Анастасия Власова - Выбор [антология]

Следующее утро у меня началось в девять и со звонка лейтенанту Реуцевичу. Я оповестил его о своих планах, и первым он предложил навестить отделение, чтоб снять мерки. Петр Васильевич обрадовался, что я его взялся навестить, но потом сразу расстроился, узнав о том, что я пытаюсь выпустить его. Он просил меня бросить это дело, но в это время вошел следователь Бурков:

— Ну что? Нашли что-нибудь.

— Да вот.… Я не знаю, как и ответить. Вчера нашел пару следов оставленных преступником, остальные вы, к сожалению, испортили, наложив поверху свои.

— Может, те следы кто-то из наших оставил.

— Нет, эти следы формой напоминающие форму туфлей, которые я видел в доме Петра Васильевича. Да, кстати, а где они?

— Они в хранилище. Пойдем!

— Секундочку, хочу проверить одну вещь.

Я быстро снял мерки с правой руки Петра Васильевича и последовал за следователем в хранилище. Оно располагалось в подземном помещении, где было, не очень комфортно, да и к тому же неприятно пахло. Следователь показал дежурному пропуск и расписался в каком-то журнале. Мы шли по слабоосвещенным проемам между полками с ящиками. Каждый ящик был подписан. Наконец-то мы пришли. Следователь достал из верхней полки картонный ящик разрезал дверным ключом скотч, которым была запечатана коробка. Когда следователь доставал коробку, меня осенило. Я понял, как отличить бегущего человека от стоящего, с поднятыми руками. Просто на форме следователя было белое пятнышко, и когда он поднял руки, оно поднялось тоже, точнее китель поднялся вместе с пятном. Точно так же и с Кларой. В то время когда преступник стрелял в нее, когда она подняла руки, тогда дыра на одежде будет немного ниже, чем дыра в теле, иначе я не прав. Я тут же задал вопрос «в лоб»: «А одежда Клары тоже здесь?» Следователь кивнул головой и достал именно те две вещи, которые я хотел видеть: туфли в пакете и блузка, пропитана кровью и с дырой в районе сердца. Я блузку пока отложил и взялся за туфли. Перевернув пакет, я высыпал его содержимое. Сначала упали на стол туфли, а потом посыпалась земля. Туфли были новые, и дорогие, ибо бирка на правой туфле еще не стерлась. Значить их одевали всего несколько раз, а возможно это был их последний поход, а, может быть, даже и не поход. Подошва вообще не была стерта, даже царапин не было от цемента. Подошва идеальна. Да и меня смущала земля, что была на туфлях. Такое ощущение, что кто-то брел через болото:

— Скажите, следователь, вы нашли всю одежду Петра Васильевича?

— Ну, думаю, да, а что?

— Когда вы нашли Петра Васильевича, он спал в носках?

— По-моему, да, а это имеет значение?

— Имеет, но только в том случае, если они не были в болоте.

— Да, нормальные серые носки, без всякой грязи…

— Тогда вот вам первый ответ, на вопрос: «Что я нашел?»

— Да?

— Вот эти туфли никто не надевал. Скорее всего, их подарила Петру Васильевичу его жена — Клара. И чтоб сделать видимость, что они были обуты в день убийства, преступник испачкал их, предположительно где-то возле огорода. Недавно прошел дождь, такого болота на асфальтированных тротуарах я не видел, да и сомневаюсь, что преступник стал бы его искать. Грязь могла остаться возле клумб, или огородов. А их никто не носил, потому что подошва даже не тронута, да и стелька мягкая, не протоптанная.

— Ого. Да ты настоящий Шерлок Холмс. А скажи, если не секрет, зачем тебе блузка жертвы?

— Да, кстати, я хочу ее взять в морг. Я собираюсь доказать, что Клара стояла с поднятыми руками, а не пыталась сбежать.

— И, что тебе это даст?

— А то, что она знала убийцу, и знала, что он не способен на убийство. Она пыталась просто уйти, надеясь на то, что преступник не нажмет на курок, а значит преступник — это кто-то из близких знакомых. Сюда я включаю возможного любовника, частого знакомого Петра Васильевича, который часто приходил в гости, частого покупателя и родственника, который либо живет рядом, либо часто приходит.

— Этого я не ожидал даже от следователя, не то, что от тебя. Слушай, мне начинает казаться, что ты все-таки оправдаешь Петра Васильевича. Давай поступим следующим образом: я постараюсь отсрочить судебное заседание. Почему постараюсь? Просто все эти доказательства не прямые и не указывают на преступника, хотя и открывают путь к нему. Но, все же, ты постарайся успеть в прежний срок. Ладно?

— Ладно. Так вы дадите мне ненадолго эту блузку?

— Да, конечно. Только сегодня же ее принеси, или отдай лейтенанту Реуцевичу.

— Хорошо, договорились.

Я положил туфли в пакет, потом обратно в коробку, которую следователь Бурков прикрыв, положил ее на прежнее место на полке.

Лейтенант Реуцевич уже ждал меня в кабинете следователя. Попрощавшись со следователем, мы отправились в путь к временному месту упокоения — моргу. По дороге я собирался духом и старался не представлять ту обстановку, на столько, на сколько это было возможным. Когда мы к нему подошли, меня охватило волнение. Плохую ауру чувствуешь душой. Здание было довольно большим и отделено от территории больницы, но находилось рядом. Оно соответствовало моим представлениям. Внутри почти все комнаты освещались искусственным светом, но на удивление не было слышно неприятного запаха. Довольно свежий воздух. Лейтенант что-то сказал дежурному врачу и тот повел нас жестом в небольшую комнатку, усыпанную железными дверцами, что торчали из стен. Они были так близко друг к другу, что стена напоминала плиточный пол. Ну, мне она напоминала кафель, что напоминала она лейтенанту, я не знаю. Но могу сказать точно, что он не очень радовался приходу сюда. Врач открыл дверь под номером девять. Из темной прямоугольной дыры в стене, он вытянул Клару на железном ложе, что ли. Даже и не знаю, как бы это преподнести. Походило на большое прямоугольное блюдо на роликах, только на нем было тело, укрытое белым полотном. Врач аккуратно свернул простыню к ногам Клары и… Я замер. Я никогда не видел мертвого человека. Я не боялся, не волновался, не… Я просто стоял и смотрел. В голове моей было так пусто, что можно было слышать отражения звука от стенок моего черепа. Те звуки издавали лейтенант и врач. Я не понимал их, но когда врач начал закатывать тело обратно, в ту черную бездну, я вдруг очнулся. У меня перехватило дух, и началась одышка. Я опустился на колени и вытянул вперед правую руку, указывая соответствующим пальцем вверх. Врач остановился:

— Вы в порядке?

— Да. Мне лучше. Спасибо, — выпрямляясь, сказал я.

— Продолжим?

— Да.

Врач вытянул тело обратно. В тот момент я сам с себя был поражен. Я не ощущал ни малейшего беспокойства, зато я был охвачен другим чувством — любопытством. Лейтенант начал просить приподнять тело, чтоб можно было надеть на нее блузку, но я его перебил: