Владимир Зарев - Разруха

— Вы должны что-нибудь придумать, господин Тилев, это ведь ваши деньги.

«Пока мои», — злобно подумал Боян.

— Деньги должны течь рекой… Если вода застоится, получится болото. А в болоте нечего ловить, в болоте деньги гибнут.

— Перекупщики постоянно сбивают цену, Краси Дионов просто пьет мою кровь… — к этому разноглазому ловчиле с двойственной сущностью у Бояна накопилось много претензий.

— Если на ветке собирается много обезьян, ветка ломается, — мелко хихикая, изрек ливанец.

После последнего приезда Тони Хури (их обеды плавно перетекали в ужины в каком-нибудь дорогущем модном ресторане) Боян понял, что время чудес, которые ливанец демонстрировал ему с ловкостью иллюзиониста, безвозвратно ушло. Явно, тот выплатил свои долги Генералу или, что еще хуже, проведя несколько прибыльных сделок, потерял интерес к «Юнион табако». Инфляция продолжала галопировать, превысив 100-процентную отметку, вокруг лопались финансовые пирамиды и банки, на фоне этого массового ограбления и обеднения «пока» Боян был сказочно богат и знал все законы назубок. «И что? — с неведомой ранее грустью подумал он, наблюдая, как ливанец опустошает третью тарелку петрушки. И зачем, черт побери, все это было нужно?»

После отъезда Тони Хури он два дня не заходил в офис. А ходил в Зоопарк, часами прогуливался по дорожкам вдоль клеток с животными, кормил их попкорном и печеньем, размышляя над простенькой метафорой «много обезьян — сломанная ветка». На третий день договорился о встрече с мэром софийского квартала «Орландовцы», сунул ему конверт с десятью тысячами долларов, намекнул, что даст еще столько же. Пустой взгляд чиновника оживился, исполнился нежной признательности, а месяцем позже Боян выиграл тендер на покупку трех огромных складских помещений на вещевом рынке «Илиенцы». И купил их за бесценок, потому что «торговался» сам с собой. В то время «Илиенцы» были самой большой «толкучкой» в Софии, с сотнями лавок и лотков, на которых можно было купить любую подделку — от телевизора «Панасоник» до сыра «Камамбер». Быстро и эффективно Боян отрезал ветку, вместе с ней обезьяны рухнули вниз. Теперь он не только продавал свои сигареты без посредника, но не менее десятка «бизнесменов», поняв свою выгоду, теперь разгружали свои фуры прямо в его воняющих прогорклым постным маслом складах. В пыльной складской полутьме коробки раздавались прямо розничным торговцам, прибыль снова подскочила, Тони Хури оживился, стал звонить через день, Фанча обзавелась норковой шубой, но вот «обезьяны» возмутились.

Боян помнил то летнее утро, когда в его офис ворвался Краси Дионов с двумя своими мордоворотами. Их вид не предвещал ничего хорошего, под блестящими, словно шитыми по одному образцу пиджаками, стыдливо торчали кобуры пистолетов.

— Пошла вон, сучка, — Краси зыркнул на Фанчу зловещим водянисто-голубым глазом, и она застыла от испуга, не в силах стряхнуть пепел с сигареты.

— Только если ты выставишь и своих молодцев, — сообразительно заявил Боян.

Движением руки Краси отослал своих бритоголовых братков, Боян кивнул Фанче. Они с Дионовым остались одни. И только теперь его охватил леденящий, парализующий страх — но совсем не тот абстрактный, вытесняющий все страх, какой он испытывал в присутствии Генерала — сейчас он представил себя на полу с переломанными ребрами, выбитыми зубами, всего в крови и с одной лишь мыслью: как можно скорей потерять сознание, раствориться в спасительном небытии. Краси протянул руку, схватил со стола вазу с белыми гвоздиками и грохнул ее о пол. Этот отрежиссированный спектакль дал возможность Бояну прийти в себя — звук брызнувшего хрусталя вывел его из оцепенения.

— Как тебе пришло в голову, сучонок, перейти мне дорогу? — голубой глаз Краси резанул холодным блеском, будто и вправду был стеклянным.

— В Зоопарке, перед клеткой с обезьянами, — без тени иронии миролюбиво ответил Боян.

— Да ты ж мне кислород перекрыл.

— Это ты все время на меня давишь… вздохнуть не даешь… — Боян понял, что стоит в углу комнаты и отступать дальше некуда. Он собрался и, сделав усилие, шагнул вперед. Поднял правую руку и приложил ее к сердцу в тайном масонском знаке. — Перекрыл мне кислород, а я с помощью своих складов в «Илиенцах» просто развязал себе руки.

— Ничего ты не развязал, засранец, сейчас мои парни вышибут тебе мозги… — но масонский знак он распознал без сомнения. Они ведь были членами одной ложи Вольных каменщиков, одновременно прошли через ритуал таинства посвящения и пусть только на словах, но были духовными братьями. Тайный знак все-таки вывел его из равновесия.

— Я предложу тебе сделку, — наугад ляпнул Боян, у него и в мыслях не было никакого предложения. Краси был на Магуре царьком, все знали, что он — один из крестных отцов, дон Карлеоне подземного мира. На него работала половина полиции, он выпивал в «Шератоне» с судьями и прокурорами, в парламенте с его подачи прошел закон об азартных играх. Боян лихорадочно думал, от страха у него лопнула губа, он слизнул языком соленую каплю крови.

— Виски… — решился он наконец.

— Я болгарин, пью только ракию, — Краси швырнул на пол пепельницу.

— Будем ввозить виски, это солидная прибыль.

— А кто его будет ввозить, мудила?

— Тони Хури, — Боян глубоко вдохнул и сделал еще один решительный шаг из угла.

— Этот ливанский козел — мошенник.

— Пусть так, но он мой компаньон в «Юнион табако», а воровать у себя глупо, ведь так? Тони предлагает по три доллара за бутылку, а здесь мы пустим по семь.

В офисе густо запахло мошенничеством и деньгами, и Краси это моментально почуял, глубоко вдохнул, задержал в себе этот запах, насладился им и выдохнул через рот.

— Все не так просто, малыш, здесь одного дядюшки Георгия недостаточно, таможенники с нас семь шкур сдерут.

— Профсоюзы создали свои фонды, а они едят у меня с руки, — бесстыдно соврал Боян и вытянулся в кресле.

Теперь пришла очередь Краси Дионова лихорадочно мыслить — он зашагал по комнате, отшвырнул ногой кусок хрустальной вазы и остановился у окна. Вдали умиротворяюще зеленела Витоша.

— Неплохо бы заработать мелочь, детишкам на молочишко, — преобразившись, Дионов повернулся к Бояну карим глазом, а он лучился теплотой и задушевностью, — но разве это так делается, умник? Да приди ты ко мне, мы накрыли бы поляну, выпили бы, закусили в нашем ресторанчике, спели бы, если нужно. Приди и скажи: «Краси, собираюсь покупать склад». Мы с тобой и «Илиенцы» бы располовинили, дружище.

Они договорились встретиться через два дня в ресторане Краси, Бояну оставалось ровно сорок восемь часов, чтобы взять штурмом какой-нибудь профсоюз и ровно столько же времени, чтобы обуздать свой страх.