Владимир Козлов - Сестра Морфея

— Ты Саня получил, что заслужил, — начал он диалог с самим собой. Сейчас не те времена, чтобы «бояр» ублажать мехом и хариусом. Им деньги нужны и немалые, которых у тебя нет. А твой вельможный свояк в сентябре сойдёт с дистанции, а без такого покровителя следом и ты улетишь. Ты только вред приносишь моему спорту.

Выслушав самого себя, он принял душ. Не спеша приготовил завтрак, понимая, что торопиться ему незачем.

На работу будет добираться не пешком, а на машине, которую он оставил на ночь у подъезда. Но тут опять зазвонил телефон. На этот раз звонила Людмила Ивановна и просила его из — за дождя заехать попутно за ней и отвезти в детский дом.

…Людмила Ивановна с некоторых пор изменилась, как внешне, так и внутренне. Выщипала себе брови, сделала красивую причёску, а на шею повесила затейливые бусы. Малообщительна была с воспитателями, но не отлипала от Платона. Намёков на любовь она уже ему не делала, но ежедневно сообщала о передвижении по детскому дому Людмилы Фёдоровны, и каждый её шаг докладывала ему. Она вбила себе в голову, что у Гордеевой и Панкратова роман. И однажды в бассейне, убедившись, что детей на тренировке нет, плотно прикрыв за собой дверь, заговорщицки сказала:

— Хромоногий директор, хоть и не сокол как ты, а в сети свои затянул твою ненаглядную воздыхательницу сердца. Он моложе тебя на двенадцать лет. У него вся грудь в орденах, и научная степень имеется, а у тебя кроме ракетки ничего нет. А женщины любят, когда рядом с ними прославленные мужчины находятся. Только сейчас видала, как она к нему нырнула в комнату для отдыха. Уверенна, что не чай она пошла, пить туда.

Он не поверил тогда ей, а в сердце всё равно тревога прокатилась. И не выдержав терзаний, открыл двери бассейна настежь, чтобы было видно, кто будет выходить из комнаты отдыха. Минут через десять раздались голоса, и оттуда вышла Людмила Фёдоровна и комиссия из администрации города. Директора там и рядом не было. Он перестал её слушать, что касалось Людмилы Фёдоровны, и запретил раз и навсегда нести подобную чушь. Тогда она стала докучать вопросами о своей диссертации. Он уже был не рад, что по воле случая подбил её на эту нелепую тему. Персонал детского дома заприметили за ней нездоровую привязанность к тренеру по настольному теннису и по возможности наблюдали за этой парочкой. И конечно на досуге чесали языки об их полнейшей не совместимости характеров и тайной любовной связи. Дети же своими не зрелыми мозгами давно их «поженили» считая Янку дочкой, не только Шабанова, но и Платона. Об этом Сергей Сергеевич даже не догадывался, пока одна девочка не прояснила ситуацию.

— Почему ваша дочка не играет со мной? — пожаловалась она ему.

— А где ты видишь мою дочь? — спросил он.

— Вон, — показала она Янку.

Он рассмеялся. Девочка недоумённо хлопала глазами.

— С чего ты взяла, что она моя дочь? Она для меня всего лишь воспитанница, как и все вы.

— А всё в детском доме думают, что вы муж Людмилы Ивановны, а Янка вас папой называет при нас.

— Ну и что из этого? Я, правда, не слышал никогда, но вы, же своего директора тоже папой называете, вот возможно из этих соображений и она меня за глаза так называет.

…Через десять минут долговязая Янка бегала уже от мальчишек по залу и хохотала, когда они озорно хватали её за разные части тела. После чего она за ними гонялась и щипала их за бока. Янка была вылитая Людмила Ивановна, только ростом выше. А то, что касалось ума и памяти, — это унаследовала она от матери. То чему обучал её тренер на предыдущей тренировке, она забывала на следующий день. И ему приходилось не раз возвращаться к пройдённому материалу. Но ставку он на неё делал и готовил к областным соревнованиям, так — как техника у неё соответствовала уровню взрослого разряда.

…Дождь не проходил и лил как из ведра. Платону он был нипочём. Заряд хорошего настроения именно под него он сегодня получил. Он не злорадствовал, что дела у Хаджи совсем из рук вон плохо. Он просто был глубоко убеждён, что на таком уровне с детьми работать нельзя. Воспитанием юных спортсменов, должны заниматься не его родственники, а опытные тренера, пускай даже без спортивного образования, главное чтобы дело своё знали. А Фима с Борисом, не тренировали детей, а только уродовали, возможно, из которых при качественных тренировках могли вырасти Чемпионы. Он подъехал к её подъезду к десяти тридцати и позвонил по мобильному телефону.

— Я буду готова через пятнадцать минут. Может, зайдёшь, кофейку выпьешь? Не бойся, приставать не буду, — успокоила она его, хихикнув в трубку.

— Какая самоуверенная мадам, — проворчал он и вышел из машины. Семимильными шагами через лужи допрыгал до подъезда. Входная дверь была открыта. В квартире стояла тишина.

— Проходи на кухню, — раздался голос из ванны, — обслужи себя сам. Я сейчас.

Перемены на кухне были разительные. Вся сантехническая старая арматура была заменена. На окнах висят модные занавески. От новой электрической плиты, на которой стоял чайник, исходило тепло, а главное мойка была пуста и ни одной грязной кастрюли он не увидел. Значит, посуда была вымыта. Он навёл себе кофе и выпил его без сахара.

— Никак замуж собралась? — крикнул он ей.

— Как ты догадался? — вышла накрашенная она из ванной.

— Порядок у тебя смотрю, на кухне стал.

— Пошли в зал зайдём, посмотришь, какой я царский диван приобрела. Спи хоть вдоль, хоть поперёк.

Постельное бельё было не убрано с дивана. На одной подушке лежал ноутбук, на второй, большой плюшевый медведь. Сам диван действительно был богатый и большой, на котором запросто бы не ощущая тесноты, убралось четыре взрослых человека.

— Вот ты отталкивал меня всё время, теперь на нём скоро будет спать другой мужчина. Сегодня он пригласил меня к себе домой в гости с родителями знакомить. Пускай он деревенский, зато работящий, с голоду не даст помереть. Янку вчера с собой забрал. Значит намерения у него серьёзные.

— Диван стоящий, на нём и танцевать можно, не только спать, — оценил он её приобретение. — Удачи тебе в семейной жизни!

Она исступлённо смотрело на него. Хотела что — то сказать, но вместо слов гневно топнула ногой. Гнев её был кратковременным и она сразу засмеялась. Отчего он улыбнулся и сказал:

— Я понял тебя, — подкаблучник твой избранный мужчина оказался. Не в Ольховке ты его случайно зацепила?

— Нет, — буркнула она, — мой Миша ближе живёт, в Казачке. На племенном заводе работает.

— Быком что — ли?

— Сам ты быком, — ветеринаром. Но он деловитый мужик, всю сантехнику мне в квартире заменил, лоджию обустроил. Только он чуточку заикается.

— Это плохо.

— Почему?

— Все заики неуравновешенные психи. И если вы повздорите с ним, то велика вероятность, что он в тебя утюг запустит или того хуже вилкой пупок продырявит.