Славомир Мрожек - Дневник возвращения. Рассказы [Сборник]
- Название:Дневник возвращения. Рассказы [Сборник]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:МИК
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-87902-049-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Славомир Мрожек - Дневник возвращения. Рассказы [Сборник] краткое содержание
Эту книгу перевел прекрасный переводчик Леонард Бухов, ранее переводивший пьесы Мрожека.
Дневник возвращения. Рассказы [Сборник] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Фотографирую. Ведь эту последнюю находку еще никто не фотографировал. Я буду первым!
Но не успел профессор вырвать из моей руки фотоаппарат, Везувий выпустил первый клуб дыма.
Опыт
Когда-то я любил сидеть на балконе и наблюдать за жизнью. Жизнь меня интересовала.
Но однажды я увидел прохожего, который хромал на одну ногу. Такое бывает.
Спустя час я увидел его снова, когда он возвращался. Он по-прежнему хромал, но на этот раз на левую ногу, хотя перед этим хромал на правую. Такое бывает реже.
Когда же вскоре я увидел его в третий раз, проходящего под моим балконом и опять хромающего на правую ногу, я начал удивляться.
Но когда он снова возвращался, хромая на левую ногу, я не выдержал. Выбежав на улицу, я догнал его и вежливо спросил:
— Извините за назойливость, но я за вами наблюдаю и не могу понять, почему вы хромаете раз на правую ногу, раз на левую?
— Я? Это невозможно.
— Но я же видел.
— Меня видели?
— У меня же есть глаза.
— Когда вы меня видели?
— В последний раз с полчаса назад.
— И куда я пошел?
— Туда… — и я указал сторону, откуда он пришел.
— Попался! — воскликнул он и заковылял обратно в ту сторону.
Я немного постоял на улице, размышляя над загадкой жизни. И уже собирался войти в ворота, когда хромой показался с той стороны, где он исчез, хромая на правую ногу. Да, он явно хромал уже на правую, а не на левую ногу, опять не на левую. И прошел мимо меня так, будто не видел меня, будто меня не знал, будто мы с ним только что не разговаривали.
Это уж было слишком. Я подбежал к нему и схватил его за руку.
— Э, нет! Теперь уж вам от меня не отвертеться! Почему вы снова хромаете на правую и что вообще все это значит?
— Прошу отпустить меня, иначе я позову полицию.
— Да-да, зовите! Я член общества, а общество имеет право на информацию! Я подам на вас в суд! Я требую гласности, и если не узнаю, что здесь, собственно, происходит, то могу сойти с ума, и вы будете за это ответственны! На вас ляжет стоимость лечения! Вы ответите перед обществом!
— Пожалуйста, успокойтесь. По-видимому, вы видели моего брата-близнеца. Как близнецов нас невозможно различить, и характер у нас одинаковый. Сегодня утром мы поссорились, он дал мне пинка и повредил мою правую ногу, а я тоже пнул его и повредил ему левую. Потом вернулся домой за топором, — тут он вынул из-за пазухи аккуратный топорик, показал мне его и снова спрятал, — и теперь ищу его, потому что нам есть еще о чем поговорить. Но не могу его найти, поскольку он, видимо, тоже меня ищет, и мы так вот расходимся. Куда он пошел?
— Туда, откуда пришли вы.
— Очень вам благодарен.
И он вернулся назад.
Я тоже вернулся к себе домой. Но уже не на балкон. Теперь я сижу на кухне, потому больше ничем особенно не интересуюсь. Жизнь проста, это только мое воображение напрасно ее усложняет.
Тайна жизни
Пришел ко мне приятель и — как это в жизни бывает, — мы сели с полной бутылкой, которая спустя некоторое время перестала быть полной.
— Жизнь есть тайна, — сказал приятель. — Вот, например, эта бутылка. Кто знает, пуста ли она наполовину, или наполовину полная.
— А может, и то и другое? — предположил я.
— В этом-то и состоит тайна, ведь все относительно, ибо все зависит от точки зрения. Ничего нельзя утверждать категорически.
— Может, тогда опорожним ее, чтобы не было сомнений.
— Опорожнить мы ее можем, но относительность останется. Что с того, что бутылка станет пуста, если она была полной. Была, но не будет, будет, но не была. Время — тоже понятие относительное.
Я угостил его сигаретой, надеясь, что он забудет о тайне жизни. Он взял, но закурил не сразу, а только задумчиво разглядывал сигарету, держа ее между пальцами.
— Что с того, если я закурю… Погорит она, погорит и погаснет.
Но он все же закурил, поскольку всегда курил только мои сигареты. И водку также пил только мою. Видимо, полагал, что безразлично, кто платит. Я не мог на него за это обижаться, ибо с философской точки зрения он был прав.
— Что я говорил? — сказал он, когда уже докурил мою сигарету. — Погасла. Исчезла, обратилась в пепел, в прах… Как и бытие. У тебя есть еще одна?
У меня была, я дал. День проходил. «Как жизнь», сказал бы приятель, если бы не был занят — он что-то искал в моем шкафу. Я же сидел наедине с бутылкой, уже, несомненно, пустой. Хотелось курить, но сигарет больше не было.
— Это бы мне подошло, — сказал приятель, став перед зеркалом в моем пальто. — Только немного узковато. У тебя нет другого?
— Это мое единственное.
— Ничего не поделаешь, беру это. Только тебе придется сменить пуговицы.
— А зачем?
— Я предпочитаю бежевые.
— Разве не все равно, бежевые или другие…
— Вот именно! Если бы только могли быть другие, я не просил бы бежевых. Но поскольку все относительно, я делаю то, что мне нравится. Не станешь же ты говорить, что у тебя нет бежевых пуговиц…
В этот момент раздался звонок у двери. Я пошел отворять. В дверях стоял профессор Эйнштейн, создатель теории относительности. В его руке был револьвер.
— Пустите меня к нему, — умолял он.
Я поддался на его просьбу. В конце концов неудобно отказывать пожилому человеку.
Суд не поверил, что это Эйнштейн застрелил моего приятеля, а не я. Но меня все равно оправдали. Ибо убежденность в том, что, поскольку все относительно, нельзя обвинять индивидуума за его поступки, — стала убежденностью всеобщей.
Никого нельзя осуждать категорически, как говаривал покойный.
Литературный музей
У нас пропала собака, и ребенок наш был безутешен, потому что очень сильно собаку любил. И я повел его в музей знаменитого писателя. Пусть отвлечется, да и образование свое при случае пополнит.
Я купил входные билеты, потом пришлось ждать, пока наберется группа посетителей и экскурсовод поведет нас в комнаты писателя. Тот писатель умер лет сто тому назад, и музеем стала его квартира, которую превратили в музей.
Около кассы был прилавок с книгами, которые написал писатель. Книги как книги, ничего особенного.
Группа набралась, и экскурсовод ввел нас в прихожую.
— Направо ванная, — проинформировал он.
Мы заглянули в открытую дверь ванной, но войти было нельзя, вход перегораживал шнур из пурпурного бархата. На умывальнике стояла мыльница, а в ней — мыло. На мыле — табличка: «Любимое мыло писателя».
— Можно понюхать? — спросила одна женщина.
— Запрещается, — заявил экскурсовод. — Но исследователи установили, что мылся он ежедневно.
— И уши тоже? — испуганно спросил мой ребенок.
— Помолчи, — одернул я ребенка. — Не мешай старшим посещать музей. Конечно же, уши тоже. Если будешь мыть уши, тоже станешь знаменитым писателем.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: