Автор неизвестен - Юность компьютерщика

От Димкиных прямых фраз лицо "ублюдочного" резко побагровело, пальцы зашевелились, сжимаясь в кулаки. Словно лев, готовящийся к прыжку, он зверел:

— Да ты че, вумать перепился!? Галюны попёрли?! Спьяну померещилась какая-то Диана? Ты чью-то жену с детьми на меня вешаешь!?

И вдруг смолк. Продолжая сжимать кулаки, заострил кинжальный взгляд на Димку. Будто его гипнотизировал. Минута, две прошла

— неизвестно. И вдруг, расхохотавшись, резко выпалил:

— Дианы тебе не видать! Забудь про нее! Ты опоздал! Ее увели из стойла!

Димка тоже сжал кулаки. Он вскипел, готовый на расправу: злоба, впитанная в предпраздничный вечер, выплеснувшись, охватила его снова.

— Гад! Верни мою девушку!

Завязалась бы большая потасовка, но столь же внезапно вблизи оказался Радищев. Он спустился по делам к директору, но увидев стычку, кинулся на поддержку.

— Гарик! За что опять обидел моего друга!?

"Ублюдочный" весь гнев моментально обрушил на Саньку:

— Ты, жиденок! Не лезть в наши дела!

— Дела друга — и мои дела! Тебе чего, подруг вечно не хватает!? Почему надругался над его знакомой!?

Обломов понял: он загнан в угол. Кинуться, выкручивая руки обоим, сил не хватит. И во мгновение коридор потряс удар: скрюченный Сашка корчился на полу, осыпанным бисером разбитых очков. По его переносице стекала кровь. Оглушив одного, тот взъерошился на напарника. Досталось бы! Если б на шум из кабинета не выглянул пожилой завхоз, собственно к которому и направлялся Димка, и не схватил наглеца за рукав.

— До каких пор терпеть его выпадки!? — возмутился старик.

— Пора наконец прекращать! Нюра! — крикнул он на вахту. — Звони в милицию!

— Караул! Наших бьют! Выручаем!

Только что прибывшие в холл системные программисты ринулись на подмогу. Однако распаленной натуре "ублюдочного" не в принципах легко сдаваться. Скромное образовательное учреждение не ведало того все времена: Гарик, взмахом циркача молниеносно выхлестнув из рукава нож, приставил его к шее завхоза, повалив деда на пол.

— Ты, пердун старый! Надоело жить!? Наведешь мента — подо мной и сдохнешь! Слабаки! Филонтеры! Крохоборы! Вас всех перережу до нитки!

Близость драматической развязки вынудила вахтершу, сорвав пломбу, нажать тревожную кнопку вневедомственной охраны. Так же спешно и лихорадочно, как рвут стоп-кран во вспыхнувшем на полном ходу вагоне скорого поезда.

Но взвизгнули коридорные двери: приема-выдачи, БЭСМ — 6, буфетные и прочие. Загремели десятки каблуков — будто рванул по швам полный мешок бильярдных шаров. Вихрем слетелись девушки и женщины в белых халатах. Взметнули гомон, визг и брань, словно цыганский табор. Оттеснили вскипевшего "ублюдочного" от побледневшего завхоза, облепили плотным роем, как пчёлы — пчеломатку. И успокаивая, втащили в служебный отсек отдела приема

— выдачи. Заткнули окошки табличками "Перерыв" перед носами напирающих очередью практикантов. Усадили уголовника себе на колени, всем скопом гладя ему залысину и умиляя:

— Гаренька, милый, хорошенький наш. Ну не порть себе из-за них настроение. Ну не связывайся с ними. Не трать на них здоровье. На этих слизняков, на этих тряпок. Родной, единственый наш. Кроме тебя, тут мужики не обитают…

Они наплевательски протопали мимо побитого Радищева, которого Димка вместе с программерами растеряно приводили в чувство.

