Алексей Слаповский - Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

Семенов встал, пошел к двери. Там, остановившись, сказал, глядя не назад, на Мечникова, а на дверной косяк, будто его деревянной бездушной плоти объяснял:

– Я человек, а не жук. Тебе легко, ты сам по себе. А я в обществе живу.

– Да не живешь ты там! И оно не живет! Где ты видел общество когда-нибудь? Чтобы люди сами собрались и сами что-то вместе сделали? Отучили, Петрович! Больше трех не собираться – ни для плохого, ни для хорошего! Иди, иди, не трави душу!

Семенов ушел.

Мечников достал заветную бутылку, налил стаканчик и включил телевизор, который смотрел редко и с омерзением, но сейчас как раз хотелось усугубить горечь – чтобы выпивка была не просто ублажением потребности, а гражданским актом протеста и несогласия.

Там как раз показывали Путина, который отвечал на поздравления, что-то говорил приятным негромким голосом, напоминающим удовлетворенное воркование сытого голубя. Во избежание статьи 282-й заметим, что это впечатления персонажа, а не автора. (КОММЕНТАРИЙ ПУБЛИКАТОРОВ. Непонятно, чего боится автор, статью давно отменили). Мечников выпил и почувствовал, как горячие приятные струйки растеклись в желудке одновременно с разлитием горечи в душе.

А Семенов был весь вечер тих и задумчив.

Перед сном сказал Людмиле:

– Как-то все это неправильно. Почему тебя уволили?

– Ясно, почему.

– Нет, не ясно. Получается – потому, что ты моя жена. За это не увольняют.

– Андрей, не надо. У нас увольняют вообще ни за что. Была у нас уборщица тетя Тоня. Лет двадцать работала, всех начальников пережила. И идет такой Санакоев, третий помощник второго заместителя. С похмелья идет, аж покачивает его. На мокром полу поскользнулся, тетя Тоня его поддержала и без всякого намека говорит: «Повеселились вчера?» А он как вскинется, как побежит к начальству! Нажаловался на хамство обслуживающего персонала. И фу-фу, нет нашей тети Тони.

– Гадость это.

– Сложившийся порядок, Андрюша.

– Ничего подобного. Завтра пойдем восстанавливаться.

– Завтра воскресенье.

– Тогда послезавтра!

– Зачем? Только хуже будет.

– Хуже будет – им!

Людмила не знала, что возразить, как отговорить. Да и надо ли отговаривать? У нее были двойственные чувства. Женщина, когда видит готовность мужчины к подвигу ради нее, к подвигу иногда даже смертельному, с одной стороны, за мужчину опасается, а с другой, хочет увидеть этот подвиг. И не она в этом виновата, а беспощадный закон естественного отбора: храбрый рискует, но он и побеждает, от трусов же только трусы родятся.

11.

В понедельник утром Семенов привез жену к зданию администрации.

Людмила была взволнована и заранее печальна.

В вестибюле, между дверью и невысокой, в три ступеньки, лестницей в холл и коридоры, стоял дежурный полицейский. Он узнал и Людмилу, и Семенова, но внутрь, конечно, не пропустил.

– Извините, – сказал. – Не имею права.

Людмила как бы даже обрадовалась и шепнула мужу:

– Не надо этого ничего. Пойдем домой.

– Ничего подобного!

Семенов подошел к окошечку бюро пропусков.

– Мне к Сергею Николаевичу, – назвал он имя-отчество Мокрецова.

– Заказывали? – спросила невидимая женщина.

– Что?

– Пропуск.

– Если надо, давайте закажу.

– Не вы. Из приемной Сергей Николаича.

– Не заказывали. А вы позвоните им, пусть закажут.

– Я этим не занимаюсь! – отрезал невидимый голос.

– А кто занимается?

– Вон телефон висит, звоните. Одноечку нажмите.

– Чего?

– Цифру один.

Семенов подошел к телефону, снял трубку, нажал цифру один.

– Приемная, слушаю, – ответил женский голос.

