Владимир Козлов - Сестра Морфея

«Точно наплела про инвентарь, — осенило его, — притащила меня, чтобы свои дела провернуть».

— Заждался? — спросила она, поставив сумку на переднее сиденье.

— Да вроде не очень, — подозрительно посмотрел он на неё, — скучать не пришлось. До церкви не дошёл, но в информационном бюро пришлось побывать.

— В сельсовете что — ли?

— Нет, твой любимый Серёженька, покупал провиант для сегодняшнего семейного фуршета, а вот, состоится он или нет, всё зависит от содержания твоего баула. Показывай инвентарь «жёнушка любимая»? — обрушил на неё он свой сарказм.

— А что мне понравилось! Видал бы ты, как у этих товарок челюсти отвисли. Они же меня на Василии Тимофеевиче в прошлом году сватали. У которого дом здоровый и велосипед тридцатилетний Харьковского завода в сенях стоит. А главный его недостаток, непьющий, — значит зануда и скупердяй.

— Это который завхоз школы? — спросил он.

— Он самый, — и она достала из сумки знакомую упаковку, которых в «Сибири» было не счесть.

Он ничего не говорил, а поочерёдно принял у неё пять упаковок ракеток и положил их на заднее сиденье. Дальше она подала две большие коробки, — тоже хорошо знакомые ему. Какие будут мячи для настольного тенниса, он уже точно знал. На заднее сидение полетели трёхзвёздочные мячи японской фирмы «Баттерфляй».

— Всё сказала она, — и, достав полутора литровую бутылку молока, осушила её до дна.

— И где ты всё это достала? — спросил он у неё, когда она утолила жажду молоком.

— В Знаменке в прошлом году в сельмаге купила? — думала привить здешним детям любовь к настольному теннису.

— А в том сельмаге случайно топлива для ракет не продают?

— В сельмаге не продают, — не поняв его иронии, ответила она, — но заправка рядом есть.

Он вырвал из её рук пустой баул и, порывшись в своём пакете, достал оттуда пакет с финиками:

— Будешь их, есть по пять штук каждый день. Финики питают мозг и стабилизируют память, — опустил он пакет в её баул.

— Финики я люблю, только твоя доза не для меня. Я их сегодня же все убаюкаю.

Затем он извлёк рулон туалетной бумаги. Поднёс его вначале к носу Людмилы Ивановны, затем бросил рулон ей в баул:

— А это тебе привет от твоего завхоза!

После чего он застегнул молнию на бауле:

— Я специалист в настольном теннисе. Я понимаю, тренировочная ракетка массового пользования фирмы «Корнели» может случайно затесаться в сельмаг, но мячи и сетки которые используют на Олимпийских играх и Чемпионатах мира, не только в сельмаге не увидишь, но и в Московских магазинах не всегда найдёшь. К тому же такие сетки это эксклюзив — новинка. Они на российском рынке появились всего полгода назад. Если верить твоим словам, то выходит Знаменский сельмаг напрямую работает с Японией. Совсем здорово!

Она захлопала глазами и, склонив низко голову, почти вползла в машину, села на переднее сиденье и натянула на голову свою шляпу, которая в данный момент спасала её от стыда.

Он раздражённо положил баул ей на колени:

— Зачем ты врёшь мне? Я лично вместе с Александром Андреевичем ездил на нашем автобусе за этим инвентарём в Москву в фирму «АТЕМИ».

— А, — А, — Я, — Я, — начала заикаться она, после чего её прихватил приступ кашля. Но он был не естественный, а вызван искусственно, чтобы она могла в этой паузе оценить ситуацию и найти в своё оправдание нужные слова.

— Свалил всё в одну кучу, финики с каловой бумагой, сковородники с авоськами. Я тебе, что член-корреспондент академии наук разгребать твои речи. Ну, выпотрошила немного склад Хаджи, пускай ключи не раскидывает где попало. С него не убудет. Зато мы с тобой получили внеочередную материальную компенсацию за неустойку.

Он задумался и, поняв, что в чём — то она и права достал из своего пакета бутылку Массандры и передал ей в руки.

— Положи в баул. Может ты и правильно сделала. Он меня обворовывал на протяжении долгого времени. Но всё равно воровать не хорошо!

У Платона начались стремительные будничные тренировки. Первостепенная задача для него была — на день города показать превосходство над другими командами. И он трудился, не отходя от стола. Но Людмила Ивановна постоянно отвлекала его. То приглашала его в свою каморку на важный разговор, который на деле оказывался пустым трёпом. То звала покурить в комнату медиков, где он открывал окно и садился за стол, прислонив, свою спину к антресоли. Людмила Ивановна, приходила на работу к пятнадцати часам вместе с Янкой, а когда тренировка у дочери заканчивалась она, по — тихому испарялась из детского дома. Детей было мало летом. Основная масса отдыхала на море в лагерях. И не догуляв свой отпуск, директор всем говорил, включая и спортивных работников:

— Выполнили работу, и делать больше нечего, идите домой. Нечего здесь ноги сбивать.

Такой график вполне устраивал Людмилу Ивановну. За это время она успела дочку перевести в школу, где учились детдомовские дети, и устроится самой туда же на полставки преподавателем по физкультуре. Всё складывалось, как нельзя лучше.

Считая, маяком своей удачи Платона, она слепо преклонялась перед ним. Никогда не возражала и тайно любила его, но открыто не признавалась в своей любви. Хотя отчаянные намёки на секс делала почти ежедневно. О своей тайной любви она призналась, только Яне. Однажды в дождливый вечер открылась она перед дочерью:

— Яна я очень люблю Сергея Сергеевича.

— И я тоже его люблю, — не разобрав интонации голоса матери, ответила Яна.

— Я говорю о плотской любви, а не о любви воспитанницы детского сада к своему воспитателю. Как ты смотришь, если бы ты называла его папой?

— Мам для меня он уже давно папа, но у него жена есть.

— Куплю новый диван с кухонной плитой, заменю сантехнику везде, и я уведу его от жены. Детей он вырастил, а она попользовалась им пора, и поделиться хорошим мужиком со мной. Я тоже счастья хочу!

— А это правильно будет?

— Для меня да, а остальное меня не интересует, — после чего взяла калькулятор в руки и углубилась в математические расчёты. Подсчитав, сколько она будет с сентября получать денег, довольно улыбнулась.

На следующий она день пошла в банк и взяла кредит на сто двадцать тысяч.

Большие деньги она держала последний раз, два года назад, когда неудачно продала участок. У неё поплыла голова от счастья, не понимая, что эту сумму да ещё с процентами нужно будет обязательно возвращать. Взяла же она кредит на два года, предполагая, что через несколько месяцев оплаты по кредиту она возьмёт второй кредит на полмиллиона, и перекроет первый, а на оставшиеся деньги купит себе машину, чтобы ездить на ней не только в Орехово, но и на море. И вообще она считала, что дама за рулём это выглядит круто. Мысль с машиной прочно впилась в её мозг, словно заноза под ноготь, которую сложно вытащить. И на следующий день она счастливая с заговорщицким видом увлекла Платона на перекур в кабинет медика.