Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

Заиграла музыка – песню он выбирал сам. Грейс слегка наклонила голову, будто прислушиваясь. Потом улыбнулась и сделала первый шаг.

Она была прекрасна.

Отличный тайм-степ. Чеканные повороты буффало. Руки двигаются в такт, туловище расслаблено. Она не на секунду не переставала улыбаться – настоящей, не сценической улыбкой. Талант светился во всем, даже во взгляде.

Билли отсчитывал вместе с Грейс тройные прыжки, стиснув зубы от напряжения, словно мог силой воли направить ее в нужную сторону. Но, разумеется, от него тут ничего не зависело. Она чудесно справлялась сама.

Тройные прыжки получились идеально.

И финал был потрясающий. Четкий и элегантный. Она широко раскинула руки, словно ожидая от зрителей заслуженных оваций.

На секунду все замерли – публика всегда отстает от выступающего на долю мгновения. Потом зал разразился аплодисментами. Билли вскочил на ноги, и все четверо соседей поднялись следом за ним. Миссис Хинман пришлось опереться на Фелипе, но она тоже встала. Потом подскочили Эйлин и Иоланда. Грейс поклонилась аудитории. Аплодисменты не умолкали, только стали еще громче, и другие родители тоже начали подниматься со своих мест. Улыбка Грейс засияла ярче.

– Она просто рождена для этого, – сказал Билли вслух.

Джесси замахнулся и кинул на сцену алую розу.

Грейс подобрала ее, положила на сгиб руки и сделала реверанс. Реверанс! Он никогда не учил ее делать реверансы. И не объяснял, как правильно держать цветок на длинном стебле. Может, Грейс видела такое в кино или по телевизору? Или все дело в таланте?

В зале вновь поднялся гомон, и дети начали потихоньку выбираться наружу, однако Билли ни на что не обращал внимания.

Грейс сбежала по ступенькам и направилась прямо к нему. Билли пробирался ей навстречу, даже не оглядываясь, чтобы проверить, идет ли за ним Джесси или кто-то другой из группы поддержки.

Она стояла прямо между сценой и первым рядом, ослепительно улыбалась, а в глазах светился какой-то вопрос. Точнее, не какой-то, а вполне конкретный. И даже не «Ты гордишься мной?» – потому что тут и так все было ясно. Скорее, «Ты ведь сильно мной гордишься?»

Билли обхватил ее личико руками.

– Здорово, да? – спросила она, все еще задыхаясь от танца.

– Господи, Грейс, ты просто…

Он слишком долго тянул с ответом. Закончить фразу Билли не успел, Грейс резко вырвали у него из рук.

Эйлин схватила дочку за локоть и притянула к себе.

– Видишь? – яростно выплюнула она в лицо Билли.

В руке у нее был ярко-оранжевый пластиковый диск, как брелок на цепочке. На диске сверкнула золотистая надпись, но Билли не смог ничего разобрать.

– Это значок тридцати дней. Я продержалась месяц. Никаких наркотиков – не принимаю и не прячу дома. И если кто-нибудь из вас посмеет приблизиться к моей дочери хоть на полсотни метров, я вызову полицию, и вас всех арестуют за похищение. Вот так-то!

Она сорвалась с места и потащила Грейс за собой. Девочка слабо помахала на прощанье. Билли помахал в ответ.

Рядом неожиданно раздался голос Иоланды:

– Извини, я и не предполагала… Я с ней поговорю. – И она бросилась следом за Эйлин.

Сон, перетекший в кошмар, внезапно оборвался. Билли обнаружил, что стоит посреди школьного актового зала, и вокруг разыгрывается настоящая трагедия. Он судорожно обернулся в поисках Джесси. Тот стоял прямо у него за плечом, и Билли едва не сшиб его с ног.

– Мне надо домой, – выпалил он. – Срочно. Я в панике и не могу справиться. Помоги мне.

– Жаль, что ты не хочешь со мной разговаривать, – сказала мама.

Грейс сидела на полу примерно в метре от телевизора: ноги сложены по-турецки, локти на коленках, кулаки под подбородком – и не отрывала взгляд от мультика, который ей, в общем-то, совсем не нравился. Но это было совершенно неважно, потому что она все равно не следила за происходящим на экране.

– Может, сыграем в шашки?

– Нет, спасибо.

– А раньше тебе нравилось со мной играть.

– Я сегодня не в настроении.

– Можно прогуляться и купить мороженого. Или тоже скажешь, что не в настроении?

– Еще как скажу. Не в настроении.

Мама встала между Грейс и телевизором и выключила мультик. Она нависала над ней, и девочке пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть мамино лицо, маячившее где-то далеко вверху.

– Знаешь, ты до сих пор ни разу не сказала, что рада вернуться домой. И не похвалила меня за то, что я продержалась без наркотиков целый месяц – а ведь это было не так-то просто. Лезешь на стенку из-за каких-то соседей и кошки, а на все остальное тебе плевать. Я от тебя еще ни одного доброго слова не услышала.

Грейс вздохнула.

– Спасибо тебе большое. Но…

Мама махнула на Грейс рукой – в прямом смысле слова – и ушла.

Иоланда заглянула к ним в гости на следующий день. После работы, примерно в половине седьмого. И принесла с собой пиццу – пепперони с двойным сыром.

– Спасибо, – тихо сказала Грейс и взяла себе кусочек.

– Ого, – сказал Иоланда, обращаясь по большей части к маме, потому что Грейс уже успела спрятаться в своем углу. – Она теперь всегда такая? С тех самых пор?..

– Нет, – ответила мама. – Не всегда. Иногда бывает хуже.

– Может, поговорите по душам?

– Не собираюсь слушать все заново! – отрезала мама.

– А я бы поговорила, – сказала Грейс.

Она устроилась с пиццей на краю дивана, Иоланда села с другого края. Мама осталась стоять у кухонного стола. Закурила и отвела взгляд в сторону.

– Терпеть не могу, когда ты дымишь в квартире, – сказала Грейс.

– Знаю. Я не обязана делать все по-твоему.

– Ты ничего не делаешь по-моему.

– Так, спокойно! – вмешалась Иоланда. – Разговариваем, а не пререкаемся. Конструктивный диалог. Эйлин, Грейс высказала свое мнение…

Мама вздохнула.

– Раньше я курила на крыльце. И тебя это устраивало. Но теперь я боюсь оставлять тебя одну. Стоит мне отвернуться, ты сразу кинешься к своим драгоценным соседям.

– И что? Разве это так плохо?

– Грейс, не кипятись! – сказала Иоланда. – Конструктивный диалог. Если мама будет курить на крыльце, ты пообещаешь никуда не убегать?

Грейс вздохнула. Шмыгнула носом.

– Ага, ладно.

– Да ты только ее послушай! Хлюпает, как выжатая мочалка. Нам раньше так славно жилось: только я и Грейс, вместе против целого мира. А теперь она страдает, как брошенный щеночек, потому что я не пускаю ее к тем отвратительным людям.

– Они не отвратительные! – крикнула Грейс.

– Эйлин! Плохой ход! – рявкнула Иоланда. – Еще раз.

– Ладно, извини. Потому что я не пускаю ее к друзьям. Раньше она была счастлива вместе со мной, безо всяких посторонних. А теперь у нее такой вид, будто она только что потеряла лучшего друга.