Анна Матвеева - Есть! [litres]

Очередной комар лениво вился у меня над головой и присматривал подходящее для укуса место. Лисички, как живые, стояли перед глазами – опрятные жёлтые зонтики, которые никогда не бывают червивыми и очень легко готовятся. Разумеется, именно лисичек духи леса мне сегодня не посылали – ни одной жёлтой грибной семейки я так и не встретила. Зато набрала почти полную корзину великолепных подосиновиков, ножки которых напоминают небритых мужчин.

…Интересно, прельстила бы Того Человека такая метафора? У него была очень белая кожа, и отросшие за несколько дней волоски превращали лицо именно в такую подосиновость…

Интересно, Геня, почему тебе это всё ещё интересно? Жаль, нет здесь прекрасного доктора Дориана Грея, уж он-то быстро вправил бы тебе вывихнутые мозги… При мысли о Дориане рука сама потянулась за телефоном – выключенным по причине отсутствия сигнала ещё две недели назад. Он, телефон, так и лежал мёртвым ископаемым в кармане куртки, ожидая периода раскопок. Каким маленьким и нелепым он выглядел в лесу – даже подосиновик рядом с ним становился внушительным, важным!

Я положила телефон в корзинку и пошла вперёд по тропинке, как Маша без медведя. Сосны уютно шумели над головой, комары тихо подвывали… И кто сказал, что я не люблю уральскую природу? Настоящее лето бывает только здесь.

До конца отпуска – меньше недели. Скоро мне придётся возвращаться в город, но я старалась об этом не думать… Знаете, как бывает: уезжаешь куда-нибудь и представляешь себе, как в твоё отсутствие друзья объединились с твоими врагами и наслаждаются чем-то особенно прекрасным. Именно сейчас, думаешь ты, в кино идут самые интересные фильмы, в магазинах устраиваются распродажи на грани добра и зла, и вообще жизнь становится такой, какой была задумана.

Может быть, Ека уже заняла место главного режиссёра канала? А что, если её вышвырнули с позором, и я никогда больше не увижу её улыбки, разве что в кошмарном сне?

Сосны одобрительно шумели над головой, комары демонстрировали редкостную коллегиальность. Я шла по тропинке с корзинкой в руках и путаными мыслями в голове – только Серого Волка не хватало для полной идентичности. И грибов лисичек.

Тут я посмотрела на свои наручные часы и обнаружила, что они остановились. Ну и я тоже остановилась, на месте стой, раз-два.

Огляделась вокруг и поняла, что не знаю, где я сейчас нахожусь.

Знаменитая телеведущая заблудилась в трёх соснах!..

В своё оправдание могу сказать, что люди в пенчурских лесах теряются примерно с той же частотой, с какой в них произрастают ягоды-грибы. Даже мои собственные родители начали знакомство со староверами именно с того, что потерялись в местных лесах. Почти каждую неделю к Пенчурке выносит незадачливых грибников и любителей природы – всем оказываются скорая географическая помощь и, по мере сил, тёплый приём.

Мама много раз говорила, что в лесах близ Пенчурки нашли приют не только местные староверы, но и оставшиеся не при делах языческие божки, которые и развлекаются таким нехитрым способом, сбивая людей с верного пути.

Что-то прошелестело по траве, и в двух шагах от тропинки я увидала самую настоящую лису – с большими ушами, длинными тонкими ногами и пушистым хвостом. Шерсть на спинке блестела так, будто её глазировали абрикосовым джемом. Лиса повернула ко мне свою умную морду и облизнулась. Что ж, пусть я и заблудилась, но без лисички всё-таки не осталась – пусть и не в нужном виде и числе.

Лиса убежала по своим делам, а я села в траву и задумалась. Для размышлений лучше места не найти – вокруг одни лишь деревья, деликатные звери и грибы. Вот сижу я сейчас, пригорюнившись, как девочка из сказки, оставленная помирать в лесу, а прямо подо мной растет мицелий. И, когда пойдёт дождь, грибы попрут из-под земли, как античные воины.

Я вспомнила, как приятно слушать дождь в пенчурском доме – будто сразу десять аккуратных секретарей шелестят пальцами по клавиатуре.

Интересно, сколько сейчас времени?

Телефон, как ни странно, включился – на часах светилось 17:56. Родители, наверное, с ума сходят – при условии, конечно, что мама проснулась, а папа вернулся с пасеки. (Я забыла рассказать, что в Пенчурке папа превратился в пчеловода – и, кстати, мёд его пчёлы делают невероятно вкусный.)

Комары, летевшие за моим теплом стаей преданных вассалов, облепили мобильник и запищали – обсуждали, наверное, между собой, что это за штука и как её лучше съесть. Один особо настырный кровосос попытался впиться в экранчик, но он вдруг засветился. Телефон звенел и вибрировал, комара (с инфарктом, не иначе) отнесло в сторону, а я выронила трубку из рук.

Потом, конечно, подняла, но ответить не успела. Звонил Дод Колымажский.

Звонил сюда, в лес, где мой, чудом включившийся телефон, поймал сигнал… Не иначе что-то случилось! А если с Шарлеманей? Я оставила её как раз-таки Колымажскому – отвезла вместе с мисочкой, переносным туалетом и запасом корма.

Сосны угрожающе зашумели. Не двигаясь с места, чтобы не потерять драгоценный сигнал, я набрала Дода.

– Слушаю вас, – вежливо сказал он.

– Давид, что случилось?

– Геня? Наконец-то! Ты не определяешься. Где ты? Всё ещё в этой бородатой деревне? Вы там вообще знаете, что в мире происходит?

Колымажский так кричал в трубку, что, честное слово, даже природа на время притихла. После такого вступления я, как любой человек, решила: началась война. А что? Люди моего поколения выросли под «угрозы американской военщины» и песни о японских журавликах. Я до сих пор помню, как вести себя во время всеобщей эвакуации, и умею быстро надевать противогаз.

– Идиот, она решит, что война началась! – закричал в трубке родной голос. Ирак! Как я по ней соскучилась!

– Геня, возвращайся скорее! – торопилась Ирак. – В стране кризис, у нас – кризис жанра, и вообще ужас. Приезжа…

Она отключилась на полуслове, на дисплее высветилась надпись «Нет сигнала». Как финальные титры.

Я поднялась на ноги и увидела прямо перед собой грибное море лисичек. А за ними – Большую Сосну.

переломная

Родители, конечно же, разворчались: сначала приехала без объявления войны, теперь внезапно уезжает… Честно говоря, они слегка перестарались с ворчанием и недовольством – из-под вороха эмоций всё четче проступали облегчение и даже радость. Это было понятно. К маленькой Генечке, которую мама с папой тетешкали тридцать лет назад, взрослая телеведущая никакого отношения не имеет. Взрослым детям значительно проще – родители спустя годы остаются относительно знакомыми, а вот сами отпрыски неожиданно мутируют в толстых дельцов или телевизионных звёзд на стадии заката.