Тимоте де Фомбель - Принц без королевства

— Он поехал в Париж учиться музыке. У него все документы были в порядке…

— Дурак, дело не в документах. Я сам ему их выдал. Вместе с бумагами Андрей получил особое задание.

— Я ничего об этом не знаю.

Простуженный коротышка знаком подозвал товарища и что-то сказал ему на ухо. Он хотел, чтобы его оставили наедине с отцом Андрея. Двое других вышли. Коротышка взял со стола медный болт.

— Иван Иванович…

— Да?

Мужчина вертел болт между пальцами.

— Твой сын знал, что с вами будет, если он сбежит. Вот это меня удивляет. Он знает, что вас ждет. И ты тоже это знаешь.

Да, он догадывался. За последние два года множество людей попали в лагеря — из своих домов исчезали мужчины, женщины, целые семьи. Говорили, что их увозят на рудники, туда, где зимой бывает пятьдесят градусов мороза.

— Андрей найдется, — сказал Иван. — И объяснит свое отсутствие.

— Наш человек в Париже, который ведет это дело, так не думает. Четыре месяца… слишком долгий срок. Этому может быть два объяснения. Первое — ему на вас наплевать. Он просто спасает свою шкуру. Жертвует семьей.

Иван сидел, опустив глаза. Коротышка снова перевел взгляд на цех.

— Мои товарищи верят этому объяснению. Оно, конечно, правдоподобно. Но я, уж не знаю почему, думаю иначе…

Коротышка снова высморкался. Он смотрел, как один из его помощников, сидя за рулем автомобиля, пытался въехать в заводской гараж поближе к бензоколонке. Другой делал вид, что играет с белокурым мальчуганом.

— Второе объяснение, — продолжал коротышка, не прекращая наблюдать за этой сценой, — заключается в том, что Андрей Иванович спасает собственную шкуру, думая, что о своей вы позаботитесь сами.

— Не понимаю.

Тот улыбнулся.

— Он знает, что у тебя есть план спасения семьи…

— Какой план?

— Бежать за границу… А может, ты придумал другой маневр?

— За нами круглосуточно следят.

— Поэтому я подозреваю, что твой план хитрее: шантаж или еще какой-нибудь преступный умысел.

Он впился в Ивана маленькими горящими глазками.

— Ты от меня не уйдешь.

Снаружи двое других припарковали машину так, чтобы было удобно заправляться. Рабочий заливал в бак бензин. «Товарищи» подошли к детям и позвали их в машину, поиграть. Мадемуазель отказалась, но не смогла удержать детей. Костя уже забрался на заднее сиденье, за ним, смеясь, побежали девочки. Сетанка уселась за руль. Она уже забыла обо всех своих горестях.

Мадемуазель так и осталась на скамейке.

Присев на край стола рядом с Иваном, коротышка через стекло наблюдал за детьми.

— Чьи это?

— Мои, — ответил Иван.

Коротышка долго молчал, потом достал очки.

— Твои?

— Да.

— Что они здесь делают?

— Да так, мимо проходили…

— И что?

— Женщина — это их няня, — объяснил Иван. — Вы ее прислали, чтобы она у нас жила.

Коротышка не отводил взгляд.

— Один, два… три.

— Что?

— Трое детей.

— С Андреем — да, трое, но…

— А это еще кто?

Его глазки сощурились за стеклами очков.

— Девочка на переднем сиденье…

Иван подавил вздох.

Коротышка так и сидел на столе, невнятно бормоча:

— Девочка… там…

Внезапно он выронил болт, и тот покатился по полу. Коротышка встал, вышел за дверь и направился к машине. Подойдя вплотную, он наклонился к водительской дверце. Девочка крутила баранку.

Он постучал в окно. Сетанка обернулась.

Он сделал ей знак опустить стекло, как это делают на контрольно-пропускных пунктах в военное время. Девочка не двигалась. Зоя и Костя спокойно сидели сзади. На мальчике была шляпа одного из «товарищей». Сетанка колебалась. Она все еще сжимала руль.

