Деа Триер Мёрк - Зимние дети
- Название:Зимние дети
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Радуга
- Год:1992
- Город:Москва
- ISBN:5-05-003990-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Деа Триер Мёрк - Зимние дети краткое содержание
Зимние дети - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Бочком выбирается она из дверей.
Сегодня переход по подземному коридору кажется Марии чуть-чуть короче. Прежнее леденящее чувство исчезло. Потому ли, что привыкла?
Она выпрямилась и подняла голову. Тело как будто стало немножко более упругим:
В отделении для новорожденных ей предложили обождать. Она сунула руки в карманы халата, прислонилась к стене и огляделась.
Все здесь серое и белое, потолки невысокие и очень приятно и уютно. Из кухни доносится звяканье бутылочек. Где-то щелкнула дверца. Слышится приглушенная музыка по радио и пахнет кофе.
Молодой человек в исландском свитере и белых брюках каменщика входит в отделение. Он останавливается, мнется в нерешительности, оглядывается вокруг и направляется к двери с узким стеклянным окошком.
Достав из кармана смятый листок бумаги, он прикладывает его к стеклу, и через минуту к окошку подвозят кувез.
В кувезе лежит совсем крошечный голенький ребенок.
Слегка присев и положив руки на стекло, мужчина легонько постукивает согнутым пальцем, будто выстукивает морзянку. Он пытается улыбнуться, но улыбка тает на его губах. Пар от его дыхания облачком остается на стекле.
— Господи, как же она похожа… радость ты моя.
Упершись головой в окошко, он исподлобья смотрит в лицо медсестры. Умоляюще.
Она увозит кувез на место и втыкает вилку в штепсель.
Мужчина остается перед дверью. Но вот он бросает короткий взгляд на Марию — глаза в глаза, — поворачивается и уходит, тяжело ступая в своих больших забрызганных известью сабо.
Марию приглашают в детскую комнату. Она получает белый халат, чувствуя, что ей оказали большую честь.
После родов прошло уже столько дней, опасность занести из послеродового отделения инфекцию снизилась до минимума, и вот ей разрешено войти.
Мария оглядывается. Детишки выглядят не так уж страшно. Она вдруг поняла, что они, конечно, выправятся. Большинство из них, во всяком случае.
Она подходит к светло-серой высокой, похожей на ящик кроватке, где лежит ее ребенок. При виде маленькой долгоножки, спящей на боку, она вдруг чувствует наплыв горького счастья. Это ты, моя маленькая подружка, как блестят твои чудесные волосики, моя игрушечка, мое драгоценное сокровище, моя плоть и кровь.
— Если хочешь, можешь взять ее на руки. — Это говорит медсестра. — У нее все идет просто прекрасно. Мы кормим ее раз через зонд, раз из бутылочки. Но она все-таки плохо сосет. Наверное, нам придется исследовать у нее сосательный рефлекс.
Мария захлопала глазами. Сосательный рефлекс?
— А как с желтухой?
— Почти исчезла. Давай взвесим ее.
Мария раздевает девочку. Будто вырезанную из картона куклу.
— Два кило двести восемьдесят? Столько же, сколько вчера? — пугается Мария.
— Завтра она будет весить чуть больше. Как правило, прибавлять они начинают рывками. С завтрашнего дня ты начнешь сама за ней ухаживать и мало-помалу привыкнешь.
— А ребенок получает то самое молоко, которое приносит ему мать?
Ну конечно! — отвечает медсестра, безмерно удивленная наивностью вопроса. — Само собой, ребенок получает то молоко, которое ты ему приносишь. Это уж я тебе гарантирую. Вообще-то грудное молоко мы покупаем, и по страшно дорогой цене. Видишь вот эти молочные бидончики? Их нам поставляют каждое утро из Фуглебаккена. Они стоят целое состояние. А если твоему ребенку не нужно столько молока, сколько ты приносишь, мы отдаем остатки другому. Эти капли молока бесценны. Когда вернешься домой, ты должна сделать все, что в твоих силах, чтобы начать нормальное кормление грудью. Ты даже не представляешь, как это важно!
Выходя из отделения, Мария наклонилась подтянуть гольфы и чуть не ткнулась головой в синий халат. Она подняла взгляд. Ивонна!
Жена Страшилы Ольферга. Ивонна из патологического.
— Привет. И ты здесь!
— Да, я приходила навестить близнецов.
— Поздравляю тебя с близнецами.
— Спасибо.
— Ну и как они?
— Да прямо не знаю… Очень уж они малюсенькие. Одна лежит в кувезе, другую сегодня утром перевели в кроватку.
— Обратно пойдем вместе, ладно?
— Конечно! Я так не люблю ходить одна по этому подземелью. Мне все кажется, кто-то на меня нападет.
Они спустились в лифте и через минуту уже оказались в длинном белом туннеле.
— А сама-то ты как?
— Хуже некуда.
На глазах у Ивонны слезы. Она еле ползет, раскорякой, на негнущихся ногах. Мария протягивает ей руку, но Ивонна не берет ее.
Глядя в пространство, она говорит:
Первая девочка родилась, в общем, нормально. Но продолжалось это довольно долго. А тем временем вторая так неудачно перекувырнулась, что никак не могла выскочить. Им ничего не оставалось, кроме как сделать мне кесарево. Так что теперь я зашита и сверху, и снизу. Это ужасно, можешь мне поверить. — Лицо у нее жесткое, угловатое. — А у мужа совершенно нет терпения, только и спрашивает, когда наконец я вернусь домой. Не может он понять…
Ивонна вытирает глаза синим рукавом.
Два санитара в белых куртках и черных брюках обгоняют их и удаляются широким торопливым шагом.
— Старший мальчик упал с велосипеда и сломал руку. А маленький так балуется в детском саду, что они не хотят больше его там держать.
В трубах тихо шипит пар. Где-то вдали слышится урчание воды. Обе они дрожат от холода. У Ивонны волосы всклокоченные, спина сгорбленная. Ноги в шлепанцах белые и костлявые.
Уж для нее-то эти роды — никак не счастливое событие. Скорее наоборот. Очередное унижение и разочарование. А возможно — коли уж на то пошло, — именно в этом событии наиболее отчетливо проявился гнет, под которым она жила всю жизнь.
Она не просила, чтобы ее обрюхатили. Она не мечтала о родах. Близнецы — это нечто навязанное им с мужем против их воли…
Мария с Ивонной сворачивают в боковой коридор, где пол слегка поднимается вверх к тяжелой темной двери, похожей на дверь, ведущую в храм.
Мария нажимает кнопку.
Ивонна как будто немножко отошла.
— Знаешь, — говорит она, — один только человек здесь и есть, к кому я привязалась. Я говорю о толстухе — ты должна была ее видеть! — Она смотрит на Марию с некоторым нетерпением. — Ну, та, что моет бутылочки в детском отделении. Она единственная, с кем можно поговорить по-человечески. Остальные просто молчат. Или засыпают меня этой своей латынью.
С легким шуршаньем спускается лифт.
Они открывают тяжелую дверь и входят.
В палате № 1 послеродового отделения большая суета. Почти все ее обитательницы пролежали здесь уже пять, шесть или семь дней. И теперь выписываются.
— Ну, что тебе сказали? — спрашивает кузнецова жена.
— Завтра домой, — отвечает Мария.
Мощные, кеглеобразные ноги Кузнецовой жены прочно всажены в туфли на пробковой подошве с высокими каблуками, застегнутые на ремешок. По случаю отъезда на ней обтягивающая блузка, из-за чего ее грудь выглядит особенно могуче и выразительно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: