Деа Триер Мёрк - Зимние дети

Мария смотрит на худое бледное лицо Линды, на ее жиденькие волосы. Ей ведь всего двадцать один. И вот через месяц или даже раньше она родит ребенка, который, как она надеялась, изменит ее жизнь к лучшему.

— Я очень хочу, чтобы это была девочка, — говорит Линда. — Я бы назвала ее Юдифь. Правда, красивое имя? Слушай, что про него написано в книжке «Как назвать ребенка». — Линда листает маленькую книжицу: — Юдифь по-древнееврейски — еврейка. В книге «Юдифь» в Ветхом завете говорится о вдове Юдифи, которая убила Олоферна, угрожавшего ее родному городу. Производные: английское Джуди; датское Ютта, Ютте . А ты думала, как назовешь свою?

— Нет, пока не думала.

Немного погодя Мария заходит в дежурку.

— Кого я вижу, вот молодец, что зашла, — говорит старшая сестра, поднимаясь со стула. — Садись. Как там твоя малышка?

— По-моему, неплохо. Я сегодня сама пеленала ее и пыталась кормить грудью.

— Хорошенькая девочка?

— Очень. Таких хорошеньких я даже никогда и не видела. Я не преувеличиваю.

— А что они вообще о ней говорят?

— У нее все в порядке. Меня сегодня выписывают. Я беру такси и еду в «Скорую помощь» взять напрокат молокоотсос. Ну а потом буду сидеть дома, сцеживать молоко и приезжать сюда раз или два в день с молоком.

Медсестра закрыла историю болезни, над которой сидела.

— Я хотела поблагодарить вас за все, — говорит Мария считаю, что здесь в отделении просто образцовое обслуживание.

— Ну вот и хорошо.

— Да, скажи-ка мне, — спохватывается Мария. — Тут была одна рыжая, она, помнишь, все время вязала и всегда такая веселая была. У нее еще сынишка пяти лет… неполноценный. Она мне очень нравилась. Как у нее дела? Она все еще здесь?

Медсестра отводит взгляд в сторону.

— Выписалась, что ли?

— Нет.

— А какие у нее дела?

— Тебе очень хочется знать?

— Ну конечно.

— Она сегодня родила мертвого ребенка.

— Не может быть!

— Что поделаешь. Не хотелось мне говорить, но так уж случилось.

Мария с возмущением уставилась на медсестру.

— Но как же, черт возьми, могло это произойти? Здесь, в клинике, где она находилась под постоянным наблюдением?

Старшая сестра пожимает плечами и смотрит на свою старую пациентку спокойным долгим взглядом.

— И такое бывает — изредка. Необъяснимая внутриутробная смерть плода.

Вот тебе и рыжая. Она же с открытыми глазами ринулась прямо в львиную пасть.

Надо уходить, думает Мария.

Чем скорее, тем лучше.

Минутой позже она уже снова в послеродовом отделении, взвинченная и запыхавшаяся.

Она выдвигает из-под кровати стул и встряхивает слежавшуюся шубку. Потом собирает свои вещички и засовывает их в большие накладные карманы: зеленую брошюрку «Азбука политэкономии», «Воспоминания Пабло Неруды» и сегодняшнюю газету в один карман, босоножки — в другой.

Всевозможные брошюрки и рекламы с добрыми советами на разные случаи жизни она складывает в плоскую стопочку вместе с письмами, полученными от Захариаса и родителей. Свой белый халат она свертывает отдельно и кладет в сумку.

Потом надевает многострадальную шубку, дважды обертывает шею вязаным шарфом, низко на лоб натягивает шапочку, надевает на плечо сумку, задержавшись на секунду посреди палаты, бросает всем: «Ну, пока!» — и быстро выходит вон.

В дежурке старшая сестра в форменном халатике с короткими рукавами и в красных гольфах разговаривает с двумя медсестрами. Мария, прислонившись к косяку, ждет. — А, это ты!

— Спасибо тебе, — говорит Мария.

Она протягивает руки и неловко обнимает высокую красивую женщину. От волнения она не может вымолвить ни слова. Старшая сестра краснеет, опирается о край стола и похлопывает Марию по плечу.

— Счастливого тебе пути!

Мария поворачивается и бросается по коридору к выходу. По дороге она едва не сталкивается с сияющей алюминиевой тележкой, везущей обед — жаркое из свинины, красную капусту, отварной картофель с маринованными огурцами и земляничное варенье. Аромат сногсшибательный!

Черт, задержаться бы еще на полчаса!

Но пути назад уже нет.

Она выходит на Тагенсвей и идет вдоль старого военного госпиталя до треугольного скверика на перекрестке с Северной Аллеей.

На газоне — статуя Стено и карликовые магнолии. Месяца через два на их голых пока ветвях распустятся замечательные розовые цветы.

Она стоит на краю тротуара и ждет, когда загорится зеленый свет.

Небо низко нависло над землей. Транспорт, трогаясь с места, широким потоком с грохотом устремляется через озеро к центру города.

Смерть плода (лат.).

Говорите ли вы по-английски? (англ.).

Говорите ли вы по-немецки? (нем.).

Говорите ли вы по-французски? (франц.).

Неполное отслоение (лат.).

Джентльмены! Вы хотели бы, чтобы вас навестила в вашем номере прелестная девушка? (англ.).