Ханс Хенни Янн - Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна (Книга первая)

…жуткая фигура не нашедшей успокоения Усопшей. Имеется в виду, видимо, Ева, «эта прародительница людей, Праматерь » (см. выше, с. 124).

Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 663.

…эмпора выдвигается вперед. Я узнаю телесного цвета ангелов, парящих среди листьев лавра, аканта, петрушки и букового дерева. Это маленький барочный орган, выступающий над ограждением эмпоры. Ср. описание барочного органа в статье М. Лиссека и Р. Нихофа ( Fluß ohne Ufer: eine Dokumentation, S. 275):

Орган: ставший инструментом, звучащий образ бренного и расточающего себя, небесного и демонического космоса-автомата. Всё, начиная с роскошной барочной лепнины, подвижных ангелов и чертиков, и вплоть до фигурок соловьев и шмелей, до демонов, которые, подобно галионным фигурам, вырастают из корпуса инструмента, до рож, нарисованных на больших органных трубах (когда сами прорези труб напоминают страшные рты): всё это вместе взятое образует дуалистический космос, объединяющий в себе небо и преисподнюю; космос, из которого разум еще не изгнал демонический нижний мир.Подобно тому, как в романской архитектуре неприличные сценки, сказочные и гибридные существа когда-то — наряду с представителями неба — занимали свое законное место в фигуративном оформлении собора, так же потом оформлялся и барочный орган: он изображал космос, еще не подчиненный диктату монистического разума и не подпавший под власть человека.

Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 664.

А потом я не отыскал обратной дороги в Ангулем… Очевидно, что Тутайн рассказывает притчу о своем божественном отце. Но о каком именно? И почему все это происходит в Ангулеме?

Янну близка не столько христианская, сколько языческая религия, что видно уже по упоминающимся в романе праздникам (Йоль и канун святого Ханса, то есть праздники зимнего и летнего солнцестояния). В романе присутствуют, как бы просвечивая друг сквозь друга, несколько мифологических пластов: первобытный, древневосточный, античный, германо-скандинавский, кельтский, католический (перемешанный с остатками языческих верований, см.: Свидетельство I, с. 280–281), алхимический. Вообще Янн считал, что «на Севере [в Северной Европе? — Т. А.] и в Африке сохранились последние обломки некогда мощной атлантической культуры», что существует «реальное и духовное сродство между Севером и доисторической Африкой» (статья «Германские округлые постройки в Дании», цит. по: Fluß ohne Ufer: eine Dokumentation, S. 89).

В «Заметках о поездке во Францию» (1951) Янн — в связи с посещением Пуатье — так выражает свое отношение к язычеству ( Spate Prosa, S. 333–335; курсив мой. — Т. Б.):

Теперь о городе. Мы искали Нотр-Дам-ля-Гранд и внезапно наткнулись на башню Сен-Поршер. Таких башен у нас в Германии нет. Это другой мир. Мир тех девушек и молодых парней, которые, откормленные и хорошо одетые, ходят по улицам: кельты с примесью римской крови, чувственные, гомосексуальные и совершенно свободные. <���…>

Уже в соборе Нотр-Дам в Париже был заметен политеизм французского католицизма. Здесь же, где всё словно кичится хорошим питанием, ранним созреванием и сексуальностью, жизнь, похоже, вообще невозможно удержать ни в каких рамках. <���…>

Я вчера упомянул, что здешние жители кажутся откормленными и чувственнымиязычниками, но ведь следствие такого естественного бытия — перепроизводство фантазии, духовная деятельность.Здесь, в этом городе (это наша первая остановка), я все яснее осознаю, что духпредставляет собой лишь приятный побочный продукт чувственности, даже исступления.

То есть язычество представляется Янну подспудно существующим и сейчас, а его естественной колыбелью, как думает Янн, по-прежнему остается Средиземноморье, в частности — не-столичная Франция, еще сохраняющая следы давней галло-римской культуры. Именно оттуда ведет свое происхождение Тутайн.

Город Ангулем расположен близко от Пуатье и выбран, может быть, потому, что он упомянут в пророчестве Нострадамуса (X, 72; см. Пензенский ):

То есть, возможно, в романе содержится намек, что язычество когда-то должно возродиться и что произойдет это именно на территории кельтов, в Ангулеме.

О том же монархе в другом пророчестве Нострадамуса (V, 41) говорится:

Между прочим, Ангулем, принадлежавший в XIII — начале XIV века Лузиньянам, графам Ангулемским, был местом, где возникла легенда о полуженщине-полурыбе Мелюзине, супруге графа, которая даже изображена летающей над замком, в образе дракона, в «Великолепном часослове герцога Беррийского» братьев Лимбург (XV век), на иллюстрации к месяцу марту (в «Реке без берегов» именно в главе «Март» появляется Буяна, имеющая черты сходства с Мелюзиной, см. с. 829).

Сам Тутайн носит имя кельтского божества, отождествлявшегося с Меркурием, а его отца, возможно, уместно отождествить с Лугом, самым великим богом римской Галлии, который тоже ассоциировался с Меркурием, но считался изобретателем всех искусств, знатоком магии и покровителем мертвых; он также был богом-королем, то есть королем богов и покровителем королевской власти ( Мифы кельтских народов ).

Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 669.

Он мог такое говорить, без иронии, и вместе с тем непрерывно думать о коричневых, как какашки, перчатках. <���…> Если бы он надел желтый костюм — что, несомненно, выставило бы его мощный костяк в более привлекательном свете, — он мог бы повязать себе и зеленый галстук. Это символические для Янна цвета, намекающие на бренность человека и других тварных существ (см.: Деревянный корабль, с. 270, 305–306 и 380).

Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 671.

Она, как и всякая любовь, связана со ртом и с пузом. Она тоже, подобно осенним деревьям, роняет листья. Она не остается зеленой. Она желтеет, потом становится коричневой, и потом вся листва опадает. Ср. реплику хора в «Новом „Любекском танце смерти“» ( Деревянный корабль, с. 270): «Всё мощно растущее / видит сны под зеленым небом, / предчувствуя свою желтую смерть».

Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 671.

…лес Моесгор… Лес и усадьба под Орхусом (Дания), где сейчас находится музей викингов, включающий, среди прочего, коллекцию камней с руническими письменами.