Йоханнес Зиммель - Из чего созданы сны

— …Джим сейчас в контрольном помещении, ведет себя как помешанный! Звонит всему миру, включая Господа Бога! Требует, чтобы немедленно подняли реактивные истребители для перехвата грузового самолета…

Низкий голос:

— Успокойся, я в курсе. Я сам его отправил.

— Для этого ему нужна санкция министра обороны, Пит…

«Значит, этого с низким голосом зовут Пит». Он произнес:

— Ну и?

— Министр поостережется! Самолет соцблока, да еще в Финляндии!

— Мы должны перепробовать все! — сказал Пит.

— До русской границы сто пятьдесят километров! Послушай, Пит, даже если действительно последует военный приказ, давно уже будет поздно!

— К тому же приказа никогда не будет! Думаешь, МИГи из конвоя будут бездействовать?

— Знаешь, что меня особенно бесит, Пит: неужели среди нас действительно есть предатели?

— Почему ты так решил?

— Так в бронированной машине сидели ведь не только чехи, там ведь было четверо наших ребят! Двое здешних и двое из Гамбурга. Что же это — четверо подонков? Сколько же им за это заплатили? Что…

— Идиот! — загремел голос Пита. Потом он стал помягче: — Извини, Уолли, тебя же не было, когда пришло сообщение.

— Какое сообщение?

— Финские водители нашли за кустами на шоссе двух связанных мужчин. Рты заклеены лейкопластырем, вот так-то… Это были двое твоих коллег из Хельсинки!

— Проклятье!

— Вот именно, проклятье! Это были настоящие водители лимузина.

— Но как же…

— Они сказали, что, выехав в аэропорт, вдруг увидели лежащего на шоссе ребенка… Их специально послали сначала одних, чтобы ваш конвой преждевременно не вызвал подозрений… В общем, увидели ребенка, остановились и вышли…

— Непростительное легкомыслие!

— Ну что же ты хочешь? Они подумали, что и в самом деле произошел несчастный случай! Ну, а русские только того и ждали.

— Русские?

— Они сказали, что это были русские. Типажи блестяще подобраны, вылитые американцы. Говорят без акцента, одеты безупречно, во все американское, полная осведомленность. Избили наших ребят до потери сознания, забрали бумаги, оружие и опознавательные жетоны. Спрятали их за живой изгородью и поехали на летное поле… в роли водителей лимузина!

— А ребенок? А что ребенок, Пит?

— Встал как ни в чем не бывало. Просто лег, вот и все. Машина увезла его…

— Вот сволочи проклятые!

— Фантастика! Просто фантастика! А мы ничего не заметили! Вообще ничего! Ни на секунду не закрались сомнения! Я же с ними обоими разговаривал!

— Я тоже!

— И я!

— Ну вот видите! — басил Пит. — Все дело в том, что вы не были знакомы лично… Это была наша ошибка… Кто-то все выдал русским: каким рейсом вы прилетаете, сколько вас и что вы поедете по указке Билки за спрятанными микрофильмами — абсолютно все.

— То есть эти двое русских погнали машину в транспортный самолет…

— Дошло наконец?

— Подожди! Кроме двух русских и Билки с девчонкой и Михельсеном, в машине были же еще двое наших из Гамбурга! А что с ними?

Голос Пита:

— Командир транспортного самолета сразу после взлета передал, что с ними ничего не случилось. Они взяты в заложники русскими и членами экипажа.

— Ну тогда это просто чушь собачья, то, что пытается Джим — вынудить к посадке с помощью истребителей-перехватчиков!

— Он должен попытаться сделать все. Ты же знаешь, о чем речь.

— Тогда они убьют наших ребят!

— Командир уже предупредил об этом. Как только появится первый истребитель, сказал он. А так оба вернутся, когда самолет приземлится у себя. Условие: никаких действий с нашей стороны. Я понимаю, что ситуация дерьмовая. Но центр приказал хотя бы попытаться поднять истребители…

Новый голос, вне себя от ярости:

— Все кончено! Теперь все кончено!

— Что случилось, Джо?

— Смотрите! Посмотрите на микропленки! Эти и вот эти! Ведь один из русских взял в бунгало из рук художника кассеты и передал их мне. Потом снова взял их, чтобы вложить обратно пленки. Тогда-то он их, наверное, и подменил.

— О Боже!

— Черт бы их всех побрал!

— В коробочках теперь микрофильмы последних маневров НАТО! Непостижимо!

— А пленки Билки?

— У русского, конечно! В самолете!

— Бог ты мой, ну и хреновая история!

— Так, спокойно, — проговорил Пит. — Как все было в бунгало? Как подменили пленки? По порядку. И подробно, пожалуйста.

— …В общем, они этому Питу все подробно изложили, а я все слушал — вот откуда информация, — звучал голос Берти у моего уха. Я сидел на диване и слушал его отчет. Монеров, брат Билки и Ирина стояли неподвижно вокруг меня, застыв, словно восковые фигуры мадам Тюссо. Человек, называвший себя Монеровым, улыбался и по-прежнему держал в руке пистолет.

— Ну и? — спросил я. Я уже пару раз прикладывался к бутылке, пока его слушал, и сейчас снова глотнул.

— Я, разумеется, удрал оттуда, с верхотуры. Для начала надо унести ноги из аэропорта. Я тебе звоню из… неважно, откуда. У меня все тот же водитель. Все для меня делает. Сказал, что привезет меня к первому рейсу на Гамбург. Кстати, хочешь посмеяться: шофер не финн. Он норвежец. Норвежский коммунист, он мне сам признался. Твоя очаровательная фройляйн Луиза…

— Кончай, — буркнул я. Норвежец. Норвежский коммунист. В Хельсинки. Помогает Берти. Я заставил себя не думать об этом. — Возвращайся как можно скорее. Все, — произнес я. Трубка едва не выскользнула еще раз из моих рук, такие они были мокрые от пота. Я повесил ее.

— Русские схватили Яна? — прошептала Ирина, следившая за разговором.

— Да, — ответил я. — И подругу, и Михельсена.

Брат Билки громко застонал.

— Как видите… — начал Монеров, но в этот момент дверь распахнулась, и в номер ворвался Жюль Кассен, старший официант. Поверх форменной одежды на нем были надеты пальто и шляпа. На нас он даже не взглянул, все его внимание было обращено только на Монерова.

— Все в порядке, Иосиф, — произнес он. — Самолет благополучно пересек советскую границу. Приземлится через несколько минут. Здесь нам больше нечего делать. Заканчивай.

Монеров передал ему пистолет.

— Я только заберу пару вещей. Сейчас вернусь! — Он выбежал из номера.

Я поднялся и подошел к французу.

— Ну вы и мерзавец, — сказал я. — Проклятый негодяй, вы работаете на русских! Вы обманули меня!

— Неужели уже заметил? Быстро это у тебя, — усмехнулся Жюль Кассен. Он поднял пистолет: — Стоять! Не думай, что я не смогу сделать тебе дырку в животе!

— Вы… вы… — Я все же остановился. — У вас было задание все из меня вытягивать для этой вот штуковины… — Я показал на микрофон в радиоприемнике, из которого все еще звучала нежная музыка. — У вас было задание удерживать меня здесь…

— Умненький мальчик. Поздравляю, — съязвил Жюль.