Раймон Руссель - Locus Solus. Антология литературного авангарда XX века

Секс-комплект.«В определенном смысле, — объяснял Кёстеру доктор Натан, — можно рассматривать это как придуманный Тальбертом набор под названием „Карен Новотны“ — не исключено, что он даже имел бы коммерческий успех. В него входят следующие предметы: 1) подушечка из лобковых волос, 2) латексная лицевая маска, 3) шесть съемных ртов, 4) набор улыбок, 5) пара грудей с язвочкой на левом соске, 6) набор непритертых отверстий, 7) фотографические вырезки, иллюстрирующие ряд нарративных ситуаций: девушка, занятая разными делами, 8) перечень образцов диалогов и пустопорожней болтовни, 9) набор шумовых уровней, 10) техническое описание всевозможных половых актов, 11) порванная перистальтическая мышца ануса, 12) словарь идиом и лозунгов, 13) анализ остаточных запахов (из разных отверстий), по большей части пуриновых, и т. д., 14) диаграмма температуры тела (подмышечной, ротовой, ректальной), 15) препарированные вагинальные мазки со следами спермицидной мази, 16) шкала кровяных давлений от 120 на 70 до 200 на 150 при приближении оргазма…» Считаясь с Кёстером, доктор Натан отложил напечатанный на машинке лист. «Там есть еще пара-другая наименований, но в целом эта опись являет собой вполне адекватное изображение женщины, которую по ней нетрудно реконструировать. Такой список может возбуждать гораздо сильнее, чем реальный предмет. Теперь, когда секс все больше и больше становится концептуальным актом, интеллектуализацией, отмежевавшейся и от аффекта, и от физиологии, следует не забывать о позитивных заслугах сексуальных извращений. Собранная Тальбертом библиотека дешевой фотопорнографии представляет насущную литературу, растопку для немногих оставшихся на пресыщенном нёбе нашей так называемой сексуальности вкусовых сосочков».

Побег на вертолете.Когда они мчались по автостраде, молодая женщина отшатнулась от стойки дверей не в силах отвести взгляд от покачивающихся рядом с ними громадных грузовиков. Тальберт обнял ее, притянул к плечу. Он вел тяжелую машину одной рукой, выворачивая с шоссе на летное поле. «Расслабься, Карен». Подражая голосу доктора Натана, он добавил: «Ты же всего лишь модуль, моя дорогая». Он посмотрел на просвечивающую кожу над ее яремной впадиной, едва скрывающую сценарии нервов и кровеносных сосудов. Мимо проносились, разделялись, поворачивали разметочные линии. Под полуразрушенной диспетчерской вышкой их ждал вертолет. Он вытянул ее из машины, затем застегнул на ней свою летную куртку.

Первичный акт.Когда они вошли в кинотеатр, доктор Натан признался капитану Вебстеру: «Тальберт безоговорочно принял логику сексуального соединения. Для него все смычки, будь то нашей собственной мягкой биологии или жесткой геометрии стен и потолков, равнозначны. Он ищет первичного акта соития, первого соположения пространства и времени. В преумножаемом теле киноактрисы — одном из немногих подлинных ландшафтов нашего века — он находит то, что полагает нейтральной зоной. По большей части феноменология этого мира являет собой кошмарный нарост. Наши тела, например, оказываются для него чудовищным продолжением тучной ткани, которую он едва терпит. Опись этой молодой женщины на самом деле представляет собой комплект смерти». Вебстер наблюдал на экране за изображениями молодой женщины, сечениями ее тела, перемежаемыми врезками современной архитектуры. Что же хочет сделать Тальберт — содомизировать ратушу?

Точки нажима.Кёстер бросился к дороге, когда у него над головой взревел вертолет, поднял лопастями смерч сосновой хвои и пачек от сигарет. Он закричал что-то Кэтрин Остин, которая скорчилась на нейлоновом одеяле, подобрав исподнее к поясу. В двухстах ярдах, сразу за соснами, находилась ограда. Она бежала за Кёстером по обочине, нажимы его рук и чресел еще метили ее тело. Эти зоны складывались в столь же стерильную, как пункты в тальбертовском комплекте, опись. Она с улыбкой наблюдала, как Кёстер неуклюже споткнулся о валявшуюся на земле шину. Почему она занималась любовью с этим непривлекательным и одержимым молодым человеком? Возможно, как и Кёстер, она — всего-навсего вектор в сновидениях Тальберта.

Центральные роли.Доктор Натан пошатываясь пробирался по помосту, дожидаясь, пока Вебстер доберется до следующей секции. Он взглянул вниз, на громадную геометрическую структуру, занимавшую центральную часть студии и служившую теперь лабиринтом в изящной киноверсии «Минотавра». В качестве продолжения к «Фаусту» и «Строптивой» киноактриса и ее муж сыграют Ариадну и Тесея. Замечательным образом эта структура напоминала ее тело, точно формализуя каждый изгиб и ложбинку. И в самом деле, технический персонал уже окрестил ее «Элизабет». Когда над верхушками сосен появился вертолет и устремился к ним, он покрепче ухватился за деревянные поручни. Ну что ж, в этой нейродраме наконец-то появился и Дедал.

Отталкивающее отверстие.Прикрыв рукой глаза, Вебстер пробирался сквозь съемочную группу. Он всматривался в молодую женщину, которая, стоя на крыше лабиринта, неумело прикрывала гибкими руками свое обнаженное тело. С удовольствием разглядывая ее, Вебстер обдумывал, не стоит ли забраться на эту структуру, но счел, что шансы сломать ногу и свалиться в какую-нибудь непотребную дыру слишком велики. Он отступил, когда вперед бросился бородатый молодой человек с непроницаемыми ртом и глазами. Тем временем Тальберт, забыв о толпящихся внизу, бродил в самом центре лабиринта, спокойно дожидаясь, сумеет ли молодая женщина сломать код этого огромного тела. В распределении ролей явно была допущена существенная ошибка.

«Альтернативная» смерть.Ярко пылал вертолет. Когда взорвался бак с горючим, доктор Натан споткнулся о кабель. При падении летательный аппарат задел за край лабиринта, смяв одну из камер. Каскад пены выплеснулся над головами отшатнувшихся техников, закипая на горячем бетоне вокруг вертолета. Рядом с пультом управления, напоминая фигуру ролевой скульптуры, лежало тело молодой женщины. Вокруг ее обнаженных плеч белым руном собралась пена.

Геометрия вины.Позже, когда студия опустела, доктор Натан увидел, что на крыше лабиринта, обозревая под собою очертания бассейна с покатым дном, стоит Тальберт. Его смуглое лицо напоминало лицо задумчивого архитектора. В очередной раз Карен Новотны умерла, и ее альтернативная смерть подражала страхам и наваждениям Тальберта. Доктор Натан решил с ним не заговаривать. Его собственная личность показалась бы немногим большим, нежели сводка поз, геометрия обвинения.

Обнаженная плацента.На следующей неделе, когда доктор Натан вернулся, Тальберт не двигался. Он сидел на краю наполненного водой бассейна, уставившись в прозрачные глубины этой обнаженной плаценты. Его изможденная фигура казалась всего-навсего грудой лохмотьев. Понаблюдав за ним с полчаса, доктор Натан отправился назад к своей машине.