– Это Семенов Андрей Петрович, – внятно сказал Семенов. – Муж Людмилы Сергеевны Семеновой, которая у вас работала.

– И что?

– На прием попасть хотим. К Сергею Николаевичу.

– По какому вопросу?

– Он знает.

– Я тоже знать должна.

– Хорошо, по поводу увольнения.

– Это в отдел кадров, семерку наберите.

И трубку повесили.

Что ж, можно и с отела кадров начать, подумал Семенов и хотел уже нажать на семерку, но тут жена позвала его предупреждающим голосом:

– Андрей!

Семенов оглянулся и увидел входящего Мокрецова.

Тем лучше – на ловца и зверь бежит. Семенов встал на пути главы администрации и громко сказал:

– Здравствуйте! Хочу понять, за что мою жену уволили?

– Почему посторонние в помещении? – спросил Мокрецов полицейского.

– Я не пустил! – оправдался тот. – Они же тут, а не там.

– Вот и не пускай, – одобрил Мокрецов и пошел себе дальше.

– А чего это вы даже не слушаете? – возмутился Семенов, и голос его, как в таких случаях говорится, предательски дрогнул.

Мокрецов не отреагировал, спокойно удалялся.

– Сволочь! – закричал Андрей Петрович.

– Андрей! – Людмила схватила его за руку. – Перестань!

Она вытащила его из здания, Семенов на улице вырвал руку.

– Я уже все понял, чего ты меня держишь?

Постоял, оглянулся на здание.

– Хорошо. Я еще вернусь. А пока иди домой, а я съезжу кое-куда.

– Не надо!

– Надо!

Семенов поехал на завод. Проникнуть туда ему было просто: он не сдал пропускную карточку. Приложил ее к турникету, вахтер взмахнул руками, что-то крикнул, но Семенов был уже за дверью проходной, шел по двору, направляясь к управленческому зданию.

Директора на месте не оказалось.

– В область поехал, – спокойно соврала Альбина.

– Ясно. А заявление мое он подписал?

– Сразу же. И приказ уже есть.

– Понятно. Заявление можно посмотреть?

– Зачем?

– Бухгалтерия требует. Чтобы знать, с какого числа меня рассчитывать. А я не помню.

Альбина порылась в папках, протянула листок.

Но, когда Семенов взял его, спохватилась:

– Постойте-ка! Зачем вам заявление, вам приказ нужен! От приказа считается! Вы чего хотите сделать? Прекратите!

Но было поздно, Семенов уже рвал заявление. Рвал аккуратно, на равновеликие прямоугольники. Ссыпал в корзину для бумаг, стоявшую у стола, и весело сказал ей (Альбине, а не корзине – впрочем, и корзине отчасти тоже, как воплощению мертвого канцелярского духа):

– Вот так!

– Приказ все равно есть!

– А на каком основании? Заявления нет и быть не может! Я увольняться не собираюсь! Пусть сам уволит, а я посмотрю, как у него это получится!

И Семенов отправился на склад, взял у Мишани свои тетради, попенял ему за отсутствие новых записей, а тут как раз началась отгрузка очередной партии. Андрей Петрович работал бодро, поторапливал грузчиков, наставлял, как обращаться с банками, чтобы металлические не мялись, а стеклянные не бились. Мишаня весело помогал ему, не спрашивая, как получилось, что Семенов вернулся на склад. Он без Андрея Петровича сразу же увяз в простом с виду деле размещения и хранения продукции. Казалось бы, тут и думать не о чем: тушенку ставь к тушенке, гречневую кашу к гречневой каше. Но как быть, если стеллажи с тушенкой забиты под самый потолок, а рядом нет места? Мечешься, находишь свободные полки в углу, ставишь там банки, не помещаются, впопыхах громоздишь пирамиду возле этих полок, а тут уже новая партия – какие-нибудь овощи, а где у нас овощи, и почему так много банок оказалось на полу, пройти мешают, сыплются… Семенов за час навел порядок, все оказалось на своих местах, которых, как выяснилось, достаточно, и на полу ничего не осталось.