Иван Комлев - Ковыль

Подавшись вперёд, чуть наклонив лысеющую голову, словно приготовился к прыжку Алексей Бойков, рабочий Павла Середюка. Длинные мослатые руки его увенчаны гирями-кулаками, готовыми к действию. Но кулаки в создавшейся ситуации бесполезны.

«Всё! Влип, Лёха! Допрыгался! – почти со злорадством думает о себе Бойков. – Рвать когти некуда. Считай: махнул небо в клеточку на гроб с музыкой…»

Злость на весь мир, на самого себя постепенно сменяется у Лёхи тоской и тихой печалью.

Чёрт его понёс в эту экспедицию… А куда было деваться? Снова за высокий колючий забор? Кому охота! Неделю всего-то и побыл на воле…

«Дура-ак, ой дура-ак, – запоздалое раскаяние грызёт душу, – ну плюнул бы ему в рожу и – хорош. Хватило бы с него. Сидел бы сейчас с Варюхой, держал бы её за титьку или сляпал бы ей ещё одного короеда, мальчишку…»

Словно злой рок преследовал последние годы Алексея. Был ведь обычным парнем, после восьмого класса пошёл на завод. Хулиганил и выпивал не больше других. Призвали в армию – и там ничем от всех не отличался. Случалось и благодарности получать, правда, сидел на губе пару раз, за самоволки. С кем не бывало? Всё как у всех. И на заводе к нему отношение стало, после того как вернулся из армии, уважительное. Попил, погулял сразу после возвращения, но в меру.

С чего началось-то? Не с Варьки же. Хотя за неё можно было загреметь на хороший срок. Заслуженно. Но там он просто не подумал. Проходит мимо окна румяная, аппетитная девчонка с портфелем – вполне зрелая девица, ещё и глазки строит, заигрывает. Разве подумаешь, в каком она классе учится? Да и вообще – разве в такой момент о годах думаешь? Проводил раз, проводил другой, стал в дом к ней заходить, благо часто по вечерам у неё родителей дома не оказывалось, то в гости к соседям уходили, в лото играть, то стариков навестить.

Варька от рук не отстранялась – глупая была. А он считал – взрослая. Однажды не утерпел, и с тех пор стали они в игры для взрослых играть.

Стоп! Тут приходила в голову мысль, что она, пожалуй, и родить может. Но он не то чтобы отмахнулся от этой мысли, а просто не придал значения – не видел ничего страшного в таком обороте событий: жениться пора пришла.

И вдруг – скандал! «Ты, гад такой, ребёнка уже сделал, а хоть спросил, в каком она классе учится? Знаешь, сколько ей лет?»

Действительно ведь – не поинтересовался, а Варюхе шёл всего лишь шестнадцатый год, как раз к шестнадцати она должна была родить. Пошумели её родители, да делать нечего: дали согласие на свадьбу. Но в исполкоме, куда он вынужден был обратиться за разрешением на брак, упёрлись. Решили отдать Алексея под суд. Была там одна моралистка… Струсил Лёха, но нашёлся. Привёл с собой Варьку. Варька плачет, а Лёха показал на её живот и говорит: «Ну, посадите меня, а куда она с этим?»

Да от судьбы, видно, не уйдёшь. Обошлось в тот раз, не обошлось в другой. Решил Алексей себе дом построить, к её родителям не захотел идти жить, а у своих – места мало. Его уговаривали подождать, снести будто должны были целый ряд по их улице. Тогда квартиру благоустроенную дали бы. Но он знал случаи, когда от разговоров о сносе дома до дела проходили долгие годы, и отмахнулся:

– Враки это всё! Отвяжитесь! Жена есть, ребёнок будет – должен быть и дом.

Неподалёку на пустыре присмотрел Алексей место. Никакого разрешения на постройку у него, конечно, не было, но его это мало беспокоило. Купил по дешёвке деревянный домишко, тоже назначенный под снос, и там стройка действительно началась, нанял за четыре бутылки водки мужиков в помощь да и в два дня перетащил его себе на участок. Пронумерованные брёвна лежали недолго, пока Алексей не притаранил со стройки три рулона толя на крышу. Ещё за два дня, всё с теми же мужиками и за такую же плату, избёнку собрали. Фундамента он не делал – спешил, главное – крыша. Когда крыша есть, как объяснили ему знающие люди, заставить снести незаконно построенный дом нельзя.

Домишко получился не ахти какой: он уже отслужил один век, часть брёвен было бы неплохо заменить, но жить можно было.

С постройкой – оказалось – Алексей успел вовремя: следом за ним на пустырь пришли строители. Его и это не волновало: теперь, если снесут, дадут квартиру, никуда не денутся. Скоро к ним в дом стали заходить изумлённые руководители стройки. На их планах Лёхин дом не значился, на деле же оказался впритык к будущему многоквартирному дому. Разговоры и выяснения Алексею скоро надоели, после работы он, наскоро поев, запирал дверь на замок и уходил до позднего вечера. Варька и без того целыми днями пропадала у матери. Пелёнки-распашонки готовила.

Возвращаясь домой затемно, Лёха сперва обходил стройку и запасался необходимым: досками, гвоздями, цементом, известью. Брал, сколько мог унести за раз. Надо было пристроить к своему домику сени, чтобы не сквозило в дверь зимой. Ещё он надеялся успеть к зиме оштукатурить изнутри стены; фундамент намеревался подвести летом следующего года.

А стройка подступила вплотную. Под многоквартирный дом начали рыть котлован. Экскаваторщики матерились – им развалюха мешала работать. Снова ходили вокруг Лёхиного дома люди с портфелями, но он ловко избегал встреч.

Однажды, возвращаясь в сумерках вместе с Варькой, под тёплый бок которой он надеялся скоро устроиться, Алексей с удивлением обнаружил, что на его домике исчезла крыша. Кинувшись к нему, он увидел, что крыша, в общем-то, не исчезла, она просто осела на потолок; домишко слегка сдвинулся и покосился. Видимо, задел его ненароком экскаватор, а может, бульдозер зацепил. «Вот суки! Умышленно своротили», – выругался Алексей.

Ночевать они пошли к Варькиным родителям. По дороге встретили пьяного парня, который, увидев парочку, завыступал. Алексей, недолго думая, хватил его кулаком по уху, а когда пьяный этим не удовлетворился – сорвал на нём зло: сперва нокаутировал, а потом беспамятного испинал ногами.

Чуть не досталось и Варьке – чтобы не заступалась. Удивительно: избив парня, почувствовал в душе облегчение, как будто отомстил тем, кто развалил крышу дома. Лишь потом, на другой день, у него появился неприятный осадок, но не от драки, а от того, что бил лежачего, неспособного к сопротивлению человека.

Срок Алексей получил не за этого пьяного.

Вот оно где! Не дом его покосился от неосторожного движения мощной машины. Вкривь и вкось пошла жизнь с той нелепо-ненужной драки. Не очень крепко, видно, держалась она на своём фундаменте, если так легко её можно было сдвинуть. И покатилась, пошла кувыркаться под уклон…

Дом выправить, в общем-то, было несложно. А жизнь назад не отыграешь, её, как горб, только могила исправит. «Могила?! Не думал, что вот так – скоро… Хрясь! И – конец?! Нет!» Ярость вновь вскипает в душе Бойкова и вновь оседает на дно, не находя выхода. Сделать в такой ситуации он ничего не может.