Роман Солнцев - Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

— Огонь, батарея… комбат, мля, комбат…

А на него уставился умиленными глазами старичок в полушубке и валенках, в руке сумка, в которой возилась и кудахтала курица.

И Алексей, и Бронислава поначалу молча смотрели в пыльное окно вагона, где проплывали какие-то смутные тени. Потом она повернула голову и устало произнесла:

— Я тебя давно хотела спросить, ты вот умный, занимаешься зависимостью биологических сообществ от потребляемой энергии. Скажи, насколько для человеческого организма важна потребность в правде? В полной и безоговорочной, а?

— Не знаю, — поежился Алексей Александрович.

— Не знаешь… — удовлетворенно сказала Броня. — А что ты вообще знаешь? О себе, о близких тебе людях…

— Насчет мамы… — с трудом начал выговаривать он.

— Жива-здорова, — спокойно ответила Броня. — Она замечательная старушенция, все понимает. Мы с ней помирились. — И с напором закончила: У нас дома будет мир и благоденствие.

«Она сумасшедшая, — тоскливо подумал Алексей Александрович. — Зачем я ей нужен?..»

Зайдя в квартиру, Алексей Александрович словно вернулся в свою жизнь год назад. Только лицо у матери теперь все время было как будто в тени. Из-за большого платка, повязанного на седые волосы? О чем она думает? Винит сына? Втайне трепещет перед невесткой? Та ходит по комнатам, поднимая своим движением бумаги на столе и шевеля занавески на окнах, и громким голосом, от которого вибрирует что-то в голове у Алексея Александровича, рассказывает, какой замечательный санаторий «Загорье», весь в снегу, но муж сказал: дома лучше.

Сын Митя пожал протянутую отцом руку довольно сильно и, шмыгнув носом, попросил у матери двадцать рублей на покупку дискеты с новой компьютерной игрой. Бронислава дала деньги и позвала мужа и свекровь к столу, а там Левушкины увидели и красную норвежскую форель, и французское «Бордо», и много всякой другой вкуснятины…

Броня праздновала победу, а Алексей смиренно вкушал трапезу и криво улыбался. Только бы мать не расплакалась. Но мать повторила и раз, и два, как заклинание:

— Броня, я так рада, что вы с сыном любите друг друга. Семья — ячейка государства, это основа основ.

— Да! — громко засмеялась Броня, поводя плечами и подпрыгивая на стуле — даже чашка в тарелочке перед ней звякнула. — Ячейка! Я — чайка!..

«Она сумасшедшая…»

Миновал старый Новый год, а Алексей Александрович все ждал, когда же ему выдадут загранпаспорт и он полетит за рубеж, чтобы строить в Альпах международную Зеленую лабораторию с «Трубой очищения». Он уже написал в Швейцарию, что скоро прибудет.

Шуры больше рядом не было — ее забрала к себе Бронислава, договорившись с директором института Кунцевым. Ставку там ей дали в полтора раза больше. А Броне лучше, когда возможная соперница под боком. Как-то он встретил ее на улице, остановилась — как запнулась и быстро выговорила, краснея и оглядываясь:

— Простите меня. Она у вас такая замечательная… мне стыдно.

— Шура, да о чем вы?! — Но она уже убежала.

Может, так оно и лучше.

С Галиной один раз случайно столкнулся в театре: шел с Брониславой по проходу между партером и амфитеатром, а навстречу — под руку со своим начальником Исидором Ивановым — она. Раскланялись и разошлись. В глаза она ему не посмотрела.

Всё! Надо работать. И больше ни на что не обращать внимания. Левушкина-Александрова в свое время очень хвалил академик Яблоков, умолял не обходить проблемы экологии. Кому, как не Алексею, с его двумя профессиями — физика и биофизика, — заниматься спасением живого на Земле? На Западе экология стала политикой, в правительствах побеждают зеленые. Ведь ВСЕМ людям понятно, что такое чистый воздух и чистая вода…

Кстати, если он на этом поприще прославится, Галина, может быть, иначе станет к нему относиться? Есть же циничная истина: женщину побеждают или деньгами, или славой. Для Савраскиной деньги вряд ли много значат. А вот слава… коварная штука…

Но как же нажать на работу? В голове мороз…

И вновь вмешалась судьба.

Утром в лабораторию заявился странно знакомый человек, узколицый очкарик в расстегнутой куртке и свитере, в потрепанных синих джинсах.

— Здрасьте, господа, — поздоровался гость, и Алексей тут же вспомнил: именно этот субъект приезжал на «Жигулях» требовать подаренные Севастьяновым деньги обратно.

«Господи, отдохнули и решили по-новой меня дергать?»

Алексей Александрович растерянно предложил гостю стул и не сразу понял, с какой целью тот явился. Наконец дошло: ему предлагают работу, и она каким-то боком связана с одной из полушутливых идей Левушкина-Александрова, высказанной на семинаре психологов и биологов в прошлом году: схожие типы лиц всего живого.

— Это же сбор компромата?

— Нет, сбор психологических портретов. Именно с вашей точки зрения. Плюсы и минусы, уязвимые места — с точки зрения биофизика… даже психобиолога. Кто похож на овцу, кто на крокодила… ха-ха.

— Вы шутите? Чтобы обзывать, что ли?

Гость укоризненно посмотрел на Левушкина-Александрова.

— Алексей Александрович, вы уж не держите нас за полных олигофренов. Здесь потоньше материя. Мы вам будем показывать фотографии или даже видеозаписи выступлений отдельных граждан… — И, упреждая возражение профессора, быстро добавил: — Кстати, я ушел из бизнеса и сейчас работаю помощником губернатора. А зовут меня Борис Борисович Касаткин. — Он помолчал, давая возможность Алексею Александровичу усвоить новость. Для представителя власти он был одет довольно небрежно, хотя и выбрит гладко, благоухал хорошим парфюмом, на пальце рубин в крохотной серебряной корзиночке. Войдя, поставил на пол кейс из румяной настоящей кожи. — Теперь вторая ваша мысль. Однажды вы сказали, что хороший психолог даже по фотографии может определить, каков человек. Например, боится темноты, ему душно в бору, брезгует брать в руки газеты… А этот любит черненьких маленьких женщин, хотя из честолюбия наверняка женат на высокой блондинке… беря во внимание типаж и выражение лица…

— Да я просто дурака валял.

— На симпозиумах дурака не валяют. В любом случае мы пришли к выводу, что в ваших прогнозах что-то есть. Помните? «Втайне любит реалистические картины художников, а покупает современных формалистов… Сентиментальный осел… Большой лести боится, а мелкую, бытовую, любит…» Короче, налицо раздвоенная жизнь нашего современника.

Алексей Александрович с изумлением смотрел на посетителя. И медленно холодел. Нет, его не разыгрывают. «Нежели власть заключила договор с теневой экономикой? Или это теневая экономика в лице Касаткина пришла к власти? Но если они выжили толкового мэра, помогавшего мне, они враги мои?»