Раймон Руссель - Locus Solus. Антология литературного авангарда XX века

Входит ПИАНИСТ.

ПИАНИСТ (смеется в до-мажоре). Простите, мне показалось, что это моя уборная.

СЛОН (смеется атонально). Нет, как видите, это Салоники. И стало быть — дамы.

ПИАНИСТ (вскакивает в седло своего рояля). Не вижу никаких дам!

ПЯТЬ ЧЕЛОВЕК (сидя на скамье). Именно поэтому они — призрачные дамы из Салоник!

ПИАНИСТ (сваливаясь в ярости с рояля). Вы, проклятые краснавозные таксадерьмовые сукоборзые дети! Почему так получается, что, когда бы я ни встретил пятерых сидящих на скамье людей, один из которых одет женщиной, один обезьяной, один мужчиной, один другой обезьяной и один маленьким мальчиком, они сразу же… (Молчит.)

ПЯТЕРО. Что?

ПИАНИСТ (вскакивает обратно на рояль). Я что-то позабыл, что я хотел сказать. (Пробегает по клавишам на мотив регтайма «Бэтси, дай что-то еще».) Да, ну вот — что-то о кашле. Нет-нет, подождите! Что-то в самом деле значительное. Что-то об осьминоге, заторчавшем на яблоне…

ПЯТЕРО (стоя в супе). Осьминог заторчал на яблоне!

ПИАНИСТ (виновато). Нет, не на яблоне. Прошу прощения. На братской могиле.

ОБЕЗЬЯНА (усмехаясь и делая фрикадельку из старых писем Вольтера). В Салониках нет братских могил, юный кретин! Ты прирожденный неудачник, известно тебе об этом?

ПИАНИСТ (подбегает к обезьяне и хватает ее за грудки). Пошел вон, пошел вон, кто бы ты ни был! Думаешь, я не узнаю братскую могилу, когда ее встречу? Во всяком случае, здесь у меня удостоверение (копошится в заднем кармане и вытаскивает захватанный рулон половика с узором из красных и белых языков) в том, что я не урожденный неудачник. (Читает.) «Всем заинтересованным лицам: простите, мне показалось, что это моя уборная».

СЛОН (посмеиваясь отходит от рояля налево). Нет, как видите, это текст вашей роли. Итак, дамы. (Уходят порознь, преследуемые мишками, наконец пианист остается один.)

ПИАНИСТ. Не вижу никаких дам. (Встает на колени и лакает суп.)

Занавес

Джунгли. Время: 1941 год, полдень перед восходом солнца. Два человека красят дерево. У одного красная краска, у другого синяя. К ним на четвереньках подползает тигр. Оркестр играет чересполосую музыку (или «Утро в сосновом лесу», или еще что-либо в таком же духе).

Входят МОЛОЧНИК с бидоном на колесиках и два млекопитающих его рода Myrmecophaga tridactyla, крепко вцепившиеся с каждой стороны ему в голову.

МОЛОЧНИК (улыбается, будто вспоминая о Вольтере). У меня за ушами муравьеды!

ТИГР (присматривается, испуганно). Забавно, и у меня, бывает, зав. вшами и МУР обедают!

Беспорядочные звуки погони.

ПИАНИСТ (врываясь). Не вижу никаких дам!

ДОЖДЕВОЙ ЧЕРВЬ (или СЛОН). …

Проходит облако. В нем может скрываться наполненный гелием рудник или верфь.

Занавес

Городок, внешне напоминающий джунгли. Все пороги заросли плющом, целиком обвивающим немногочисленных хилых обитателей, которые мертвы. Время: 1941 год, полдень вскоре после восхода солнца. На авансцене стоит дерево. Одна его сторона покрашена в красное, другая в синее. Две банки с краской стоят около дерева. Два человека лежат около банок с краской. Один тигр лежит около двух людей. Один молочник лежит около тигра. Два муравьеда лежат около молочника. Один дождевой червь лежит около муравьедов. Музыка: что-нибудь соблазнительное, канкан или «Missa solemnis» Карлхайнца Фила Эмманюэля Баха.

