Лоррен Фуше - Между небом и тобой

– Дану?

Кажется, тон у меня какой-то инквизиторский, пусть даже я этого и не хотел. Сара тихонько уточняет:

– Не принимай близко к сердцу. Я не изменяю правилу Number is safety.

– Buona sera [104] Доброй ночи ( ит .). , дорогая, – говорю я, улыбаясь микрофону мобильника.

Я несколько раз прорепетировал, как скажу вполне безразличным тоном «Веселого Рождества, Сириан», потом набираю номер нашего сына.

– «Пожалуйста, оставьте свое сообщение, перезвоню вам сразу, как смогу».

– Веселого тебе Рождества, сынок, и Альбене, и Шарлотте, и Опля. Тебе бы позвонила мама, но она больше не может звонить, ну и я… – Именно то, чего не надо было говорить. – Что у тебя слышно?

Вот же дурак! Если бы сын хотел рассказать, сам бы позвонил.

– Ну ладно, я всех вас целую… то есть всех, кроме Опля, и желаю вам от всего сердца ра…

«Биииип!»

Сволочной автоответчик! Ох, как же хочется выбросить мобильник в окно. Когда я в прошлом году утопил свой старый айфон, это ты, ты настроила мне новый. Я заказал его по почте, бился над ним часами, и все зря. А ты пришла, сказала, умирая со смеху: «Если не вставишь симку и не активируешь свой айфон, будешь возиться с ним до конца света!» – набрала пароль, и все заработало. Ты набрала мой пароль, ты активировала меня в день, когда мы встретились, Лу. Без тебя я отключен.

Звонит мобильник. Сириан принял условия моего «Рождественского перемирия». Улыбаюсь, беру трубку:

– Сириан?

– Счастливого тебе Рождества, Грэмпи! Спасибо за подарок, я его получила сегодня утром.

– Как я рад тебя слышать, моя Шарлотка-с-Грушами.

– Родители подарили мне мини-айпад, он просто супер!

– Обязательно мне покажешь!

– Когда? Мама говорит, мы больше не приедем на Груа.

Только бы девочка не услышала, не поняла, что своей невинной фразой продырявила мне сердце!

– В следующий раз, как встретимся. Вы в Везине? Сидите у камина?

– Да, мы у камина, только огня в нем нет, мама считает, что это опасно.

Обратное сильно бы меня удивило. Слышу, как рядом с Шарлоттой кто-то что-то негромко говорит.

– Мама и папа желают тебе веселого Рождества, – транслирует поздравление Шарлотта.

– Можешь передать папе трубку?

Она спрашивает, ждет ответа и говорит:

– Он занят.

– Всего самого доброго вам троим. – Отъединяюсь, пока голос меня не выдал.

Веселого тебе Рождества, моя Лу! Надеюсь, ты сумела прикрепить звезду на верхушку елки, не свалившись с лестницы Иакова, и, надеюсь, твоя любимая марка шампанского уже завоевала небесный рынок. Смотри не попадись на удочку какого-нибудь паршивого архангела, они ведь, крылатые, такие: клеятся, охмуряют, а поверили его болтовне – фьють! упорхнул! Нет, тебе нужен такой человек, как я: надежный, безотказный, ноги твердо стоят на земле… ничего, что эта земля – всего лишь островок в океане.

Все, кого я люблю, сейчас слушают музыку или исполняют ее сами. Помм и Маэль поют на берегу океана «Тихую ночь». Сириана, Альбену и Шарлотту баюкает у погасшего камелька Барбра Стрейзанд своей «Я буду дома в Рождество». Опля наслаждается божественным звуком, с которым шлепается в миску кусок индейки, выделенный ему Альбеной ради праздника. Сарин сочельник нынче в итальянском ресторане, там звучит «Белое Рождество» в исполнении Мины. Бой, Лола и Жюли слушают, как бьются волны о дамбу Пор-Лэ. Ребята из товарищества Семерки и друзья Пата и Мими выстреливают пробками в потолок. Моя приятельница по пансионату кладет в скрэбле букву на клеточку, где стоимость ее возрастает втрое. Мой друг Жиль терпеть не может Рождества, и у него без передышки крутится «Черное солнце», ему поет Барбара. В полях пастухи перекликаются с ангелами [105] Аллюзия на песню «Ангелы, к нам весть дошла», самую знаменитую из французских рождественских песен. . Рождественская полночь у христиан – час торжества, час радости, а у нас тут мертвая тишина.

Сара предложила подбросить меня в Париж, я согласился, и мы продолжили игру в машине.

– Один, два, три, – вздыхает она на мосту через Сену.

– Один, два, – поддерживаю я, когда мы добрались до А-86 [106] Автомагистраль, которая идет вокруг Парижа. .

– Один, – добавляет она у Порт-Майо.

– Один, два. – Протягиваю ей свой адрес. – Я преподаю в университете города Padova — у вас говорят «Паду», – а живу в городе Venezia , по-вашему это Вениз.

– А я живу и работаю в Париже, у вас это Parigi , моя сфера – кино. Вы всегда носите свитер так, на плечах, или только сегодня вечером?

– Один, – улыбаюсь я.

Сара тормозит у моего дома на парковке для инвалидов, говорю ей, что здесь нельзя, запрещено.

– Один, два, – отвечает Сара, показывая на ветровое стекло, там табличка с инвалидной коляской.

А если я предложу ей подняться ко мне, она согласится? У меня в холодильнике есть «Барбера д’Асти», не шампанское, конечно, но сухое, хорошее…

Не могу сдержаться – целую ее. Рождественский поцелуй длится и длится – светлый, жаркий, ненасытный, радостный. Она думает, что мы останемся до утра вдвоем. Беру ее руку, глажу – с доводящей до безумия медлительностью – ладонь и качаю головой:

– Один. – Это вместо объяснения.

Она удивляется, не может поверить, что я прямо сейчас ее покину, но молчит, лицо становится каменным и от этого еще более красивым. Наша странная игра в сообщников оборачивается стеной между нами, а пути назад нет: если я сейчас использую вместо чисел слова, магия рухнет.

– Один, два, – говорю я, подкрепляя уже сказанное.

Выхожу из машины, закрываю за собой дверцу. А она срывается с места и уезжает, даже не взглянув на меня, ну я и stronzo [107] Козел, мудак ( ит .). , вы бы сказали «мудак»…

Лучше бы лил дождь или шел снег, ан нет – небо ясное. Утро, и все нормальные семьи, отпировав, выходят на прогулку, а мне грустно, потому что ты ничего этого не видишь. Подхожу к Монпарнасскому вокзалу, в кармане звонит телефон. Сара.

– В Лорьяне солнечно?

– У меня на душе всегда солнечно, когда слышу твой голос. – Тема Лорьяна опасная, но, по-моему, я отлично выкрутился.

– Представляешь, пап, мой вчерашний итальянец носит свитер в точности как ты, на плечах. Редко же такое увидишь!

– Женщины красятся, мужчины так или сяк носят свитера. Шерсть одного цвета с глазами действует бесподобно.

– Хочешь сказать – безотказно?.. Стоп! Откуда ты знаешь, какого цвета у него глаза?

Оййй, как же я лопухнулся. Скорей, скорей спасать положение!