Мария Воронова - Эхо первой любви

– История банальна и стара, как мир. Митя в школе был очень влюблен в одноклассницу, а потом она не дождалась его из армии. Вот и все. Знаешь, я думала его война изменит, но нет. Он вернулся такой же ласковый и открытый парень, как раньше, но когда узнал, что Лена его не встретит, то в одночасье переменился, так что мне страшно было на это смотреть. Как когда-то фотографии проявляли, опускаешь чистый лист в раствор, и начинает показываться изображение, так я видела, что мой сын становится совершенно другим человеком, и никак не могла это остановить. Юношей он был веселым, любознательным, всерьез увлекался литературой… И вот у меня на глазах этот пылкий и отзывчивый парнишка вдруг превратился в грубого, угрюмого и расчетливого мужика. Не совсем как Бесприданница: «я не нашла любви, так буду искать золота», но что-то наподобие этого. Проклятая Лена будто сердце из него вырвала.

Фрида покачала головой.

– Я ничего не знала.

– Ну теперь все позади, – улыбнулась Ксения Алексеевна, – теперь, рядом с тобой, он снова становится таким, как в юности. Ты говоришь, он над тобой ржет, так вот, милая моя, до встречи с тобой я вообще не слышала, чтобы он смеялся.

Через силу улыбнувшись, Фрида пробормотала, что пора идти за платьем. Она пыталась вернуть себе хорошее настроение разумными доводами, что у всех есть прошлое, даже у нее имелся официальный жених, к счастью, не выдержавший проверку бедностью. А уж первая любовь всегда оставляет глубокий след в сердце человека, и ревновать Славу не годится. Что бы ни было у него с той Леной, с этих пор прошло почти двадцать лет.

И ей почти удалось себя уговорить, но проходя мимо книжного магазина, Ксения Алексеевна неожиданно остановилась.

– Вот она, змеища, – сказала она, указывая на выставленный в витрине роскошный томик, – вышла за олигарха, но, судя по собственным признаниям Елены, счастья ей это не принесло.

Фрида вошла в магазин и взяла книгу в руки. Фотография на глянцевой суперобложке изображала удивительно красивую женщину, но Фрида и так знала, кто такая Елена Иваницкая. Обучаясь в аспирантуре, она даже видела эту даму лично, когда та приезжала в клинику по благотворительным делам, и сильно впечатлилась ее прекрасной внешностью.

Ничего удивительного, что Слава полюбил Елену на всю жизнь.

Она немного поколебалась, не купить ли книгу, но малодушно решила, будет слишком тяжело читать откровения женщины, которой принадлежит Славино сердце.

Фрида положила томик обратно и, натянуто улыбаясь, обернулась к Ксении Алексеевне, уже прочно застрявшей возле стеллажа с детективами.

…Она пыталась быть веселой и милой и перебирала платья с показным воодушевлением, чтобы Ксения Алексеевна не догадалась, как расстроила невесту сына.

Мать Славы между тем вошла в азарт и, забыв о своей политике невмешательства, категорически заявила: «Платье под туфли, и никогда наоборот!» – и потащила Фриду в обувной бутик, где заставила перемерить не меньше пятидесяти пар. Фрида послушно мерила, крутила ступней и прохаживалась, думая, что у нее слишком большая ступня для ее роста и есть «косточки», которые будут выпирать даже в самых шикарных туфлях, а у Елены Иваницкой наверняка изящная ножка. Ксения Алексеевна тем временем связалась с Марией Львовной по скайпу и, включив видеозвонок, беспрестанно снимала Фридины ноги. Девушка поняла, что права голоса у нее больше нет, и безропотно купила туфли, одобренные обеими мамами, надеясь, что как-нибудь продержится в них до конца свадебной церемонии.

Потом отправились за платьем. Ксения Алексеевна выбрала одно, и когда Фрида его надела, то восхищенно всплеснула руками, и мама в телефоне тоже закричала от восторга. Даже продавщица искренним тоном сказала, что ей очень нравится, хоть платье было не из самых дорогих, но и не лежалое, от которого магазин уже не надеялся избавиться.

Легкий кремовый оттенок шелка прекрасно гармонировал с рыжими волосами Фриды, узкий лиф подчеркивал ее тонкую талию, а пышная юбка скрадывала немножко широковатые бедра. При общем сдержанном покрое декольте обрамлял волан, под которым доброжелательный человек мог бы вообразить приличный бюст. Ксения Алексеевна не ошиблась, это было идеальное платье, и в другой день Фрида понравилась бы себе в нем, но сегодня она видела только свою плоскую грудь, выпирающие тазовые кости, костлявые плечи в веснушках и невыразительное личико.

Ксения Алексеевна просила ее быть собой, так зачем напяливать прикид прекрасной и желанной невесты, когда она ею не является? Не лучше ли вернуть деньги маме и купить тот костюмчик и пойти под венец скромной и некрасивой девушкой, выбранной то ли по дружбе, то ли из жалости? Зато честно.

Слава – однолюб, вот и все, а те перемены, что мать в нем заметила, произошли не от Фриды, а из-за Юры и Светы. Нельзя воспитывать детей и не смягчиться.

Слава до сих пор влюблен в Иваницкую, просто решил, что пора жениться, а тут как раз Фрида подвернулась. Наверное, Слава так рассуждал: «С красавицей я сильно обжегся, так что возьму-ка самую страшненькую из известных мне баб. Она точно не уйдет от меня к олигарху, зато готовит хорошо. А что уродина, так мне по фигу, в постели я все равно Лену представляю».

Фрида злилась на себя за такие грубые мысли, но ничего не могла поделать. Если бы Елена была хоть немножко не такая красивая… Если бы Слава раньше женился или просто с кем-то жил, ей было бы проще поверить, что он забыл свою первую любовь.

Фрида зашла в примерочную и, сняв платье, смело посмотрелась в зеркало: «Дура, как ты могла подумать, что Славе нравится вот это, – сказала она себе безжалостно, – ноги эти кривые, ребра отовсюду торчат. Это вообще никому не может нравиться! Ты его еще стесняешься и не разрешаешь смотреть на себя голую, но он наверняка все давно уже увидел, потрогал и оценил. А то, что тебе с ним хорошо, это просто он человек хороший. Он выбрал тебя разумом, а не сердцем, смирись с этим».

Она уговорила себя, что страстная любовь – это одно, а семейная жизнь – другое, что Слава не виноват, если однолюб. Главное, намерения у него честные, а что приврал маленько, так это ничего. Не мог же он в самом деле сказать: «Фрида, я всю жизнь люблю другую женщину, но вот смотрю на тебя и вижу, ты вроде ничего такая девчонка, и дети тебя любят, давай, что ли, поженимся?»

Подобные предложения делают только нарциссы и манипуляторы, так они получают кучу бонусов. Во-первых, сразу отсеиваются женщины с нормальной самооценкой, а те, кто клюнул на эту удочку, сразу начинают неистово жалеть своего избранника, потом доказывать, что они лучше, и, соревнуясь с воображаемой соперницей, создают мужику такой комфорт, который даже вообразить невозможно обычному среднему человеку.