— А разве вам не интересно, как к вам относятся ваши ученики?

— Главное, как я к ним отношусь!

— Ну, почему же… Вот, кстати, у вас очень неплохой рейтинг. Не первое место, но все же в первой пятерке. А нас ведь, учителей, семьдесят человек. Дети понимают, что вы стараетесь работать. Правда, среди любимых вас нет…

— Мы не обязаны всем нравиться! Мы должны их учить, а они — учиться!

Поднялась другая, постарше:

— Скажите, а разве это этично? Ведь дети практически ставили нам оценки…

— А когда мы им ставим — это этично? Какая странная жизнь. Вам оценки ставить можно. Им — нельзя. А то, что они все равно оценки ставят — вы как будто и не знали? Только устно и грубо. Эта — дура. Эта — курица. Эта — крыса. Вы помните надписи на столах? Это были ваши оценки!

— Но это же… Это же неправильно!

— Почему? Я дал возможность вам выяснить, что думают старшеклассники о нас. Кстати, вы у них «в авторитете».

— Ой, да бросьте…, — раскраснелась она. — Все равно не самая лучшая. Все равно лучшие — те, кто меньше требуют…

— Да? Может, сравним, кто больше ставит двоек? Вот вас и меня — сравним?

— Ну, вы — другое дело… Вы — директор. Они вас и поставили на первые места.

— Нет. Смотрите: авторитет у меня высокий, судя по анкетам, а учитель я — еще не самый лучший. И это дает мне знания, что и как исправлять в своей работе.

— И все же, скажите, зачем вы так с нами?

— Не с вами! А — вам. То, как школьники к нам относятся, они и так знают, без наших анкет. А вот вы — знаете ли? Думали, что знаете, а теперь обижаетесь на правду?

— Но они же поставили на первое место молодую!

— Да. Видимо, она нашла какой-то ключик. Правда, авторитета и строгости ей не хватает, так и выходит по анкетам, а учитель из нее — хороший.

— Что ж мне теперь у нее учиться, что ли?

— Ну-у-у… Не учиться, а на урок к ней я лично схожу. И вам рекомендую.

— Я лучше — к вам. А то мои пищат от восторга, судя по анкетам.

— Хорошо. В любое время приходите. Мне будет интересно ваше мнение…

Педсовет закончился, но еще долго шумели и обсуждали учителя итоги первого анкетирования. А некоторые приходили после уроков к директору и с ним вместе сидели, разбирались с оценками, которые вынесли им (им, учителям!) старшеклассники.

Через месяц директор школы поинтересовался у завуча, на которую возложил работу с молодыми учителями:

— Ну, как наша молодежь? Не жалуется?

— Нет, не было ничего.

— И никто не высказывал им ничего по итогам анкетирования?

— Да было пару раз, но я тут прикрутила немного…

— Молодец! А как вообще молодежь к анкетам?

— Им понравилось. Им завидно, что одна — в лучших, а их как будто и не заметили. Хотят в будущем году тоже в лучшие пробиться.

— И это правильно, как говорит наш генеральный..

— И еще, извините, такой вопрос… Вот, я заметил, вы говорите, когда вызываете к доске «девочка», «мальчик», а по имени почти никого. Это у вас прием такой, что ли?

— Да, я во всех классах веду! У меня головы не хватает на темы урока, а вы еще мне про имена! Не запомню я их!

— Ну, да, конечно… В школе больше тысячи учеников, половина почти проходит перед вами… Хорошо, я подумаю.

Директор школы тоже вел уроки. Полгода он вживался в школу, всматривался в лица, и многих уже узнавал в лицо, но по именам мог перепутать даже тех старшеклассников, кто ходил к нему на уроки. А, ведь, проблема! Хоть и маленькая…

На ближайшем педсовете маленькая проблема перестала быть ею. Учителя начальных классов поделились своим давнишним опытом: они просто в самом начале года рисовали на листке класс — вид сверху. Вот это — стол учителя. Это — доска. А вот так стоят столы. И затем вписывали имена и фамилии всех учеников в соответствии с тем, кто и как посажен.

— А разве вы их не пересаживаете?

— Пересадили — перерисовали. Что тут трудного? Бумажку нарисовать — трудно, что ли? Зато всех помним и видим!

И, правда. Трудностей не было. Тем более что количество столов в стандартных классах-кабинетах было практически одинаковым. Через неделю в каждом классном журнале в самом конце, к обложке, был подложен разлинованный листок с фамилиями и именами.

Одновременно была решена еще одна, уже не такая маленькая, проблема. Кто не знает, что написано на столах, особенно на последних? А? «Раиса-крыса!». Это про историю. «ФАК ю!». Это на физике. А вот в этом кабинете просто плотно-плотно расписаны чуть не все столы.

В один день, в пятницу, была проведена генеральная уборка. Что можно — отмыли. Что уже не поддавалось мытью — перекрашено.

И в понедельник началось…

Сразу после первого урока учителя прошли по своим кабинетам, посмотрели на парты. Та-а-ак. А вот тут опять какой-то… Что значит — какой-то? Ну-ка, журнал этого класса? Ага. Вот здесь кто. Через минуту виновник стоял перед учителем.

— Ты что натворил, а? Мои тут отмывали все, а ты, обалдуй великовозрастный…

— А чо вы обзываетесь, а?

— Я обзываюсь? Ты смотри, что ты тут написал! Сейчас к директору, за родителями, и пусть они отмывают за тобой!

— Чо сразу к директору-то? Я и сам…, — он достает из сумки стирательную резинку и старательно вычищает все надписи.

Еще несколько таких случаев было. Один раз все же пришлось приглашать родителей, и они старательно отмыли стол после своего отпрыска, а он больше не занимался «настольными росписями» после этого. И — все.

Проблема оказалась настолько мелкой, что когда через полгода о ней упомянул директор, никто даже и не вспомнил, как это было еще совсем недавно, когда «росписями» были покрыты почти все столы.

Директор с женой шел от школы, которую он только что лично закрыл на замок, положив ключ в карман, в сторону своего дома.

— Во! Это же наш директор школы! — громко раздалось справа, от кучки сидящих на ограждении газона парней. — Привет, директор!

Директор мягко снял пальцы жены со своей руки и подошел поближе:

— Ну, привет, привет…, — он узнал одного из тех, кто был вынужден покинуть школу по его требованию. — И что было так орать-то?

— Здорово, директор, — вскочил тот и протянул руку, оглядываясь на дружков: мол, как я лихо с ним, а?