Роман Солнцев - Золотое дно

Это как несколько лет назад, 11 сентября в Америке! Весь мир смотрел, потеряв дыхание и рассудок, как прекрасным днем огромные самолеты, битком набитые людьми, таранят небоскребы Нью-Йорка!.. Я помню, что первые минуты, сидя перед телевизором, с раздражением подумал: интересно, это компьютерная картинка для детей или особое наложение видеокадров?.. зачем же они так жутко балуются?..

— Как же это?.. — только и бормотал мокрый, сверкающий, словно облитый стеклом губернатор, продолжая стоять под ливнем, не сообразив, что надо бы подняться на крыльцо, под навес. Он тряс в руке трубкой спутникового телефона, пытался что-то набрать. А что набирать и куда звонить? Пылающая машина на их глазах рухнула в отсвечивающую, словно кипящую воду искусственного моря, и как будто не было ее никогда!

Выбежал из дома Альберт Алексеевич. То ли хлопок расслышал, то ли вскрики среди гула и шелеста ливня.

— Что случилось?

За ним появился, хватаясь за косяки, Тарас Федорович.

— Что, летят?!

И вышел медленно, как во сне, высокий, зыбкий Никонов.

Владимир Александрович посмотрел на трубку с антенной и, рыдая, проверещал:

— Я хотел как лучше… они упали… молния!.. Я хотел как лучше. Это был самый толковый экипаж. Ведь почти прилетели. — И закричал истошно. — Эта гадина-дождь!.. змея мокроносая!.. — Он, рыдая, обнял столбик, подпирающий крышу крыльца, у него началась истерика.

Бойцов взял его под руку и завел на сухие доски.

— Там еще девчонки летели, — рассмеялся Ищук, играя черными бровями. — Три мисс Саян. Первая мисс, вторая мисс и третья…

— Я хотел как лучше!.. — плакал губернатор. К нему подошел охранник, обхватил за плечи и увел в дом.

Хрустов очнулся, подпрыгнул.

— Может, пойдемте?.. поищем?.. Вдруг кто выплыл.

Алексей Петрович отрицательно покачал головой.

— А вдруг?!

— Да сгорели они, как бабочки над костром. А если даже… пока спустимся по склонам… — И вдруг дернул плечом. — Хотя, конечно, чем черт не шутит. Идем!

— Да, да! — ожил и Васильев. — Фонарики есть?

Из мрака выступили егеря, в руках у них горели — один ярче, другой тусклее — два электрических китайских фонарика.

— Где они упали? — Альберт Алексеевич вышагнул под дождь и словно даже не ощущал его.

Бойцов показал рукой.

— Но вы, Альберт Алексеевич, не пойдете, это дело тяжелое, вы здесь держите ситуацию. Тарас Федорович?

Ищук заржал.

— Мужики, бросьте херню городить! Радуйтесь, что не вы там, в железной коробке, сидели. Пойдемте, выпьем. К утру все утихнет, вызову свою «муху» — и вернемся в Виру.

Ничего не ответив, забрав у егерей фонарики, Бойцов в штормовке поверх белой курортной одежды, Хрустов и я за ним побежали, пригибаясь, под сплошным пулеметным ливнем к краю поляны, к крутому угору, чтобы попытаться спуститься по смутно различимой даже при электрическом свете земле вниз, к берегу.

За нами последовали и два егеря.

Но в эту минуту под ногами людей земля словно скакнула — как стол или табуретка, и Лев Николаевич, потеряв равновесие, плашмя рухнул на кусты, расцарапав лицо и руки. Здесь росли шиповник и волчья ягода.

— Ты где?! — запрыгали мы над ним с Алексеем Петровичем, я нашарил в темноте левую руку Хрустова и потянул к себе, упав на колени и сползая по мокрой траве вниз. Мне помог Алексей Петрович, и вот Хрустов стоит, шатаясь, держась за наши руки.

В это мгновение землю дернуло еще и еще раз, уже поменьше, но ливень, показалось, грянул с еще большей силой, исполосовывая молниями небеса и землю…

«Землетрясение?..»

Пришлось вернуться наверх.

Все мы, перепуганные гости губернаторской дачи, кроме Семикобылы (у старика не хватило сил подняться с дивана…), и сам губернатор с охранником снова столпились на крыльце, боясь, что дом из-за толчков может рухнуть и, если что, можно будет выскочить на поляну.

По приказу Васильева дизель отключили, свет погас. И только молнии в ночи освещали пространство.

— Ничего страшного, — четко произнес Альберт Алексеевич. — Наша плотина рассчитана на восемь баллов. Но здесь никогда более трех не фиксировалось.

— Было один раз четыре с половиной… — еле слышно отозвался Туровский. — В две тысячи третьем. Но мы все равно посмотрели, нет ли разрывов.

Кстати, где был все это время Туровский?.. Уходил в свою комнату? Где-то отлеживался?

— Вот на Алтае — да… — напомнил Ищук. Он уже был почти трезв, серое лицо исказилось. — Тряхнуло недавно. Может, оттуда донеслось?

— Скорее, оттуда, — Бойцов кивнул в верховья Зинтата.

Да, наверное, эпицентр в Китае, подумал я. Наверное, так решили и другие. Но очень уж сильно передернулась земля. Сколько же баллов там, вдали?

— Нет-нет, ничего страшного, — повторил Альберт Алексеевич. — На бетонных плотинах Койны, это в Индии, Алексей Петрович?..

Бойцов кивнул.

— Да в Иране, в Серифуде, при десяти баллах появилось всего лишь несколько трещин… системы устояли.

Все молча слушали.

Туровский сосал-сосал свою трубку, подпаливал табак, но огонь все равно гас. Валерий Ильич сжал ее в кулаке — и трубка хрустнула. И полетела в траву, под дождь.

— Правда, есть одна проблема. Если бы мы полностью возвели плотину, а уж потом наполнили водохранилище до нормального подпертого уровня… А мы же рывками: поднимем — добавим воды… Не получилась ли горка масляных блинов?

Альберт Алексеевич нахмурился, покачал головой.

— Так практически во всем мире строят. Идеальных условий не бывает… Эх, жаль, не смогли мальчики спуститься, где вертолет упал… а сейчас опасно… покатитесь, как шарики…

Никонов, стоявший в проеме двери, молчаливый, как монумент, ткнул кулаком в спину Маланину, прохрипел:

— Включи! Может, работает?

Владимир Александрович, не понимая, смотрел на него.

— Трубка, трубка! Телефон, бл…дь, фурычит, нет?! — прорычал Сергей Васильевич.

— Вы почему на меня кричите?! — вдруг воскликнул Маланин. — Вы невоспитанный, ужасный человек! Бандит, бандит! — И обняв трубку, как ребенка, смаргивая воду с век, решительно пробормотал. — А вот не дам! — И кивнул охраннику. — Майор, держи его на мушке.

Никонов переменился в лице.

— Ты не балуйся!.. — И яростно обернулся к охраннику. — Позвонить-то домой надо?! Как они там?.. — И уже просительным тоном. — Ребята… тысячу долларов заплачу… ну дай же ты, комсорг!

Губернатор какое-то время смотрел на него, потом нажал на кнопку и протянул трубку.

— Слышишь? Шум, треск.

Хрустов, прикрывая и открывая глаза, пробормотал:

— Шум и натиск. Или как, Лёша? Гейне с друзьями группу организовали…

— Не помню, — раздраженно ответил Бойцов. — Не о том говорим. Плохо дело, друзья мои. Все мы попадаем под уголовное дело. Приехали отдохнуть, называется. Бл…дей вызвали.