Элисон Скотч - Теория противоположностей

Тема: Ответ на: Ответ на: Наши родители

Райна, ты в «Твиттере»? Почему я обо всем узнаю последней?

Мы с Райной приходим вовремя (разумеется). Оливер вовремя не приходит (разумеется). Я рассчитывала, что в ресторане никого не будет в два часа дня в понедельник, но, оказывается, в мире есть и другие безработные. Я киваю им, проходя мимо.

Привет, я тоже лишилась работы.

Привет! А для вас «Шоу Эллен» [14] – тоже главное событие дня?

– Оливер живет по мировому времени, – говорю я Райне, когда мы садимся за столик в углу, выполненный в деревенском стиле. Она закатывает глаза и продолжает сердито набирать что-то на смартфоне. Я изучаю меню и думаю: интересно, понравятся мне семена киноа или просто пора начать ими питаться, потому что это тренд; потом смотрю на Райну. Суровое выражение лица, которому она была обязана действием ботокса, ушло, но все равно вид унылый, губы напряжены, подбородок вытянут. Будучи одной из трех женщин – партнеров своей фирмы, она, судя по всему, получает от своей работы не очень-то много удовольствия.

– Тебе нравится твоя работа?

– А? – спрашивает она, не отрываясь от смартфона.

– Твоя работа? Тебе нравится быть юристом?

– Что? – Она вскользь смотрит на меня. – Что? Ну, не знаю. Да, конечно. Хорошая работа, – и продолжает заниматься своим делом.

Я заказываю себе мятный лимонад (вроде бы неплохо сочетается с семенами киноа), а Райна – двойной эспрессо. В конце концов, оторвавшись от смартфона, она бросает его на стол.

– Можно подумать, мы тут жизни спасаем! – восклицает она.

– Кстати, о спасенных жизнях! – гремит за ее спиной голос, и мы обе поворачиваем головы. Вот он, легендарный Оливер Чендлер, гомеопат, веган, суперйог, кумир всех звезд, постоянный житель Мумбаи, собственной персоной. Он весь блестит – кажется, каждый миллиметр его кожи источает пот, но ему это даже к лицу, словно он непосредственным восприятием получил все сияние дня и его тело ему благодарно. Его русые волосы гуще моих, глаза – темнее. Господи, да он во всем лучше меня.

– Ты теперь спасаешь жизни? – интересуется Райна и встает, чтобы обнять брата.

– Проведи со мной всего час, милая сестричка, и твоя жизнь никогда не будет прежней, – он целует меня и садится. – Уильям, не обижайся, но вид у тебя хреновый.

– Я тоже рада тебя видеть, Олли.

– Слушай, если уж брат не может сказать сестре, что у нее хреновый вид, это значит – система сломана.

– От меня муж ушел.

– Тем более нужно быть красивой! В мире еще много мужчин.

Например, Теодор, думаю я. Потом мне становится стыдно за свои мысли, потому что я хочу, чтобы Шон, упав передо мной на колени, умолял меня вернуть все как было.

– Оливер, – перебивает его Райна, – мы целый год тебя не видели. Если бы не твой «твиттер», мы бы так и не узнали, что ты в городе.

– Я здесь оказался совершенно случайно, – он хватает меню. – Слышал много чепухи о салате из киноа. Гага велела мне их заказать, когда я пригласил ее сюда.

– Леди Гага занимается йогой? – Райна смотрит скептически.

Не знаю, чему я больше удивлена: тому, что Оливер занимается йогой с Леди Гагой, или тому, что Райна знает, кто это такая.

– Леди Гага чем только не занимается, – говорит Оливер, как будто мы должны понять тайный смысл этой фразы.

– Как там в Индии? – спрашиваю я, чтобы выбросить из головы Тео и Шона.

– Жарко, как в аду, – говорит он, жестом подзывая официантку. – Но, как говорится, постройте, и придут к вам.

– Не понимаю, что бы это значило, – говорит Райна и заказывает салат из тунца без майонеза, но с соусом песто и хлебом. Я заказываю салат из тунца с соусом песто, хлебом и майонезом. Семена киноа только на словах хороши. Пусть даже их оценила сама Леди Гага.

– Мой ашрам [15]. Вы знаете, что по версии журнала «Трэвел энд Лежер» он признан одной из трех лучших в мире обителей анахорета?

– Нет, – говорит Райна, – не знаем.

– Тем не менее это так, – он пожимает плечами. – Так вот, я его построил, и ко мне пришли.

– Тогда почему ты здесь? Почему не спасаешь души в какой-нибудь палатке, провонявшей ладаном или марихуаной? – Райна принюхивается. – Здесь точно не пахнет ни тем ни другим.

– Райна, сестричка, я не понимаю, откуда такая враждебность, – говорит Оливер тем ласковым тоном, который способен взбесить кого угодно. Должно быть, именно так он общается со своими учениками в самом конце занятия – весь этот оммм, и внутренний мир, и свет, который ведет меня, есть свет, который ведет вас. – И это никакая не марихуана, это масло пачули. Очень способствует пищеварению. Как-нибудь принесу немного для Джереми.

– Какая тут враждебность, – возражает Райна, хотя ее голос звучит отнюдь не дружелюбно. – Просто мы не виделись целый год, и на нас с Уильямом свалилась куча проблем, в частности мама и папа собрались заводить любовников, так что мы были бы очень признательны, если бы блудный сын тоже немного помог.

– Надеюсь, не завести любовников? Они и сами справятся, – он смеется. Ноздри Райны раздуваются.

– Почему вы вечно называете меня Уильямом?

Райна вздыхает и трет переносицу; в ту же секунду пищит ее смартфон.

– Господи! – вопит она, хватает несчастный гаджет и, на ходу печатая, направляется к выходу. Мы с Оливером какое-то время молчим, а потом я спрашиваю:

– Серьезно, Олли, что ты тут делаешь? Мы никак не ожидали. И потом – ну я не читаю твой «твиттер», уж прости. Ты мог хотя бы сообщить нам, что приедешь?

Он опускает голову.

– Я знаю, Уилла, но, блин…

Когда он снова смотрит на меня, я уже не вижу сияния; зато я вижу, как впали его красивые скулы, став совсем не такими красивыми.

– Просто у меня небольшие проблемы. Ну… я имею в виду, ничего страшного… То есть я хочу сказать… ну… ты только не говори родителям.

– Чего не говорить родителям? – интересуется Райна, уже разобравшись со своими трудностями. Порывшись в сумке, достает волшебную баночку, открывает крышку, глотает пилюлю за наше здоровье. Достает еще одну, протягивает мне.

– Самолечением занимаетесь? – спрашивает Оливер.

– Нет, – отвечает Райна. – Это способствует нашему пищеварению.

– Никого не хочу осуждать, – говорит Оливер; официантка приносит ему горячий напиток, судя по запаху, коктейль из травы и мочи. Оливер отхлебывает большой глоток и, по всей видимости, впадает в нирвану. – Уилл, никогда не пробовала? Он бы помог тебе решить проблему с кожей.

Я хочу ответить на обидные слова, но семья есть семья, так что я просто качаю головой. Ну и вонь – ни дать ни взять общественный сортир в Центральном парке.

– Не сбивай нас, Оливер. Что у тебя стряслось? – Райна непреклонна. – Все остальные, может быть, и поведутся на твою камасутру, но только не я.