Юнас Гардель - Детство комика. Хочу домой!

Папа ласково погладил его по щеке и спросил, очень ли было противно. Юха отшатнулся и сказал, что это было совсем не весело. Вся их прогулка в Грёна Лунде была испорчена.

Остаток дня он брел в нескольких метрах позади от всех остальных.

Ему было до смерти стыдно, что все видели, как он закрывал глаза.

Никакого значения не имеет, знает Юха или не знает, что все не по-настоящему. Он все равно боится. Привидений, дьявола и убийц.

Юха знает, что он все придумывает. Но это не мешает ему бояться.

Он ходит по дому и наводит порядок перед сном, и с каждой выключенной лампой ему все страшнее. Ночь захватывает комнату за комнатой и затопляет дом тишиной, которая вовсе не тишина.

Неприятных звуков становится больше. Они приходят отовсюду. Ему кажется, что на нижнем этаже его кто-то дурачит, и он спешит наверх, чистит зубы, натягивает пижаму и ложится в кровать.

— Вот славно будет поспать! — говорит он, притворяясь, что зевает. И бормочет, как папа: — Ух, ну и ну!

И выключает лампу.

Она остается выключенной ровно десять секунд.

Что это там трещит, что это тикает, что это скрипит?

Юха нащупывает лампу потными руками и включает ее.

Мама с папой еще долго не вернутся.

Они уходили такими нарядными.

На маме было винно-красное шелковое платье, длинные перчатки, на губах розовая перламутровая помада. На папе — черный смокинг, и от него приятно пахло одеколоном. Они нарядились, чтобы веселиться всю ночь.

У телефона мама оставила бумажку с номером, по которому до них можно дозвониться, если что-то случится. Юха мог бы позвонить и сказать, что что-нибудь случилось, что он заболел.

Впрочем, нет, конечно, не он — что Марианна заболела.

Но он знает, как мама с папой радовались, что пойдут на праздник, и всю эту неделю они обращались с Юхой почти как со взрослым, потому что он должен был остаться дома один и присмотреть за сестрой. Нельзя же теперь звонить и мешать им.

Юха лежит и думает, сколько у них в доме дверей. Неприятно, когда их так много. Представить только, что в какую-нибудь из них постучат! И сломать нужно всего-то одну дверь. Он, кстати, не забыл запереть ее?

«Я просто сам себя пугаю», — думает Юха и тут же — про все окна, в которые можно заглянуть.

Стоять там — тихо, холодно и злобно — и молча смотреть.

Но там никого нет. Никто не стоит и не смотрит в окно. Никого с мерцающими желтыми глазами, никого с тесаком в руке, никакого мертвеца там нет.

Это всего лишь ветка стучит в окно.

Просто дом трещит, а не кто-то там ходит по нему. Звук, который слышит Юха, — это просто часы на кухне, а может, и обогреватель. Хоть это и похоже на стук вилкой по тарелке, это не так.

Как в страшилке: что-то стучит по крыше автомобиля. Тук, тук, тук: «Выходите из машины по нашему знаку и, что бы мы ни делали, не оборачивайтесь!»

Не оборачивайтесь! А она оборачивается… «И на машине сидел карлик и стучал истерзанной головой ее мужа по крыше. Тук, тук, тук».

Вот видишь. Всему есть естественное объяснение.

Только карлик-убийца может сидеть в чужом доме и стучать вилкой по тарелке.

Юха встает из кровати и выскальзывает из комнаты. Он кричит:

— Я здесь! Я здесь! Я здесь!

Родители возвращаются около двух ночи и видят, что все лампы в доме включены, а Юха в пижаме спит на лестнице. Рядом на ступеньке карманный фонарик.

Папа осторожно поднимает юного героя и несет его в постель так, чтобы тот не проснулся.

Я новое небо и земля, я бесконечная Вселенная. Я — всё!

Во время выступления я приглашаю публику полетать со мной. Стоит им только захотеть, и я захвачу их на Луну и на Марс, я могу взять их куда угодно. У меня есть крылья — как у Икара.

Конечно, конечно, крылья мне можно обрезать. Нет, это совсем даже не сложно — раз-раз! Чик-чик! «Проткнуть — и глазом не моргнуть!» (Помнишь этот фильм?) Но тогда мы ничего не достигнем. Тогда я буду стоять курицей и хлопать крыльями, и, быть может, это даже кого-то развеселит. Я ненавижу все, что может отнять у меня крылья, что может заставить меня стать таким, как все.

Мой продюсер уже заказывает следующее лето. Как тебе это, а? Вот бы они посмотрели на меня, эти черти из Сэвбюхольма!

Когда я думаю о нашем детстве, мне кажется, что мне удалось увернуться в последний момент, точно мышеловка захлопнулась за моей спиной. Почти как Пиноккио, который чуть не превратился в осла. Меня передергивает, и я думаю о том, что я выжил, что я живу, и я бесконечно рад, что я взрослый и уже на пути оттуда.

Да, есть чувство, что я все еще на пути оттуда, словно движение, которое началось тем июньским днем, когда я сел на поезд в Сэвбюхольме, еще не закончилось.

«Там — это там, где тебя нет. Здесь — это там, где ты есть». Так пели Магнус, Брассе и Эва [12] Ведущие популярной детской программы «Пять муравьев — это больше, чем четыре слона». .

«Дом» остается позади или, скорее, теряется где-то по дороге.

Как бы то ни было, быть взрослым — чудесно; чудесно, когда можешь заставить людей смеяться. Юмор — это заклинание против печали. Когда я шучу о детстве, мы смеемся с облегчением, потому что мы все-таки выжили.

Пока мы смеемся, мы непобедимы.

Юха и Йенни — лучшие друзья. Просто так оно есть. И так будет всегда.

У обоих рюкзаки с надписью «Адидас». Они живут в одинаковых домах совсем рядом друг с другом. Юха может заглянуть к Йенни, Йенни может заглянуть к Юхе. Иногда они стоят у окон и смотрят — просто смотрят друг на друга.

Только с ней он чувствует себя уверенно. Она — единственная, кого ему никогда не надо подкупать.

У Йенни ямочки на щеках, когда она смеется, ее глаза блестят, когда она улыбается. Она может засмеяться от одной лишь Юхиной гримасы.

Йенни — поздний ребенок. Ее сестры и братья уже взрослые, а родители — почти пенсионеры. Дома у Йенни пахнет пылью от старых книг и чучел животных. Ее мать часто болеет и почти всегда лежит в постели. Волосы у нее белые, как у бабушки.

Отец Йенни всегда одет в пуловер, у него напомажены волосы, и он курит трубку. Он похож на героя черно-белого фильма. Его все боятся. Это потому что он такой мрачный.

Поскольку мама Йенни часто болеет, в гостях у Йенни надо вести себя тихо. Чаще всего они с Йенни валяются на ее кровати и читают комиксы.

Или валяются на кровати в комнате ее брата и читают комиксы.

Они читают много комиксов.

Брата Йенни зовут Конрад, и он живет дома, хотя ему уже двадцать семь лет. Конрад похож на своего отца, он носит такие же пуловеры, очки, но трубку не курит.

Конрад работает в Музее естествознания, он мастерит чучела, то есть целыми днями набивает шкуры животных, варит скелеты в больших кастрюлях и все такое прочее.

Когда Юха был маленьким, он думал, что шведский король живет в Музее естествознания.