Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

По улице прокатился рев двигателя, низкий, раскатистый, ни намека на глушитель. Автомобиль притормозил рядом с ними, и у Билли кровь застыла в жилах.

Водитель, бандитского вида латинос, высунулся из окошка и насмешливо причмокнул губами.

Фелипе резко убрал руку, лежавшую у Билли на плече.

– Maricones! – крикнул водитель. – Es tan en amor, maricones!

Он ударил по газам – и, судя по всему, по тормозу тоже. Колеса провернулись с пронзительным воем, запах паленой резины ударил в нос. Водитель показал им средний палец, и машина умчалась вперед, к огромному облегчению Билли.

– Извини, – тихонько сказал он Фелипе.

– Это я должен извиняться. Не понимаю, почему убрал руку. Мы же друзья, что тут такого? Надо было послать его куда подальше. К черту. К черту их всех!

Фелипе снова положил руку Билли на плечо – твердо и даже заботливо, – и они двинулись к дому.

– Теперь понимаешь, почему я так не люблю выходить из дома?

– Ага, понимаю. Но ведь все равно приходится. Жизнь такая. От нее не убежишь.

– Ну почему же, – откликнулся Билли. – Еще как убежишь. Сейчас со многими так происходит: перестают жить по-настоящему и все. А когда остановишься, начать заново очень трудно. Зато если уж начал, то потом не затормозить. Что нам сказал тот парень?

– Лучше тебе не знать.

Они молча прошагали еще сотню метров. Рука Фелипе по-прежнему лежала у Билли на плече, успокаивая и согревая.

Потом Билли неожиданно объявил:

– Я завтра сам ее отведу.

– Точно?

– Точно. Понятия не имею как, но отведу. А ты останься после работы с Кларой. Я справлюсь.

– Я держу тебя за руку, – сообщила Грейс.

Как будто он не заметил.

Они стояли на пороге перед открытой дверью, и весеннее утро атаковало Билли со всех сторон. Точно такое же утро, как и вчера, напомнил он себе. И как десять дней назад. Хотя нет, не такое же. Сегодня ему придется идти домой в одиночку. Пульс громко стучал в висках, и Билли судорожно сглотнул, пытаясь прогнать иррациональный страх.

– Ты должен отвести меня в школу, – сказала Грейс. – Фелипе вчера задержался допоздна, так что проводить меня должен ты.

Она осторожно потянула Билли вперед, крепко держа его руку обеими ладошками.

– Да. Я полностью осознаю всю неизбежность этого шага.

– Странный ты, Билли. Пойдем. Перестань думать, просто двигайся.

Грейс снова потянула его за руку, и огромным усилием воли он все-таки заставил себя тронуться с места. И даже глазом моргнуть не успел, как они спустились по лестнице и зашагали по тротуару.

– Закрыл бы глаза, но боюсь споткнуться.

– Закрывай, не бойся. Я тебя поведу, как слепого. Буду собакой-поводырем!

Билли зажмурился и сделал пару шагов вслепую. И тут же представил, что в проезжающих мимо машинах сидят бандиты, а в конце улицы затаились грабители. Преступники всех мастей, которых Грейс не способна распознать.

Он снова открыл глаза.

– Не помогло.

– Ясно. Да и на обратном пути глаза закрыть не получится…

– Спасибо, что напомнила.

Он встал как вкопанный. Грейс снова потянула Билли за руку, но он даже не пошевелился.

– Я слегка паникую.

– Так, сейчас я тебя отпущу. И даже не думай сбежать домой!

Грейс разжала руки, Билли остался на месте. Оглянулся через плечо.

– Не смотри назад! – крикнула она. – От этого только хуже! Что бы сказал Джесси?

– Наверное, велел бы не смотреть назад.

– Не наверное, а точно.

– У тебя что, руки замерзли? Зачем ты их трешь?

– Попробую успокоить тебя с помощью рэйки.

– Прямо у всех на глазах?

– А что, есть другие варианты?

Билли терпеливо стоял, пока Грейс держала ладошки около его живота – очень близко, но не прикасаясь. Оглянулся по сторонам в поисках случайных наблюдателей. Легче не становилось, да он и не пытался расслабиться. Только волновался еще сильнее из-за прилюдного сеанса рэйки в исполнении десятилетнего ребенка.

– Давай еще пройдемся, – предложил он.

Грейс потянула его дальше по улице. Силы воли хватило еще на пару кварталов, потом он снова встал.

– Билли, ну пожалуйста! Я не могу идти дальше одна. Мне не разрешают!

Он открыл рот, но голос не слушался.

– Ладно. Знаешь что? Нам надо дотанцевать до школы!

Билли с огромным трудом выдавил из себя:

– Не могу.

– У меня ведь получилось! Давай. Танцуем сальсу.

– Не могу. На меня все будут смотреть.

– И что? Пусть смотрят. Ты же сам мне так говорил.

– Мне не нравится, когда ты повторяешь мои советы. Это раздражает.

– Почему? Потому что они правильные?

– Вроде того.

– Давай танцевать сальсу. Вот прямо сейчас. Ну, или вальс.

– С вальсом не получится. Нам надо двигаться по прямой, а в вальс – это скорее по кругу.

– Значит, сальса.

Выбора не оставалось, и Билли послушался.

Чудесно, думал он, танцуя с Грейс вдоль по улице. Хуже, чем просто находиться на виду у всех, – это когда ты находишься на виду у всех и привлекаешь к себе внимание какими-то странностями. Он напомнил себе, что уже танцевал сальсу на улице и волновался далеко не так сильно. Но тогда все было иначен. Тогда рядом шел Джесси.

Пожилая пара вышла на крыльцо и проводила их любопытными взглядами. Четыре машины слегка затормозили у тротуара. Один из водителей покачал головой, прежде чем поехать дальше. Где-то на заднем плане крикнули: «Эй, Фрэнки, иди-ка сюда. Глянь, что делают!»

А потом они оказались перед школой Грейс. Дорога и в самом деле пролетела незаметно, хотя вслух бы он ни за что этого не признал.

Билли наклонился и поцеловал Грейс в лоб.

– Ты просто побежишь? – спросила она.

Он кивнул. Голос опять не слушался.

– Ладно. Увидимся вечером. Расскажешь, как добрался.

Билли снова кивнул и бросился бежать.

Он разогнался так, как не разгонялся еще никогда в жизни. Дома пролетали мимо бесконечными размытыми пятнами, будто в своей сумасшедшей гонке он умудрился изменить ход времени. Собственное хриплое дыхание казался очень далеким. Потом мир перед глазами начал бледнеть, и Билли внезапно понял, что если не затормозит, то отключится прямо на месте от острой нехватки кислорода.

А потом перед глазами встал знакомый образ. Не галлюцинация, нет. На самом деле он ничего не видел. Просто четкая картинка в голове.

Крылья.

Они не хлопали и не пугали напряженным ожиданием. Просто окружали со всех сторон, как теплое одеяло.

Билли сбавил шаг и неторопливо добежал до самого порога.

– Ух, слава богу, ты дома, – сказала Грейс. – Я в школе места себе не находила. Ну что, как добрался?

– Нормально, – ответил Билли. – Добежал.

– И все? Больше ничего не расскажешь?

– Пока больше ничего не расскажу.

Грейс, лежавшая на диване в гостиной, прошептала его имя, и Билли вынырнул из глубокого спокойного сна.