И следом шорох и возня вытянули из кабинета директора вместе с секретаршей. Да и усатого начальника БЭСМ-6, возмущенного и поражённого массовым бегством операторов из зала.

Директор послал Свиридова за аптечкой. И помогая подняться перепуганному, трясущемуся старику, произнес:

— Людмила. Обломову — сейчас же пишите приказ на увольнение по 33-й статье. Кирилычу и Семёну — по строгому с занесением.

За низкий уровень воспитательной работы и просчеты в подборе кадров. Завтра, на партсобрании, комсорга с должности снимаем.

А вам, Митрофаныч, три дня отгула за проявленную бдительность.

Радищев тихо приходил в себя. Увидал Димку, стирающего кровь с его лица, коллег, встревоженное руководство. И промолвил:

— Ничего. Мстить глупцам я не собираюсь. Его, посмотрите, накажет сама жизнь. Так, как никогда и никто из нас не сумеет.

Но вот очки новые я его купить заставлю…

Через пять минут наряд милиции уже выводил осыпавшего сослуживцев угрозами, яростно упиравшегося и изворачивающегося зверем в капкане Обломова в наручниках из здания. Бабы первого этажа, лягаясь каблуками-шпилькам и рассекая воздух сабельными ногтями, фанатично рвались его отбить. С трудом сдерживаемые мужской половиной центра. Едва "кумир" исчез за решеткой, пронзительно взголосив, потребовали тоже их забрать. Усатый мент, осторожно пакуя в кулёк "вещдок" — обоюдоострый нож и покуривая трубку, усмехался:

— Всех заберут, не волнуйтесь. Уже едет карета с дурдома…

Дав "пару слов для протокола", Димка поднялся в зал. Попрощатья с Леонидом, со сменным инженером. Операторы смены "неудовлетворенных", теряя объект своих вечных колкостей и нападок, глядели на молодого с ненавистью. И даже не промолвили "до свидания".

Они, вяло позевывая, отходили от праздника к рабочему состоянию. Работой их пока не грузили. Покуда наладчики ЦТО, лениво, не спеша, проводили на "тридцать третьей" месячную профилактику. Некоторые, для вида давя кнопочки на пультах, украдкой опохмелялись протирочным спиртом.

"Шестидесятка" по-обыкновению сломалась снова. Едва ее попытались включить. Ремонтировать ее никто не собирался и огоньки на пульте безучастно светились мертвым, немигающим светом…

— Дожились. — горестно вздыхал Леонид, наблюдавший "сцену" в окно. — Вот тебе и образцово-показательное учебное заведение…

Следом "скорая помощь" увозила завхоза с сердечным припадком. И вот-вот центр всколыхнется благодаря аресту "ублюдочного". Почти все лаборантки и самая симпатичная половина машзальных операторш шлепнут на столы руководства заявления о немедленном уходе. Учреждение парализует: в ответ на просьбу отработать хоть полмесяца женщины солидарно объявят "сидячую забастовку". Никакими уговорами не удастся их вразумить: кризис не уймется и спустя неделю. Будут сорваны и студенческие практикумы, и сдача курсовых, дипломных, защита диссертаций почти во всех институтах. Спешно кинут к порогам залов мокрые половики, и все программисты, невзирая на ранг и класс, по очереди заменят операторов у пультов. Их даже не заставят переобуваться, повесив при входах распечатки:

"ВЫТИРАЙТЕ НОГИ!"

И благодаря "принятым мерам" Семёну прийдется расстаться со своей должностью, подавшись рядовым учителем физики в обыкновенную школу. Как и "теневой бандерше" — тетушке Гарика, числившейся в управлении лишь простой секретаршей. Да и хозяйственник пополнит ряды неработающих пенсионеров. Не столь от пережитого потрясения, забравшего немало сил, сколь из-за злой бабской молвы, оболгавшей его "трусом" и "зачинщиком" всего криминального конфликта.