Валерий Белкин - Страх

«Спать, нужно спать», – сказал он.

С тревогой ехал в понедельник на работу – предстояла встреча с Ларсом, а он не успел или не сумел подготовиться к ней. С досадой подумал о том, что не соизволил за выходные дни позвонить другу. Успокоить, увести от проблем. Закралась неприятная мысль, возможно, друг сожалеет об откровенности, упрекает себя в излишней доверчивости.

Уже сворачивая к фирме, поприветствовал сосну, стоящую у самой дороги. Познакомился не так давно. Полтора года назад выбрал кружной путь и ехал, удрученный и уставший уже с утра, на работу, оттягивая время. В тихом восторге увидел красавицу высокого роста, до третьего этажа, осанистую, привольно живущую у желтого дома с зелеными подъездами. Не выдержал тогда, склонил голову перед почтенной особой. День тот прошел легко и мирно, возвращался домой довольный собой, помахал рукой новой знакомой. С тех пор дорога с сосной стала постоянной, он ей не изменял, а в сложные дни тайно просил даму об удаче. Верил ли, нет ли, и все-таки верил, иначе бы не обращался к ней почти ежедневно: «Спасибо тебе, дерево, за защиту, за помощь, за поддержку, не оставляй меня, я всегда с тобой». Однажды вышел из машины, встал у сосны, приложил ладонь к зарубцевавшейся ране, кто-то ветвь отрубил. Сосна откликнулась – ладонь согрелась.

И, в самом деле, пришло доброе решение поговорить, не стесняясь и не страшась, как в юности, с другом. Ларс выхватил из прошлого свой позор и с ужасом вглядывался в него, уподобляя себя жене Лота, превратившейся в соляной столб. Найдя такое сравнение, Вильгельм представил себе, с каким облегчением и с какой благодарностью после беседы Ларс взглянет на него.

С трудом дождался перерыва. В кантине радостно поприветствовал Ларса, пожал ему руку. Очередь двигалась, подошли и они. Вильгельм обнаружил, что оставил дома удостоверение. Впопыхах, погруженный в утренние мысли о Ларсе, о жене, да и о себе, забыл бумажку в куртке.

Фирма большая, работников много, к ним зачастили ходить на обед из соседних учреждений. Фирма своим работникам делала скидку, а пришлые обязаны были платить полностью.

– Конни, бумаженция дома, – улыбнулся на кассе, – но ты же меня знаешь.

– Конечно, – ответила она с улыбкой, – закон есть закон, плати полностью, завтра принесешь – деньги верну.

– Конни, послушай…

– Виля, не создавай проблем, – негромко заметил Ларс.

– Да, да, – подхватила кассир, – и не забудь чек, а то ничего не получишь.

Досадуя и на себя, и на Конни, обратился к Ларсу.

– Два варианта: брать или не брать?

Тот промолчал.

В кантине царили сдержанность и покой, уютно урчали холодильники витрин с закусками.

– Ларс, ну как прошли выходные, извини, я не позвонил ни разу.

– А что могло произойти, все замечательно, – Ларс с аппетитом, выпрямив спину и поглядывая на других с высоты своего роста, поедал картофель со шпинатом.

– Я тоже вспомнил Кристину, Анне…

– Да-а-а? – протянул Ларс. – Замечательно, и что?

– Понял, что не стоит этим заниматься – вспоминать, терзать себя.

– Вот и прекрасно, и не занимайся, – Ларс доел пудинг, выразительно постучал по часам. – Виля, время, бегу.

С чувством глубокого разочарования Вильгельм виновато улыбнулся. Они распрощались. Надежды на дальнейшее покаяние, доверительность и признательность не оправдались.

Неделя выдалась напряженной – сроки сдачи концепции истекали, он и на фирме, и дома допоздна сосредоточенно продумывал структуру и содержание продукта, выполняя заказ крупной компании. Вовремя под аплодисменты коллег аккуратная папка легла на стол шефа. И впервые за годы деятельности на фирме он вздохнул с облегчением. Не только потому, что достиг вновь вершины удачи, но и потому, что избавился от гнетущего страха перед возможностью провала, мозг мог и отказать. Но послушный каторжник, его разум, успешно справился и в этот раз с задачей, премия обеспечена.

Подошли привычные пятница, ужин с сыном и с женой дома, скайп с дочерью и телевизионные новости. В субботу утром рано, сумрак только забрезжил в спальне, проснулся и нежно прикоснулся к жене.

– Виля, уйми гормоны, спим, – сказала она.

«Бедные пацаны, – бреясь в ванной, подумал он, – каждое утро терпеть такую муку, как они справляются!»

Жена ушла в магазин, Виля отправился «шататься без дела» по улицам и по парку, наблюдать за прохожими, за деревьями, за птицами. Мысли гуляли, уютные, покойные, ласкающие. Не позволял ни одной цеплять за душу, в этот день мог быть искренне довольным собой. Недаром вчера, одухотворенный и уверенный, метко заметил новому молодому сотруднику, насколько важно дать «железу», с которым они работали, жизнь. Идея одушевляет систему. Как долго будет работать, зависит от покупателей-обладателей.

Машины сновали туда и сюда, один поток людей обгонял его, другой двигался навстречу – рядом торговый центр. Свернул с дороги в аллею парка, в глубине нашел скамью и сел.

С шумом опустилась стайка воробьев, с любопытством присмотрелся. Среди сородичей выделялся тщедушный взъерошенный воробей, в делах общины участия не принимал, свысока поглядывал на собратьев, суетливо прыгающих по дорожке и траве, без умолку болтающих. Вероятно, потерял аппетит, потому и худющий, потому и надменный. Бабушка тоже говорила про Вилю: «Болезный ты мой». На школьных фото выделялся своей нескладностью и обиженным взглядом.

И налаженный удобный строй мыслей нарушился.

Ян был так же нескладен, взъерошен и тощ, никогда ничего не просил, никого не осуждал и никому не сострадал. Ненасытное чувство вины вновь охватило душу. Словно он, никто другой, собственными руками равнодушно забросил мальчишку в пугающее неведомое, услышал скрежет, визг медленно закрывающейся ржавой двери за Яном, как в тот день, когда узнал об отъезде.

Он поднялся, стая вспорхнула, в недовольном ожидании расселась на ветвях ближнего дерева. Не желая птиц задерживать, поспешил домой. Вечером за скайпом доказывал Марии бессмысленность возвращения домой после двух семестров. Дочь не слушала, плакала, он согласился и с ней, и с женой на возвращение. Лучшее время сейчас – так и решили.

Воскресенье в Берлине редко удается. Вот и сегодня брюхастые темно-свинцовые облака низко повисли над городом до самого горизонта, редкие прохожие с собаками пугливо косились на небо. Как и договорились с друзьями, после обеда направились к Бритцергартен.

Ларс и Гретхен ждали у входа. Очереди в кассу не было, как раньше, билеты подорожали – цена хорошего обеда в ресторане.

– Как люди в Англии живут, я думаю, там всегда мрачно, – вздохнула жена и красноречиво посмотрела на Вильгельма.

– Потому и толстые они, британцы, а вот я отчего – не знаю, – и Гретхен похлопала себя по животу.