Сергей Шикера - Египетское метро

***

Я, кажется, где-то упоминал, что Фома до своего ухода в затвор был довольно известной личностью в городе. И стоило ему только вернуться в мир, как опять потянулись разные старые знакомые, просто знакомые, полузнакомые, а за ними и вовсе незнакомые люди, привлеченные главным образом слухами о его каком-то несметном богатстве.

Вот и сейчас перед нами сидел очередной такой соискатель – ни много ни мало, руководитель одной набирающей популярность секты, который мне не понравился сразу же, как только я его увидел. На вид ему было лет тридцать, и был он ярким представителем крайне неприятного мне разряда людей, что сразу же ставят собеседника в неловкое положение своей тотальной всеиспепеляющей иронией. Терпеть таких не могу. И вот с таким подходцем он собирался слупить с Фомы деньжат. Хотя… почему нет? Фома и не таким давал. Чем, собственно, и прославился.

Тут необходимо пояснение. Года полтора, а то и все два назад мое внимание стали привлекать уличные надписи, в которых неизменно фигурировал некий Адам. С каждым месяцем их становилось всё больше и больше. Они встречались везде: на стенах домов, в подъездах, на грязных боках автомобилей, в общественном транспорте, в дворовых сортирах и в прочих самых разных местах. Надписи были такие: «Адам, остановись!», «Адам, не делай этого!», «Даже не думай, Адам!», «Адам, не дури!», «Адам, завязывай!», «Адамчик, умоляю, не надо!» и прочие в таком же духе, от требовательных до просящих. Сначала я подумал, что это пишет какая-то свихнувшаяся от неразделенной любви девица. Потом один наш с Фомой бывший коллега по работе на радио сообщил мне, что в городе появилась новая секта «адамово яблоко» или, как их еще называют, «адамиты», а еще «яблочники», но что это за секта и чем занимаются её члены, он не знал. Забегая вперёд, сразу уж расскажу в двух словах и суть учения адамитов, о котором я в конце концов кое что прослышал. Она примерно такова. Весь наш мир есть разворачивающаяся перед мысленным взором ветхозаветного Адама картинка, рожденная в его воображении запахом яблока с древа познания, которое (яблоко) он поднес ко рту и вот-вот готов надкусить. То есть он видит все, что начнется и будет происходить в известной временной последовательности, если он укусит яблоко, иными словами, всю мировую историю. Но поскольку добра и зла он не различает, то и не может уловить никакого смысла в увиденном, а просто заворожен его красочностью, как своего рода фильмом. И вот задача «адамитов-яблочников» остановить Адама, чтобы он ни в коем случае не надкусил яблоко, и чтобы то, что только представляется ему в его воображении, не начало происходить на самом деле. Для этого они сначала должны убедить весь мир в это поверить, ну а потом уже всем миром, как говорится, придумать способ отговорить Адама от губительной затеи. Послать ему внятный доходчивый сигнал. Одним из вариантов, например, были искусственные острова в открытом океане, насыпанные в форме страстного обращения человечества к своему прародителю.

Всё это я еще раз услышал из уст нашего гостя. До Фомы однако его рассказ доходил туго. Выслушав краткое изложение учения адамитов, Фома вполне резонно поинтересовался: а что если Адам таки надкусил яблоко и все уже происходит на самом деле? Главный адамит сказал, что такое не исключено, но если это все-таки пока картинка, при шансах пятьдесят на пятьдесят имеет смысл побороться.

При этом он (руководитель секты) сидит такой весь приглаженный, напомаженный, при галстуке, очень, как я уже говорил, ироничный, очень. Ирония касается всего: ситуации, в которой он находится, нас с Фомой, желания получить деньги, и даже его учения и его самого.

Фома, опять как будто упустивший в своей глубокой задумчивости самую суть, недоуменно бормочет: «И всё-таки: да или нет? То есть… (опять задумывается, и – вскинув голову) я так ни хрена и не понял: Адам надкусил яблоко или нет?! (отмахивается от моей заботливо протянутой – «Фома, не заводись…» – руки) Да или нет?»

Снисходительный ответ сектанта:

«Ну конечно же нет! В том-то и дело».

«В чем дело?»

«В том, что не надкусил. Только собирается. Лучше считать так».

«Кому лучше?»

«Всем нам. Чтобы не допустить возможного повтора».

«А не проще ли считать, что это уже он и есть? Повтор».

«Конечно проще. Всегда проще ни о чем не думать и ничего не делать. Плыть по течению».

«Я правильно понимаю, что если я вам дам деньги, а у вас не получится и все повторится, то я вам буду давать их еще раз?» – спрашивает Фома гостя.

«Ну… выходит, что так… если не получится», – несколько обескуражено отвечает тот.

«Значит, и не исключено, что если я сейчас дам вам деньги, то дам их уже во второй раз, потому что в первый у вас ничего не получилось, так?»

«Вроде так… Но…»

«Так не лучше ли мне вам их не давать? Оно и логичней. Потому что, во-первых, это значит, что в случае неудачи я вам не буду давать их еще раз, а во-вторых, это еще может значить, что я их вам не давал и в первый раз, если он был, и значит правильно и сделал, если вы тут опять сидите и просите. Тем более что в этот раз предпринимать уже что-то поздно – Адам яблоко надкусил».

Ироничный проситель, кажется, несколько опешил от такой коварной логики Фомы. Иронии, во всяком случае, в нем поубавилось. Однако сдаваться он не собирается:

«Но я же говорил, что Адам еще не надкусил яблоко …»,

«Вы говорили пятьдесят на пятьдесят», – напоминает ему Фома.

«Я лишь допускал такую возможность».

«Вот и напрасно. Надо было настаивать на своем. Сослаться на какие-то источники, откровения…».

«Хорошо, я настаиваю».

«Поздно».

«И тем не менее, я настаиваю. И – да, есть такие откровения. Я потом как-нибудь принесу».

(ишь как заговорил!)

«Так на чем вы настаиваете? Поясните, пожалуйста».

«Пожалуйста, но... Но я же вам уже сказал: Адам только принюхивается».

«Ах, он принюхивается...»

«Он принюхивается».

«К чему же он принюхивается, собака?»

«Помилуйте, да я же только что объяснил!»

«Ничего страшного. Объясните еще раз».

«Фома, не нервничай… – говорю я. – Будет тебе».

«Что? Как же тут не нервничать?»

«А ты постарайся».

«Где они только берутся все…»

Фома тяжело вздыхает и на некоторое время устанавливается мертвая недобрая тишина.

«Значит, всё это повторится, говоришь?» – наконец хмуро спрашивает Фома.

«Увы», – отвечает гость.

«Точь-в-точь?»

«Совершенно верно: один в один».

«Вот и хорошо».

Фома вдруг хватает с пола за спиной бутылку вина и запускает ею в гостя. Слава Богу, он промахивается, и бутылка, коснувшись стены, словно взрывается. По всей комнате разлетаются осколки, брызгает вино. Гость вскакивает.

«Вон отсюда! – ревёт Фома. – Сгинь!»