Входит Р. Б. ПОЛЛАРД с экземпляром «Культурного ежегодника» ЮНЕСКО за 1967 год в руках.

Р. Б. ПОЛЛАРД. Простите, мне показалось, кто-то звал. (Выходит.)

Входит ФЛОРИ ПОЛЛАРД.

ФЛОРИ ПОЛЛАРД. Где же мой ублюдочный пояс ебаной сраной девственности? (Выходит.)

Входит ДЖО ПОЛЛАРД, поспешно доделывая факсимильный портрет Вольтера, размешивающего рождественский пудинг.

ДЖО ПОЛЛАРД (заканчивая доделывать факсимильный портрет Вольтера, размешивающего рождественский пудинг). Куда они все подевались? (Оглядывается.) Простите, что оглядываюсь, — это все из-за рождественского пудинга. (Выходит.)

Входит АДАМ.

АДАМ (оглядываясь). Как здесь спокойно… Не могу припомнить, когда в последний раз было так спокойно… Ах нет, могу… О Боже… (Смотрит вверх.) Надо же, должно быть… (Пугается.) Так и есть, конец света. Все мертвы, кроме семьи Полларда и их жильца Фирковского, советского союзника. (Вновь входит ФЛОРИ ПОЛЛАРД.) А ты — ты, небесное созданье! — гений чистой красоты! — ты… должно быть, моя новая Ева!

ФЛОРИ ПОЛЛАРД. Где же мой ублюдочный пояс ебаной сраной девственности? (Убегает.)

АДАМ. Мораль: достаточно одного раза. (Укладывается около дождевого червя.)

Входит Р. Б. ПОЛЛАРД.

Р. Б. ПОЛЛАРД. Простите, но я не могу воспринимать пьесы с моралью. (Блюет, жидко срет, харкает кровью, перхает, бьется в конвульсиях, умирает.)

ДЖО ПОЛЛАРД (из-за сцены). Кто-то звал? (Молчание.)

Занавес

За столом пируют два муравьеда. Место: одинокий муравейник под гипотенузной фабрикой в Нижнем Верхнем Винчестере, Святая Земля. Музыка: «Половецкие Мурашки» из оперы Бородина «Князь Муравьев-Апостол».

1-й МУРАВЬЕД (чавкая). …и опять же, человеческие существа всегда совершенно излишне пекутся, будь то и о своих взаимоотношениях.

2-й МУРАВЬЕД. Целиком и полностью разделяю. На наше счастье, мы — муравьеды. Меня, например, менее всего волнует, являешься ли ты мне отцом, братом, мужем или дядей.

1-й МУРАВЬЕД. Совершенно верно, а я ничуть не задумываюсь, кто ты мне — жена, сестра, тетка или мать — или бабушка, в конце концов, — пока ты для меня хорошая супруга. Ты печешь такие вкусные пончики.

2-й МУРАВЬЕД (вытирает губы). Абсолютно. Тут, правда, есть одна тревожная нота…

1-й МУРАВЬЕД (с протестующим жестом). Прошу тебя, ну какие могут быть тревоги после таких вкусных муравьиных пончиков, дорогая!

2-й МУРАВЬЕД. Я как раз об этом и хотела сказать. Мы только что съели остатки муравьев.

1-й МУРАВЬЕД. Ничего страшного — сходи в автомат и возьми еще.

2-й МУРАВЬЕД (отирая чело). Дорогой, муравьев больше нет. Мы, мироеды, съели всех муравьев в мире.

1-й МУРАВЬЕД (подозрительно). Ты уверена? Вчера я видел, как у меня по ноге пробежала пара мурашек… Черт возьми, я их слизнул, вместо того чтобы спарить! Что же нам делать?

2-й МУРАВЬЕД уходит. Чтобы убить время, пока он не вернется, 1-й МУРАВЬЕД занимается на братской могиле эквилибристикой. Входит 2-й МУРАВЬЕД с блюдом.

2-й МУРАВЬЕД (ставит блюдо перед супругом). Попробуй теперь это. Пончики из человеческих существ. Нам придется сменить рацион.