Аманда Проуз - Дитя клевера

— Смешно получается! А я бы отдала все на свете вот за такие простые человеческие радости… Даже младенец, отрыгивающий молоко, меня совсем даже не пугает. Мне бы нравилось возиться с малышом…

— Нет уж, увольте! — тряхнула головой Сюзи. — Такие забавы точно не для меня! Знаешь, я тут как-то проснулась утром и стала размышлять о себе и вдруг с ужасом поняла, что все мои грандиозные планы добиться чего-то в этой жизни — все это пустое, особенно если я в срочном порядке не постараюсь приложить какие-то усилия. В противном случае я рискую влиться в те девяносто девять и девять десятых процентов населения, которые ничего собой не представляют. Я была потрясена этим своим открытием, ведь я себя считала не такой, как все остальные, искренне полагала, что во мне есть что-то особенное. А оказывается, ничего во мне нет! А раз так, то ничего мне и не надо! Хочу снова жить на полную катушку и веселиться до упаду!

— По правде говоря, ничего не имею против такого варианта, но вот беда! Совсем не хочу веселиться! Мне кажется, поселись я где-нибудь в крохотном домике со своим ребенком, и большего счастья в жизни мне и не надо! Вот почему меня так страшит собственное будущее. Я не хочу отдавать малыша в чужие руки, но и выбора иного у меня нет!

— Как это нет? Выбор есть всегда!

— Но не у меня!

— Должен быть! Если ты только считаешь себя настоящей женщиной! Думай! Ищи!

— Какая из меня настоящая женщина? Не смеши, пожалуйста! Там, откуда я приехала сюда, незамужние девушки с младенцами на руках, да еще и без работы, кончают свою жизнь в сточных канавах, если не хуже…

— А по мне, так нет ничего страшнее, чем привязать себя на ближайшие двадцать лет к ребятне. Мне еще столько хочется сделать, попробовать, десятки мест, где я хотела бы побывать… Но по твоему лицу вижу, что у тебя все по-другому. Да и твоя история — она совсем другая, чем у меня. Я права?

— В чем-то — да, в чем-то — нет… Да, я встречалась какое-то время с отцом моего будущего ребенка. Пару месяцев, чуть больше… Он был… замечательным. Во всяком случае, мне так казалось. Я любила его и думала, что и он любит меня. Он и сам не раз говорил, что любит…

Сьюзен презрительно фыркнула.

— Тоже мне, новость! Да они все так говорят, когда им от нас что-то надо!

— Наверное, ты права! Не знаю! Но он был у меня первым, и я поверила ему, когда он пообещал, что женится. Да и вообще, я поверила всему тому, что он мне рассказывал. Наивная дурочка, да? Но просто мне так хотелось верить ему, так хотелось!

Сьюзен промолчала. Она лишь окинула взглядом лицо Дот, залитое слезами. Слезы катились по ее щекам, а некоторые слезинки скатывались даже в уши.

— Сам он не из Англии, — продолжила свой невеселый рассказ Дот. — Оказался у нас по случаю, приехал на какое-то время. Его мать открытым текстом сказала мне, что я для него так, забава, минутное развлечение. Сейчас-то я понимаю, что так оно, скорее всего, и было. Но я так увлеклась им! Влюбилась по уши! И чувствовала себя такой счастливой… Трудно даже представить себе, что можно быть еще счастливее. И я действительно хотела поехать вместе с ним на его родину, туда, где всегда тепло. Он так красиво рассказывал мне о своих родных местах. А я… я ведь даже не видела моря! Ни разу в своей жизни!

Дот громко всхлипнула и замолчала.

— Ох, Дот! Бедняжка ты моя! Да из твоих рассказов ясно как божий день, что он — ублюдок! Вишь, как мозги запудрил! Все это старые уловки, сказочки всякие для наивных простушек. А ты взяла, дурочка, и поверила ему. Конечно, сейчас тебе тяжело… очень тяжело! Я понимаю! Но мужики — они все такие! Уж поверь моему опыту! Знаешь что? Когда мы тут разберемся со своими проблемами, приезжай ко мне в Дорсет! Я покажу тебе море. Правда, оно чертовски холодное. Едва ли ты захочешь в нем искупнуться… Но вот любоваться морскими пейзажами — это можно! Сколько твоей душе угодно! Пока не надоест…

Дот повернулась лицом к соседке и улыбнулась благодарной улыбкой. Спасибо ей, конечно, огромное за это приглашение, сделанное от чистого сердца. Но даже в эту минуту Дот знала наверняка, что ей больше никогда не захочется снова встретиться с Сюзи, несмотря на всю ее доброту.

Ночью обе они проснулись от громкого крика. Три часа ночи! Но их словно пружиной подбросило вверх. Сели, ухватившись руками за свои тумбочки.

Дот включила ночник.

— Что это? — спросила она со страхом в голосе.

— Наверное, это у Джуд начались роды. Она должна была родить со дня на день. Не переживай, Дот! Скажу тебе так: свое дело они тут знают. Умеют принимать роды! Пожалуй, о лучшем месте и мечтать не приходится. Да и практика у них будь здоров! Роды почти каждый день, из года в год, и так многие десятилетия! А потому не переживай! Они позаботятся о Джуд как положено!

Не успела Сюзи закончить фразу, как снова раздался дикий крик, похожий скорее на вой. А потом крики следовали один за другим, без остановки. Они были такой силы, что казалось, даже стекла дрожат в оконных рамах.

Дот свернулась калачиком под одеялом и попыталась заснуть, несмотря на крики. Но куда там! Бедняжка, подумала она про несчастную роженицу. Это же надо — такие муки. И тут же содрогнулась при мысли о том, что через каких-то несколько недель ей и самой предстоит подобное испытание. И тоже понадобится помощь тех монахинь, которые станут принимать у нее роды.

Утром следующего дня девушки договорились между собой, как станут пользоваться своими ночными горшками. Сьюзен, нимало не смущаясь, ходила на горшок прямо перед Дот, когда у нее возникала в том нужда. Зато Дот никак не могла отважиться на такой шаг. Но деваться было некуда, и она робко попросила Сюзи, чтобы та хотя бы отворачивалась и не смотрела на то, как она справляет нужду. Сьюзен лишь весело рассмеялась в ответ и назвала ее деревенщиной. Дескать, так только провинциалки себя ведут. Дот не вполне уразумела, почему ее отнесли к разряду провинциалок, но была до крайности благодарна своей соседке за то, что та дала ей возможность пописать без страха, что кто-то на нее глазеет. Слушать, как льется ручеек, пусть себе слушает!

Когда их процессия двинулась заведенным порядком по коридору вниз, в трапезную на завтрак, одна из девушек не выдержала и разрыдалась. И тут же заскулило еще несколько. Остальные опустили глаза долу, уставившись в свои балахоны, стараясь не встречаться взглядами с теми, у кого сдали нервы, или сдержанно улыбаясь тем, кто пока еще держался. Такая своеобразная солидарность воодушевляла. В конце концов, не так-то много видели они сочувствия к себе вне стен этого здания, подумала Дот. Впрочем, наверняка у некоторых разыгрались гормоны. Да и последствия бессонной ночи тоже сказались. Эта бедняжка Джуд… она точно умела вопить так, чтобы лишить сна всех остальных. Но слава богу, теперь все самое страшное для нее уже позади! Лежит себе в отдельной палате, в родильном отделении, вполне возможно, даже с ребеночком на руках. Счастливица!