Коротышка снова постучал в окно.

— Откройте, товарищ шофер, — важно сказала Зоя.

Сетанка покрутила ручку, опуская стекло.

— Здравствуй, — сказал коротышка.

— Здравствуйте.

Сетанка смотрела вперед.

— Что ты здесь делаешь, Светлана Иосифовна?

— Я уезжаю.

— Куда?

— Со своими друзьями.

— Скажи мне, Светлана, куда? Куда вы едете?

— В Италию.

Через несколько секунд Иван Иванович увидел, как коротышка выкрикнул приказ, открыл заднюю дверцу, поспешно схватил Костю за руку и вытащил из машины. С другой стороны его товарищ выволок кричащую Зою. Мадемуазель бросилась к ним и прижала детей к себе. Сетанка сидела, вцепившись в руль.

Отец выскочил из конторы и кинулся к детям. Его схватили прежде, чем он успел к ним подбежать. Он начал было отбиваться, но получил удар локтем в лицо. Его швырнули на заднее сиденье, по бокам уселись два «товарища». Коротышка сел за руль, отодвинув Сетанку на пассажирское место. Она сжалась в комок. Вспыхнули фары, и автомобиль рванул вперед. Опрокинув тележку, он дал задний ход, выехал на дорогу и умчался.

Мадемуазель стояла одна с рыдающими детьми. Зоя кричала: «Сетанка! Сетанка!» Костя звал отца.

Мадемуазель била дрожь. Может, все это из-за нее? Вчера в парке она решилась передать маленькой Сетанке письмо для доктора Базилио, чтобы она незаметно бросила его в почтовый ящик. Вдруг они что-то узнали?

Она замерла, прижав к себе детские головки.

К ней подошел начальник цеха, бледный как полотно.

— Уходите отсюда. Мне не нужны неприятности.

Иван сидел в машине и больше не сопротивлялся.

— А я не ошибся! — сказал коротышка, торжествуя.

У Ивана были выбиты зубы, и кровоточила разбитая губа.

— Но до такой гнусности я бы не додумался. Ты расскажешь нам, что собирался сделать с дочерью товарища Сталина.

Иван Иванович Уланов уже ничего не понимал. Он чувствовал, как по шее что-то течет. Из его рта сквозь осколки зубов вырывались какие-то слова. Прислушавшись, можно было разобрать, как он произносит имя сына и все время твердит: «Как же ты мог?»

Острова возникли перед Ванго совершенно неожиданно.

Северо-западный ветер принес туман, который стеной встал на пути корабля, до поры скрывая сушу от глаз. Но вот наконец и они — Эоловы острова.

Ванго не знал, по какой случайности эта цепочка из скал, зелени и огня посреди моря стала центром его жизни, точкой отсчета. Восемь каменистых островков и окружающие их подводные рифы были тем местом, где он словно родился заново.

Он притулился под мачтой, обхватив руками колени. Солнце в парусах окрашивало все вокруг в шафрановый цвет. Сидевшая рядом женщина держала деревянный ящик с цыплятами. Она протягивала им палец, и они клевали его. В накидке, прикрывающей голову от солнца, она была похожа на Деву Марию. Вокруг с десяток пассажиров спали, их давно уже не волновала красота горизонта. Ванго искал глазами дымящуюся верхушку вулкана Стромболи.

Дорога оказалась очень долгой. Во Франции, на другом скалистом острове, он обессилел и чуть было не поддался искушению смерти. После прибытия пакетбота в Шербур он чувствовал себя потерянным. Кафарелло умер в Америке, унеся свою тайну в могилу. И теперь Ванго не знал, как жить дальше. Он провел несколько дней в маленьком нормандском городке, бесцельно бродя между портом и вокзалом. Корабли отплывали в Англию, — на любом из них можно было добраться до Шотландии. Но он боялся. Кто знает, что ждет его в Эверленде?