Валерий Белкин - Страх

За годы семейной жизни во Франкфурте она неузнаваемо изменилась: плечи, бедра, грудь покрылись сытостью, раздались во все четыре стороны, а ноги так и остались голодными, сухими. Недаром Ларс однажды меланхолично обронил: «Моя избушка на курьих ножках». Дамы под ручку дружно пошли впереди.

– Schatz, не отставать! – Гретхен весело глянула на них.

– Ну, отдохнем? – Вильгельм вопросительно взглянул на друга.

– Попробуем, – Ларс протяжно зевнул, затряс головой, закурил. – Устал я за неделю, а кто из нас выбрал это место?

– Спроси у них, ах, все нормально, – Вильгельм похлопал друга по спине.

– Зигрид все время дома?

– Уже десять лет, не пошла ей работа, да и так забот хватает…

– Моя в Берлине наотрез отказалась куда-то устраиваться.

А сад и в самом деле выглядел тускло. Скучный, невыразительный, он у Вильгельма вызвал тоску, как и свинцово-серая погода. Семь лет назад с семьей заходили сюда. Цветы, пруды, яркие рыбки, дети всех возрастов и народов, кругом киоски с едой, рестораны, мороженое, визг, писк, хохот.

Сейчас все иначе. Цветы исчезли, пруды затянула трава, золотых рыбок, вероятно, съели, плавали утки и неумытый лебедь. На детской площадке малыши и несколько подростков молча лазили по бревнам и канатам. Жена решила сделать несколько снимков на память, остановились у деревьев. Наверху пискнула и звонко пропела пташка.

– Ишь, как радуется, хорошо покакала, – поделился Вильгельм.

– Да-а-а? Ты уверен? – протянул Ларс, оба рассмеялись.

Для совместного фото подошли и мост над затянутым травой прудом, и площадка с гольфом. На ней задержались, сделали круг, выиграл Ларс, засняли с призом – с бутылкой пива. Выпили кофе, побродили, утомились, отправились на поиски ресторана или приличного кафе.

У стеклянного огромного сооружения в виде вигвама сидели несколько посетителей. Плотный мужчина усердно поглощал макароны, ржавые от кетчупа. Вокруг под столом и на столе озабоченно суетились голодные воробьи, он раздраженно отмахивался.

– Нет, здесь я не останусь, – заявил Ларс.

Вильгельм поддержал друга, восторженно предложив сходить к «грекам» – недалеко, и там ему все знакомы.

По дороге к ресторану обогнал шумный по-цыгански свадебный кортеж. Смех, крики, музыка неслись над улицей. Невеста в белоснежном платье, жених в темном костюме горделиво стояли в первой машине. Вильгельм искренне обрадовался и замахал обеими руками, приветствуя счастливую пару.

– Видели, видели? Они заметили, ответили, как невеста радовалась, как радовалась! Видели? – и подпрыгнул от удовольствия.

– Ты не один, Виля, ни к чему все это, – одернула жена.

Греческий ресторан они приметили давно, около 10 лет назад. Уютный, мирный, кормили сытно, недорого. Свои маленькие праздники – дни рождения – они обычно отмечали здесь. Потому Вильгельм, не испытывая никакого смущения, по-приятельски поздоровался с хозяином, стоящим у входа, дружески пожал руку, справился о здоровье, о делах.

– Мы без предупреждения, извини, Нико, наше место занято, не найдется ли что-нибудь у окна?

Хозяин приобнял, подвел к столику, за которым уже расплачивались, и удалился. Принесли пиво, соки, Ларс с наслаждением отпил, вновь подошел Нико и пожелал приятного аппетита.

– Ларс, ну как, нравится тебе здесь? – оживленно спросил Вильгельм.

– Должен сказать: неплохо, сервис достойный.

Вильгельм радостно огляделся, недалеко сидела девушка с лицом вкусным, как мороженое, прохладным и сладким. Подтолкнул Ларса, кивнув в ее сторону, тот остался безучастным, жена нахмурилась.

Пиво, соки выпили, но еда задерживалась, Вильгельм веселил друзей, напряженно ожидая кельнера. В углу оглушительно с подвизгами и стонами взорвалась хохотом группа женщин.

– Hallo, hallo, – мужчина с соседнего стола повернулся к Вильгельму, – immer histeriesch!

– А не одна я здесь кругленькая, хоть это успокаивает, – Гретхен расправила сочные плечи, взяла в руки вилку, нож, выразительно постучала по столу.

«Какая прелесть», – подумал Вильгельм.

Гретхен была права: за редким исключением, подобрались крупные, не уступающие друг другу ни в весе, ни в объеме мужчины и дамы. Прямо за соседним столиком выделялась своим необъятным бюстом молодая женщина, ее полные обнаженные по локоть руки двигались над едой стремительно и ловко. Муж и не пытался придвинуться к столу, мешал выпуклый живот, цеплял еду на вилку издалека. Не желая казаться бесстыдным, Вильгельм отвернулся.

Наконец принесли блюда. Вильгельм смущенно пояснил, что такого еще не бывало – так долго никогда не ждали. Ларс снисходительно похлопал по плечу, предложил выпить за здоровье. Все согласились и подняли кто сок, кто вино.

У пробегающей мимо официантки стаканы соскользнули с разноса и с рождественским звоном разбились. Вильгельм вскрикнул и, сорвавшись со стула, подбежал к ней:

– К счастью!

Поднял несколько крупных осколков, девушка, покраснев, недоуменно взглянула.

– В России, если посуда бьется, говорят «К счастью», – торжественно объяснил он ей.

Жена встретила довольно холодно:

– Мы все видели.

– А что?

– Как ты с молоденькой кокетничал…

– Где?

– На полу, – Ларс аккуратно обтер рот.

– Все-то она видит, вот умру, и обронят на мою могилу случайно цветы, а она заявит: «Не успела отойти в мир иной, как уже кого-то обхаживает!»

– И правильно, за вами глаз и глаз… – Гретхен постучала пальцем по столу.

– Ну как сказать… – Ларс поморщился.

– Schatz, почему ты всегда споришь? – огорчилась Гретхен.

– Иначе они не могут. Вот мой, до скандалов доходит. Послала за картошкой, принес одну мелкую! Я ему и так, и так, а он уперся: «Кто-то же должен и такую покупать».

– И часто у вас споры?

– Раз в месяц, но я не считала.

– Я тоже… со счету сбилась, – и Гретхен, улыбаясь, посмотрела на мужа, а Вильгельм заметил, что мелкие черты ее лица стали еще мельче – глазки, губки, бровки.

– Мы покурим, не возражаете? – перебил Ларс и, не дожидаясь согласия, поднялся.

Вильгельм последовал за ним к выходу из ресторана.

– Зря ты так много куришь, – после продолжительного молчания сказал он.

– Много, мало – кто измерил, – пожал плечами Ларс и спросил:

– Твои детишки читают?

– Конечно, как же иначе.

– А мой никогда ничего!

Боль в голосе друга изумила Вильгельма:

– Ларс, может, времени не было, да и вот беда-то…

– Ничего никогда не читал, бездуховка, – Ларс не слушал Вильгельма, – все они такие, поколение прагматиков, ни до чего нет дела.

– Ты не прав, кто он уже у тебя?

– Муж, семейный человек, занялся недвижимостью, первый взнос был мой, – Ларс выдыхал дым в сторону. оберегая Вильгельма.

– Дети всегда уходят, мы же в свое время ушли.