Юрий Цыганов - Гарри-бес и его подопечные

— Кто это был?

— Эта… архитектор… из Моспроекта.

— И что от тебя ему надо?

— Объект сдавать надо. Сроки поджимают. Нашел вот… А что я могу сделать? Исполнителей нет… как вымерли… А модель нужно сдавать срочно. Паять там, металл резать… Ты паять умеешь?.. Давай с тобой в четыре руки… исполним.

— Как пианисты?

— Как пианисты…

Я вернулся на прежнее место. М-да… Кажется, я погорячился… Странный, однако, этот архитектор. На забулдыгу похож… И еще одна странность: подруга его не торопилась уйти… Она сидела в уголочке тихо-тихо. Вся торжественная и онемевшая, как невеста… Как пятиклассница, впервые попавшая на представление в цирк. Она вращала глазенками, восхищаясь чему-то своему… Водки, конечно, она уже тяпнула… грамм сто пятьдесят. И светилась теперь своей скромной тайной. Да, его ли это подруга? Вопрос. Может быть так… приблудила самостоятельно на огонек… Видит, дверь нараспашку, она и вошла… А что? Нормально! У Корнея это запросто… То он пенсионера с улицы притащит… нальет стакан и рисует… То бомжа. Один обделался прямо под картиной, пока тот его рисовал. А потом они уже сами заходят… По-свойски… Но теток у него я не видел. По крайней мере, такой тоскливой конфигурации…

Корней же повел себя еще более странно: он лег на диван и уснул. Будто все так и надо. Будто тетка в углу, это нормально. А мне что прикажете делать? Я уставился на нее в упор, пытаясь разгадать ее тайну. Может она мне мерещится? Нет… нет… не думаю… вряд ли. Ни каких аномалий я в ней не разглядел… Сидит скромно, ждет чего-то. Как на вокзале. С сумкой на коленях. Ручонки положила на сумку и ждет… Сюр какой-то! Я отвернулся, чтобы не угнетать себя неразрешимой проблемой… Сидит и сидит. Не летает же. Кровь не сосет… А я тебе, Корней, не охранник! следить тут за всякой… Была охота… Меня и без нее мутит… Странные, однако, у нее были пальцы. Странные, чтобы не сказать больше… Короткие обрубки, а не пальцы. И загнуты в обратную сторону. Нет, черт побери, эта тетка не просто так! Подойти что ли к ней, объясниться… Спросить, что ей нужно… Быть может она заблудилась? не может выход найти? Да нет… чушь… архитектор-то сразу нашел! Взметнулся — и в дырку — тырк! таракан… Что-то тут не так! Какой-то подвох все-таки присутствует… Я вновь повернулся и уставился в угол… Тетки не было! Пусто! Ну вот, что я говорил: мираж!

Она возникла резко, прямо надо мной… Вздыбилась и нависла… И смотрит, смотрит… будто целится. Бог мой! это вам не шуточки… Это серьезная заявка!.. эти глюки… чертовщина… это Гоголь шалит? Страсти какие! Что ты там разглядываешь, баба, что увидела? Я тебе не зеркало! А она все смотрела в упор, чертова кукла! Панночка… Я онемел. Вмерз в свой диван… Она пригвоздила меня своим взглядом! как полумертвого кролика… как клопа на стене…

И тут я увидел… О, что я увидел! это не вмещает мой разум… ослабевший… чумной… это так страшно! Вместо глаз у нее были два полуоткрытых рта! Розовые губки… ощерились! А на месте основного рта — тоже рот… Самый противный… мокрый… Три рта! И все три — вперились! смотрят… в меня! прямо внутрь меня! подмигивают… причмокивают… скалятся!

— Экий ты мужичонка пронырливый… Не спишь… все высматриваешь, вынюхиваешь… Про все тебе знать охота… — говорит один рот. А другой показывает язык. А третий — гланды.

— Что ты… что ты… — забормотал я по-доброму, — ничего я не высматриваю… и дела до тебя нет никакого. Это я так просто… чисто случайно взглянул… Я спать собирался…

— Ну спи, спи… обманщик противный! Лгунишка. Может тебе колыбельную спеть… люлю покачать? — и она коснулась меня!! своими жуткими пальцами!

