Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

Тем временем группа партизан, прошедших курс обучения в относительном спокойствии и безопасности Эквадора, прибыла почтовым поездом в Алькаларес — город, ближайший к границе. Здесь они устроили однодневный отдых, закупили продукты, отыскали местный автобус, который провез их пять километров по горной дороге, и начали длинный переход.

Грааль Уильямс, которого многие в департаменте считали вторым по значению человеком после губернатора, находился в эти дни в состоянии душевного разлада, спасение от которого он безуспешно пытался найти в многократном обращении к Священному писанию. Руководство организации, к которой он принадлежал, признало его деятельность успешной, и по числу спасенных душ он был назван лучшим латиноамериканским проповедником. Но недавно до него дошел слух, будто некоторые из новообращенных тайно продолжают отправлять языческий культ предков.

В эти дни Мэри увидела в муже то, чего не замечала раньше. Опа спрашивала себя, может ли бдительность христианина выродиться в подозрительность и позволительно ли ему становиться жестоким, даже если непреклонность в деле распространения веры считается достоинством проповедника?

Наспех сколоченная англо-колумбийская горнодобывающая компания послала трех специалистов привести в рабочее состояние оловянный рудник в Ультрамуэрте. Увиденное — в том числе и заваленная штольня, в которой после произведенных раскопок были обнаружены скелеты тридцати семи шахтеров, умерших лет десять назад от голода или удушья, — произвело на специалистов гнетущее впечатление.

Лиз и Хоуэл сблизились, но в их отношениях присутствовала едва уловимая натянутость и неустойчивость. Доверчивый от природы, Хоуэл старался находить всевозможные объяснения ее приступам молчаливости, внезапным переменам в настроении и отлучкам, о которых она не предупреждала заранее, но все равно что-то оставалось недосказанным. Их совместное будущее казалось Хоуэлу таким же призрачным, как прежде.

Было ясно, что Лиз следует как можно быстрей увезти отсюда. Он заставлял ее назначить дату отъезда и пытался поймать на слове, но у Лиз всегда находились отговорки. («Я не могу подвести Седрика». — «Она меня этим совсем не подведет», — говорил Харгрейв. «Все еще думаешь о своем колумбийце?» — «С чего ты взял?» — сердилась она. «Тогда давай полетим в следующую пятницу». У нее кончалось терпение. «Поезжай сначала ты. Я приеду при первой возможности».)

Знакомясь с проделанной работой и оценивая перспективы дальнейшей деятельности «Благотворения» в Лос-Ремедиосе, Хоуэл чувствовал, что надежд у него остается все меньше, а затем и последние исчезли.

— Чем кончилась затея Смолдона выращивать помидоры в питательном растворе? — спросил он Харгрейва.

— Боюсь, практически ничем. Мы собрали неплохой урожай, но не смогли доставить его по назначению. Больше всего нуждаются в пище жители гор, а как им доставить помидоры? Удобнее всего в таких случаях зерно.

— Конечно. Не представляю, с чего это Смолдону взбрело в голову заниматься помидорами.

— Он раньше был в Керале. Там сажают помидоры, поэтому он и здесь собрался их выращивать.

Они заговорили о письме отца Альберто.

— Разумеется, я не стал его посылать, — сказал Харгрейв.

— Но почему? — удивился Хоуэл.

— Половина корреспонденции вскрывается, а если бы это письмо прочли, мы оказались бы в крайне сложном положении.

— Вы хотя бы упомянули о письме в вашем отчете?

— Нет, я решил, что этого делать не стоит. Отец Альберто возомнил себя вторым Савонаролой [20] Савонарола (1452–1498) — флорентийский религиозно-политический деятель, выступал против тирании Медичи. , у генерала он уже в печенках сидит. Если Лопес подумает, что мы как-то связаны с ним, нам несдобровать.

— Отец Альберто показался мне совершенно искренним человеком.

Харгрейв в раздражении скорчил гримасу. Погода действовала ему на нервы. Из-за жары у него появилась сыпь на руках и шее, и он смазывал каламиновым лосьоном прыщики на щеках, отчего становился похожим на клоуна. Харгрейва поражало легкомыслие Чарльза, пославшего на борьбу с безграничным цинизмом и коррупцией, испокон веков царившими в этой стране, человека, владевшего испанским в объеме разговорника, вооруженного лишь инструкцией колумбийского посольства в Лондоне, биографией Симона Боливара [21] Симон Боливар (1783–1830) — руководитель борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке. и книгой Джона Гунтера «Латинская Америка — взгляд изнутри».

— Искренность тут ни при чем. Контактов с отцом Альберто нам следует избегать, потому что он представляет новое и весьма опасное течение внутри церкви. Для нас оно опасно тем, что противостоит государству, а нам приходится иметь дело с государством, а не с церковью.

«Сколько времени надо прожить в этой стране, — думал Харгрейв, — чтобы усвоить, что здесь практически каждого можно заставить плясать под твою дудку, что каждый человек здесь имеет свою цену, каждый устанавливает свою плату за услуги, которая не всегда имеет денежное выражение! Сколько времени надо новичку, чтобы освоиться и выработать интуицию, подсказывающую, когда надо нажать, когда отпустить, а когда не ввязываться вообще — последнее важнее всего!»

— Как считают многие из тех, кто живет в этой части света, церковь решила, что будущее Южной Америки не за капитализмом и что раньше или позже служителям культа придется перейти в лагерь сторонников марксизма. Церковь полна решимости выжить, говорят они, что бы ни случилось. В Колумбии теоретиков и интеллектуалов хоть отбавляй. По их мнению, церковь делает выводы из уроков истории, а капитализм — нет. Отца Альберто называют христианским марксистом. На страстной неделе он каждый день читал новую проповедь, опиравшуюся на цитату из Евангелия: «А богатящихся отпустил ни с чем» [22] От Луки, 1: 53. .

— Губернатор предпринимает против него какие-нибудь действия?

— Пока нет, потому что Лопесу нужна поддержка епископа, а епископу нравится считать себя представителем нового поколения либералов. Как только Лопесу удастся уговорить епископа лишить отца Альберто своего покровительства, от священника рожки да ножки останутся.

«Я, может быть, и не сумел многого сделать, — подумал Харгрейв, — но хоть понимаю, что к чему».

— Отец Альберто утверждает, что Лопес преднамеренно морит индейцев голодом. Вы этому верите?

— Мне кажется, в его словах есть доля правды.

— Разве мы не в состоянии оказать помощь в подобной ситуации? В конце концов мы не обязаны знать о тех или иных политических мотивах, которые, возможно, существуют, а может, и пет. Для пас голод не что иное, как обычное стихийное бедствие.