Анна Васильевская - Домашний кинотеатр или исповедь правильной девушки

– В принципе, звучит прекрасно! Что может быть лучше семейных праздников?!

– Конечно, прекрасно. Особенно когда ты хочешь отпраздновать со своими друзьями, но это никого не интересует. Или именно в этот день ты мог бы быть где-то на экскурсии. Но нет, ты должен сидеть с семьёй, за столом, заставленным едой, приготовленной мамой, которая от этого безумно устала.

Помню, как-то в мой день рождения папа задержался на работе. Это был будний день, дата не круглая, мне исполнялось лет 13, может быть 14. Мама устроила скандал ещё до его прихода. Она была в ярости. Ты знаешь, мне было безумно обидно. Это был мой день рождения, я пыталась ему радоваться, но опять главными были мама и её злость. Пришёл домой отец, мать вылила на него всю свою ярость, она просто смешала его с грязью. А когда папа подошёл ко мне, чтобы поздравить (естественно, он должен был сначала выслушать маму, а только потом поздравить меня!), он в заключение своих пожеланий сказал: «И прости меня, что я такой непутёвый». Я разревелась. Мне было его по-детски безумно жалко. Мне было обидно, что так обернулся мой праздник, день, в который обычно все прыгают вокруг именинника. А мама, увидев это, сказала: «Что ты плачешь, не порть всем праздник. Иди умойся, и мы садимся за стол». Вот тебе и светлое, настоящее воспоминание...

– Ну, хорошо, может быть твоя мама не любила дни рождения. Попробуй встать на её место. Должны же быть какие-то праздники, на которых она вела себя нормально? У вас были какие-то священные семейные традиции?

– Да, были. Мы ходили к бабушке на все годовщины, связанные с её семьёй.

– Какие годовщины?

– О, их было бесконечное число. День рождения и день смерти дедушки, который погиб, когда маме было 15 лет, то есть ни папа, ни мы втроём его даже не знали...

– Почему ты так иронизируешь? Это был папа твоей мамы, для неё это, наверное, тоже были важные дни?

– Да, безусловно.

– Мне кажется, это совершенно нормально, что в такие дни бабушка хотела, чтобы вы были рядом. Это просто прекрасно.

– Да? Прекрасно, говоришь? А то, что мы собирались на дни рождения и смерти отца нашей бабушки, которого даже моя мама не знала? А дни рождения и смерти её первого сына, который погиб ещё до рождения моей мамы?

– В принципе, это тоже можно понять. Каждая мать скорбит о своём умершем ребёнке. Да и дни рождения живых детей всегда важны для матерей, даже если их нет поблизости. Не так ли?

– Да, так, конечно. Только скажи тогда, почему про второго сына моей бабушки, который жил за границей, я слышала крайне редко, и на его день рождения мы никогда не собирались? Только когда он умер, бабушка распечатала его большую фотографию и поставила в серебряную рамку. Только тогда. И после этого мы стали встречаться также на его дни рождения и годовщины смерти. Получается, что для бабушки и мамы память о мёртвых была важнее, чем забота о живых?

– Почему ты так говоришь?

– Да потому, что когда мы все тяжело болели гриппом, с трудом поднимались с кровати и вообще ничего не могли есть, бабушка все равно заставила мою маму собрать нас всех и приехать к ней на день рождения дедушки. Мы сидели полуживые, по-моему, кого-то из нас даже тошнило. В нас запихивали еду, наготовленную в огромном количестве, и бабушка была ещё недовольна тем, что мы все не в духе. А когда мы вернулись домой, нас всех тошнило этим обедом, температура поднялась ещё выше. Но ритуал мы соблюли. Мы приехали и отметили годовщину. Неважно, что это произошло ценой нашего здоровья.

– Подумаешь, один раз пошли на уступку бабушке! Неужели это так сложно?

– Сложно?! Сложно ли один раз пойти на уступки?! Нет, один раз не сложно. Но так было каждый раз. Что бы ни происходило в нашей жизни, мы должны были приехать.

Ты знаешь, мы с братом и сестрой ходили в художественную секцию в Дом культуры. Делали витражи. Рисовали «костяк» на большом ватмане, потом вырезали по рисунку окошки и в них вклеивали цветную гофрированную бумагу. Получалось очень трудоёмко, но безумно красиво. Все наши работы заняли места на пластическом конкурсе, где жюри отметило оригинальность рисунка и невероятную аккуратность исполнения. И нас всех пригласили на радио.

– И что в этом плохого?

– Ничего. Просто мы не пошли на эту передачу.

– Почему?

– Потому что её назначили как раз на годовщину смерти нашего прадедушки. Учительница, ведущая секцию, на нас обиделась, она не смогла понять, почему мы отказались. Для неё эта передача тоже была очень важна, ведь там упомянули бы её имя, сказали бы, что под её руководством трудились такие талантливые дети. Но нам пришлось отказаться. И сделать ничего было нельзя. Нам было очень обидно. Ты представляешь, что это значит для ребёнка – пойти на радиопередачу? Какая это честь, как это просто интересно?

– Да, я понимаю. Но почему всё-таки твои родители на это согласились?

– Не знаю... Я вот только и делаю теперь, что думаю, как родители могли согласиться на то или на это, как они могли сделать то, как они могли сказать это... Я не понимаю...

– Я тоже. В любой другой семье это было бы событием месяца! Наши дети на радиопередачи! Это же так здорово! Любые родители гордились бы своими детьми.

– Да. Просто получается, что нами не гордились. На самом деле, нам это открыто говорили. Моя сестра всегда возмущалась и высказывала родителям претензии, что нами не гордятся.

– И что ей на это отвечали?

– Папа молчал. А мама говорила, что гордиться – это грех. И вообще, гордиться нечем, это плохая примета, мол, «хвалили, хвалили и на бок повалили». Мы никогда не слышали от своих родителей этих простых слов: «Я тобой горжусь».

– Ну, хорошо. Может быть, у вашей мамы были на то свои причины. Она наверняка хотела сделать как лучше. Не хотела, чтобы вы зазнались, хотела вас воспитать в скромности. Может быть, она не любила все эти праздники и дни рождения. Но есть ведь и другие случаи, когда материнская нежность берёт своё. Вот, например, во время болезни ребёнка.

– Честно говоря, я это даже вспоминать не хочу.

– Почему?

– Потому что болезнь – это для меня было как наказание. Во-первых, мама всегда на нас сердилась, когда мы болели.

– Как сердилась?

– Вот так. Это был самый страшный момент – прийти на кухню и сказать: «Мама, у меня горло заболело. Мне нужно принять лекарства».

– И что тогда происходило?

– Мама тут же начинала злиться: «Молодец! Давно не болела, да? Я же вас все лечу, лечу, вы мне это что, назло делаете?» Ну и все в том же духе.

– Но вас ведь всё-таки потом лечили?

– Да, по собственной методике мамы. Она давала нам только те лекарства, которые подобрала сама, несмотря на то, помогали они нам или нет. Например, она считала, что кальций помогает при боли в горле.