— Не надо колыбельной! Иди лучше в угол… водки выпей. Оттуда поговорим.

— Ну уж дудки! хитрец… Какой невозможный хитрец. Я к тебе пришла. Понимаешь? насовсем пришла… Хочешь рядом прилягу?..

— Нет! нет… Бога ради… Да кто ты? кто ты такая? — спрашиваю я, превозмогая отвращение и страх. Только б не выдать свое смятение. Только б она не увидела мой абсолютный, окончательный страх… И я закричал, по возможности грозно: «Да кто ты, черт тебя побери!?».

— Кто, кто… — усмехнулась она всеми ртами. — Не узнал что ли? Лучший друг художников-концептуалистов и пьяных школьников… и прочей отвязной тусовки… Персидский див любострастных вожделений — Асмодей. Собственной персоной! А ты что подумал? суслик… За тобой я пришел, по твою душу… Выходить пора, дядя! твоя остановка. А то так и будешь мотаться, как Ерофеев: туда-сюда, туда-сюда… Давай по-быстрому вставай и с вещами на выход. Пора! Пришла, брат, беда — отворяй ворота…

Господи, что за ахинею несет этот див! Какая остановка? Какие вещи? Какой Ерофеев? И где это я мотаюсь?..

Я резко поднялся, надеясь, что этот прилипчивый бред сам собою отлипнет. Я огляделся. Никого… тишина… В комнате пусто! Лишь Корней, как архангел, раскидав по дивану крыла, лежит в забытьи… Чертовы сны… чертова баба! привидится же такое… Гнилое местечко! гнилое и шаткое… Зубы били чечетку… Пустота обступила снаружи… пустота прет изнутри… так… так… успокойся… Сейчас все пройдет. Непременно пройдет. Этот холод могильный, этот страх… этот бред чумовой… Все пройдет… Я знаю, как с этим покончить! Я налил себе водки… Один серьезный глоток и мужество восстановится. В душе зажжется светильник… Все отлетит в никуда… Мир очистится от всей этой скверны…

Что? Что там опять! В прихожей кто-то стукнул! и прошуршал… Я отчетливо слышал звук. Точно! Меня не проведешь… я вам не мальчик… Слава Богу, я еще в понятии… в здравой памяти, в своем уме! Вот же привязалась, стерва! В прятки со мной решила поиграть… в жмурки… Оч-чень хорошо! просто восхитительно! я согласен… Прячься хорошенько! Я иду искать! Асмодей любострастный… Надо же такую глупость придумать… дуру гонит! думает, ей кто поверит… Ну и где ты? отзовись! тварь ротастая…

Я выскочил в прихожую, прихватив бутылку как оружие. Н-ну!! Сейчас я тебя достану! суженая моя… Неуловимый мой мститель… Опять никого… и дверь нараспашку… Все ясно. Ясно, как Божий день! Он свинтил… или она… да какая, хрен, разница… Вы слышите? гул… топот копыт… Куда это он? Дверь в подъезде громыхнула… Он боится меня! Этот див сумасбродный подался в бега! Он бежит с поля боя! Мальчишка-плохиш… Вот потеха! Ха! приятель… от меня не отмахнешься так просто! я настигну тебя… я задам тебе трепку… расквитаюсь за все! И я кинулся вниз в погоню…

Странная, однако, у меня получилась погоня… Странная, чтобы не сказать: никакая. Я отказался от преследования… Сам. Я прекратил добровольно эту чумовую гонку за ускользающим призраком.

Выскочив на улицу, во мне что-то екнуло… Как бы очнулось… Забрезжил просвет… Подобие здравого смысла засвербило в суставах: куда это я? зачем? Куда меня повлекло… это плохо кончится… точно! В мозгу установилась устойчивая ясность. Ясность, переходящая в стерильность… Но грудь распирало иное вдохновение. Там пел хор всякой сволоты. А капелла. Без свирелей и скрипок. Без арф и клавесина… Каждый из их многоголовой своры раскрывал только пасть и тянул свою жуткую партию… Они хрипели, повизгивали, урчали, клокотали и хрюкали! И испуг — вечный спутник моих черных дней — холодил низ живота и щекотал горло…