Коллектив авторов - Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости

Наш быт в 90-е годы был скромным, особенно я осознаю это, оглядываясь назад и сравнивая с теперешними временами. Моя мать получала зарплату школьной учительницы истории, а отчим зарплату подполковника МВД, которая делилась между нами и его первой семьей с двумя детьми. Денег было мало, но я совершенно не помню, чтобы нечего было есть. А потому у меня нет ощущения жизни впроголодь в то время. Да, мы ели почти одну только картошку, макароны, квашеную капусту и тюльку с черным хлебом, да, у меня от недостатка витаминов расшатались все зубы, но я не голодала. Основное, что любила пожевать за книгой, — корочка черного украинского хлеба. Сейчас звучит убого. А тогда я читала красивый, новый, иллюстрированный учебник по истории, допустим, тему о голодоморе, и понимала, что вот у меня, слава богу, есть вкусная корочка хлеба и сладкий чай, и страданий на тему еды не было совершенно никаких.

Равно как страданий не было и на тему одежды, хотя все те годы я носила почти исключительно секонд-хенд. Первую посылку с ним мы получили откуда-то из-за границы в качестве гуманитарной помощи, и мне нравились все те вещи, хотя они и были мне велики. Я очень много носила материных вещей и обуви. Все это было не по размеру, чаще всего большое, сидело мешковато. Многие вещи донашивала и за материными двоюродными братьями, но рванья не было, все выглядело не помоечно, прилично, а особых модников в моей непрестижной школе как-то не было, я привыкла выглядеть неброско, так что все было нормально.

В квартире мы ни разу с момента получения ее ремонта не делали. Мебели тоже либо не было в магазинах, либо стоила она дорого. А у отчима были золотые руки, он умел мастерить нечто из ничего, потому находил доски на свалках, подходящие детали для воплощения материных фантазий и выпиливал из них всякие витиеватые финтифлюшки, которые клеились на мебель и создавали эдакий стиль фанерно-картонного понарошечного «а ля ампир», «а ля барокко».

А еще отчим смастерил самостоятельно самогонный аппарат, и они с матерью производили себе и своим гостям жуткий, судя по выражению ее лица после употребления, напиток. Покупать было все дорого, потому пытались все, что можно, произвести сами. Даже посадили на балконе огурцы и маленькие помидоры, не говоря уже о зеленом луке и зелени. Варили «варенье из папайи» (экзотическое название для развода гостей, по факту варенье было из арбузных корок), делали домашнюю «Фанту» из апельсиновых и мандариновых корок.

В 90-е годы мы довольно регулярно ездили к бабушке в Казахстан, почти каждое лето. Чтобы сэкономить деньги, ехали трое с половиной суток на поезде, вначале «Киев — Москва», потом «Москва — Лениногорск». Вагон был плацкартный, окна там часто не открывались, а летом была страшная жара. Ели в поездке в основном овощи, яйца и бутерброды. Для одного вида бутербродов мать придумала творческий вид намазки — перекрученное в мясорубке сало с зеленью. Этим, видимо, испортившимся на жаре салом я жутко однажды в поезде отравилась.

В Казахстане качество жизни было приблизительно такое же. С той разницей, что летом у бабушки-врача было существенно больше овощей и фруктов, которые ей приносили бесплатно в благодарность со своих дач ее бывшие и настоящие пациенты. Мебель у бабушки по сей день стоит, купленная еще в советские времена, так что тратились в основном только на еду. Отдыхали летом на базах отдыха, принадлежавших в прошлом (или пока еще — в настоящем) каким-либо заводам. Как правило, база представляла собою домики из комнаты и кухни, с металлическими сеточными кроватями, туалет на улице, стоянку для машин, детскую площадку и пляж. Мытье и умывание происходило также на улице в холодной воде или в тазике в домике. Готовили сами из привезенных с собой продуктов. Условия не особенно комфортные, но ощущения отдыха и летнего кайфа не отбивающие.

В 90-е мы еще мыли и чистили все исключительно хозяйственным мылом и содой. Тряпки были вырезаны из старой одежды, простыней или полотенец, а в качестве туалетной бумаги использовали и газету, и старые ненужные, исписанные с одной стороны листы А4, разрезанные на 4 части. Макулатурная туалетная бумага появилась у нас в обиходе и стала доступна уже ближе к началу 2000-х.

Несмотря на все сложности, 90-е годы — моя любимая эпоха, с которой связаны надежды, мечты, чувство освобождения и движения вперед. Все те чувства, которых сейчас уже нет, а жаль.

Алматы (Казахстан)

До 90-х — школьница. В 90-е — студентка. После 90-х — журналист и редактор.

Я совершенно не помню 1990 год. В 89-м ездили в Белокуриху с мамой, в 91-м — в Анапу (ну да, самые яркие впечатления детства — это путешествия), а вот девяностый выпал, как и не было.

Девяносто первый запомнился не распадом большой страны — мне, тринадцатилетней, не было особого дела до того, в какой стране я живу. Были бы рядом родители, друзья, футбол и балет, книги и марки, календарики и индийское кино. Этот год познакомил меня с Черным морем!

Ласковым, теплым, с галечным жестким пляжем, медузами, похожими на целлофановые пакеты, и пакетами, похожими на медуз. Первая поездка на катере, который мы громко называли «теплоходом», неописуемый восторг при виде дельфинов, сладкий воздух на вечерней набережной и мохнатые южные звезды. Фотография с павлином и обезьяной, поделки из ракушек, необыкновенная сметана в стаканчиках и персики килограммами.

Десять лет потом на персики смотреть не могла.

В 1991-м закончилось мое беззаботное детство. Уже в следующем году я поступила в педагогическое училище, и с 1992-го училась без перерыва аж до 2004-го.

Это не значит, что мимо меня прошли все тяжелые события тех лет. Но как-то так получилось, что 90-е — самое безоблачное время моей жизни. Первый поцелуй, первый сникерс, первый урок (я — учитель?..), первые стихи в тетрадку, первые детективы и фантастика. А еще первая сигарета, жуткая газированная водка в жестяной банке, дискотеки и ночные клубы, факультетская библиотека, первый компьютер с бибикающим модемом («Выходи из Интернета, мне позвонить надо!») и первая большая любовь. На этом фоне как-то блекнут и денежная реформа, и бич-пакеты, на которых, бывало, сидели неделями, и убитый в бандитской разборке бывший одноклассник, и вопрос подружкиного младшего братишки: «А что такое зефир?»

Много воспоминаний кружится у меня в голове, и не последнее место в них занимает телевидение. Первые свои деньги я заработала летом 1995-го, в пионерском лагере «Юный домостроитель». Вожатой отработала три сезона, а в следующем году уже сознательно устроилась на книжную фабрику. С гордостью скажу: и за линотипом посидела, и настоящие гранки правила — такие длинные узкие рулончики голубой бумаги. Нечаянно обрела будущую специальность еще до поступления в университет.