Роман Солнцев - Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

И в эту минуту в дверь постучали. — Господи!.. — побелела Наташа и опустилась на стул. — Это он!.. Он!.. — Тихо!.. — прошипел Андрей, схватив ее за плечо.

За дверью топтались. Слышались негромкие голоса. И снова позвонили. — Андрюша?.. — послышался женский гортанный голос. Это была Аня-«цыганка». Вам плохо? Вам еще не лучше?.. — И Андрей вспомнил — она вчера приходила к нему, но, не желая ее видеть (после пьянки на концерте чувствовал себя ужасно), он сказал через дверь, что болит сердце, что отлежится. — Вы в поликлинику не ходили?

Андрей, естественно, молчал. И было слышно, как солистка «Ромэн-стрит» объясняет вышедшей на шум соседке-старушке: — Он аракадиля телай бахтали чергай… родился под счастливой звездой… талант… я с ним вместе работаю… но не дай Бог инфаркт… Надо бы «скорую». У вас нет телефона?

К счастью, у бабули не было телефона. Случайности, вы посланы судьбой… Как хорошо, что Аня сейчас побежит куда-нибудь звонить. — Понимаете, у него цветок на окне… значит, дома… — О господи, болван! Что-то такое ты еще ей про цветок наговорил? Язык тебе вырвать. Вялый, бордовый цветочек в горшке… герань — память о семейной жизни. Люся уверяла: гасит нервность. — Да, да… Пойду позвоню. Видимо, без памяти… Надо бы и милицию — дверь ломать… И в подъезде стало тихо. Бабушка зашла к себе, а певица и в самом деле унеслась — вон ее каблучки, цок-цок мимо окна. Надо немедленно уходить! А если бабушка осталась у подъезда, разинув рот? Или еще кто из соседей увидит? О, Сабанов, у тебя же в ванной висит на гвозде старый белый халат жены — она в нем на химическом заводе работала, оставила бывшему мужу на тряпки — посуду и окна протирать. — Надевай!.. — подал халат Наташе. — Зачем? — не поняла она, но Андрей торопливо накинул белую маскировку на нее. Они сделают вид, что медсестра увозит его на «скорой». Но чемодан и футляр от скрипки взял в руки почему-то он.

На лестничной площадке никого. И у подъезда только некая собачонка нюхает асфальт. Выбежали за угол, на улицу — катится «жигуленок» в желтых «шашках», самозваное такси. Наташа, поддерживая Андрея под руку, как бы помогла ему сесть. — Заболел? — весело прохрипел толстяк за рулем. — Куда? В БСМП? — он мотнул башкой в сторону Студенческого городка. И Андрей вспомнил — там же недавно в березовом лесу открылась новая, большая больница в пять или шесть корпусов… и даже знакомая девица там работает, Нина… очень любит музыку. Однажды увязалась после благотворительного концерта в католическом храме — пришла домой и осталась на сутки… Потом долго молилась перед зажженной свечкой и, уходя, сказала, что, если он вспомнит о ней, она его будет рада видеть, потому что он своей музыкой облагораживает даже самое плотское. Но лучше в пятницу вечером. Нина работает в инфекционном отделении.

Именно туда и надо запрятать Наташу! Именно в инфекционное отделение! А там посмотрим.

Когда вышли из машины и оказались среди оголенных на ветру берез, Андрей спросил у Наташи: — Ты сможешь изобразить больную?

— Я?! Почему я?.. Ты же больной!.. — но тут же возвела очи к небу и губки, изогнув скобой, оттянула вниз. Получилось очень смешно. — Годится. Да, сними-ка халат… — И швырнув его в кусты, только сейчас вспомнил: а не здесь ли должны оперировать сегодня Орлова? Именно сюда, он слышал, завезли летом из ФРГ какой-то особенный томограф, искусственную почку и прочую аппаратуру… Господи, не слишком ли много совпадений?! Или, как сказал бы чуткий к слову Орлов, сов-падений, совместных падений в одну бездну… А может быть, операция состоится не здесь, а в первой областной, в центре города, как раз рядом с красным домом миллиардеров — наискосок от памятного гастронома, через сквер? Даже трудно сказать, как бы должно быть лучше.

Они вошли в темный после улицы холл, к стеклянной отсверкивающей отгородке регистрации. Как во всех больницах, пахло эфиром и хлоркой. Но если Андрей найдет здесь Нину, как объяснить ей, кто такая Наташа? Если догадается, сделает все наперекор, как любая ревнивая женщина.

И снова помог случай — обмолвка пожилой женщины в белом халате, сидящей за стеклом, с марлевой повязкой на лице:. — Дочку привезли? — Ее не смутил мальчишеский наряд юной Наташи. Сейчас молодежь одевается бог знает как. — Да, да… — обрадовался Андрей. — Знаете… нам бы найти Нину… Нину из инфекционного. — Так пройдите к ней… это во дворе, в левый дальний корпус. Через полчаса красотка была пристроена. Андрей объяснил остроносой, внимательно слушавшей Нине, что девчонка приехала от мамы, из деревни, что у нее была желтуха и надо бы проверить, а то и долечить (Андрей сам перенес в детстве желтуху и знал симптомы)… Наташе выдали пижаму чернильного цвета, тапки, и под фамилией Сабанова она осталась в двухместной, но еще незанятой более никем палате номер 3, на стене — эстамп неведомого северного художника: «Курупатки на снегу», где действительно нарисованы куропатки на снегу под звездным небом. Улыбнувшись малышке на прощание быстрой профессиональной улыбкой, Нина взяла Андрея под руку и повела в ординаторскую, где, заперев дверь и опустив жалюзи на окне, чтобы стало темно и не был так явственно виден полуметровый крест над столом, бросилась целовать обреченного скрипача… Часа полтора тут никого не будет, так понял Андрей из ее шепота. — Да что с тобой?

— Сегодня режут моего друга, поэта… — нашелся Андрей, и эта новость, как ни странно, была очень серьезно воспринята Ниной. Она тут же включила электрический свет и, позвонив по внутреннему телефону, узнала, что да, именно в этой больнице, во втором корпусе, в хирургии, готовят к операции больного Орлова. Но к нему сейчас никак нельзя — во избежание волнения и опять же инфекции. — Съезжу в город, куплю яблок… — буркнул Андрея и, оставив у Нины незапирающийся чемодан со скрипкой и тряпками Наташи, выбежал к воротам больницы.

— Но ты вернешься? — успела спросить Нина.

— Конечно! — Господи, хорошо, что он вспомнил о ней. Случайности жизни, вы не случайны… В инфекционной Наташу искать никто не будет. А как быть самому Андрею? Не ложиться же и ему сюда. Да и заляжет он с помощью Нины в какойнибудь палате — не трудно будет сообразить тем, кто ищет Наташу, что неспроста она вместе с ним в один день исчезла… Значит, любовь, значит, немедленно объявят и его, Андрея Сабанова, розыск.

Лучше возникнуть сейчас в городе, как ни в чем не бывало. Но без скрипки? Ах, что-нибудь придумается.

И он сел в подкативший автобус и поехал в центр — навстречу неизвестности, как написали бы в старинных романах… или, как скажем мы, современники Андрея Сабанова, — навстречу явной опасности. Ибо мы-то знаем, что везение обычно кончается неожиданно. Сила ожидаемого невезения нарастает пропорционально квадрату свершившегося везения… приблизительно так написано в самиздате компьютерных программистов… Там интегралы, тензоры и прочие термины высшей математики и физики, но поверьте, что суть мы постарались передать верно.