Тимоте де Фомбель - Принц без королевства

— Андрей, ты меня слышишь? Скажи, если да. Подумай хорошенько. Вдруг ты можешь что-то сделать, чтобы его отпустили. Ты нужен ему. Ты нужен брату и сестре. Ты нужен матери. Ты меня слышишь, Андрей?

Она по-прежнему сжимала трубку в руке.

— Если ты все еще меня слышишь, держись…

Связь не прерывалась, и Андрей все слышал. Но не смог произнести ни слова. Стояла ночь, он находился в магазине красок «Грегор Каларз» в Инвернессе. Он едва осмелился позвонить.

Треск усилился. А потом настала тишина. Он положил трубку и закрыл лицо руками. Отец…

У него больше не было выбора. Его план был давно готов. Телеграмма из трех слов. Оставалось только отнести ее в Эверленд. Но вот уже несколько недель он не решался прибегнуть к помощи Этель ради спасения семьи.

Андрей бросил взгляд на телефон, стоящий на конторке. Наверное, с него нечасто звонили в Москву. В любом случае, когда хозяину придет счет, Андрей будет уже далеко. А Ванго попадет в лапы стервятника.

Мадемуазель вернулась в квартиру, поправила одеяло маленькому Косте, который всхлипывал во сне. Она даже не подозревала, к каким последствиям приведет ее поступок. Из-за нескольких сказанных ею слов началась новая охота на Ванго.

Сетанка заперлась в кабинете отца. Она слышала, как за дверью кричит ее няня, Александра Андреевна:

— Вот он сейчас приедет и будет очень сердиться! Выходи сейчас же, или я выломаю дверь!

Сетанка знала, что няня не станет ломать дверь в кабинет Иосифа Сталина. Ей было немного стыдно, что она вывела из себя эту славную женщину, заменившую ей мать, да и всю остальную родню.

— Он сам запер меня в этом доме! Я хочу в Москву! Так нельзя обращаться с одиннадцатилетними девочками!

Сидя в кресле перед письменным столом, она выдвинула один из ящиков.

Сетанка жила на сочинской даче уже почти четыре месяца, с тех самых пор, как ее насильно увезли из цеха, где работал отец ее подруги Зои. Тогда органы доложили о попытке ее похищения. Сетанке очень хотелось, чтобы ее похитили, но она объяснила старшим, что всего лишь попробовала сменить семью. И ни словом не обмолвилась о конверте с итальянским адресом, который бросила в почтовый ящик по просьбе няни своих друзей. Она обожала секреты.

— Сетаночка, открой… Сейчас твой папа придет.

Иногда Сетанка пряталась под столом и не показывалась целый день. Чтобы выманить ее оттуда, няня бросала две горсти сахарного песка на раскаленную сковороду и ждала. Против запаха карамели девочка не могла устоять.

Сетанка вынула из ящика письмо — она часто его перечитывала. Старинная бумага, почерк с сильным наклоном вправо, как будто буквы повалены ветром. Письмо казалось очень загадочным. Оно начиналось словами «Дорогая мама», и Сетанка каждый раз говорила себе, что она сама могла бы написать эти фразы: «Я жив и знаю, что вы меня не забыли…» Сетанке хотелось обратиться с такими словами к своей матери, погибшей, когда девочке было шесть лет. Неизвестный назначал встречу «дорогой маме» на мосту в Петербурге и уточнял: «Пожалуйста, не выходите из экипажа и даже не останавливайтесь. Вы и так увидите меня на мосту под бронзовыми конями и убедитесь, что я жив». Почему ее отец хранил это письмо?

Сетанка особенно внимательно рассматривала подпись в конце письма: слово ROMANO латинскими буквами, а под ним большая W.

— Он приехал, Светлана. Быстро выходи!

Внизу хлопнула дверь. Сетанка сунула письмо в ящик и задвинула его.

Александра Андреевна слышала, как скрипят под ногами деревянные ступеньки. На лестничной площадке появился Иосиф Сталин.

— Товарищ Сталин, девочка не может выйти из кабинета. Наверное, ключ застрял.

— Бедная, бедная моя малышка!

Няня с первого взгляда заметила, что он вернулся в превосходном настроении.

— И ты, няня, не полезла через окно, чтобы ее спасти?

Он улыбался. Она промолчала.

Сталин вынул из кармана большой ключ и подошел к двери.

Изнутри Сетанка увидела, как ее ключ выскользнул из замочной скважины и упал на ковер. Через секунду дверь открылась.

— Ну вот, теперь ты свободна! — сказал отец.

Он обнял ее, как будто собирался вынести из огня. Но она даже не улыбнулась.

— Я хочу вернуться в Москву, — сказала она.

Сталин посадил ее на пол прямо у выхода в коридор.

— Я хочу в Москву.

— Ну, думаю, ты скоро туда вернешься, — сказал он, и глаза его хитро блеснули. — Было одно маленькое затруднение, но оно почти устранено.

Это маленькое затруднение не давало ему покоя ровно двадцать лет. И называлось оно «Ванго».

Сетанка вышла в коридор.

Отец вернулся в кабинет и запер за собой дверь. Подойдя к окну, он бросил взгляд на поникшие розовые кусты. Сталин уже давно ими не занимался. Он открыл ящик стола и вынул письмо.

Скоро пройдет это наваждение, закончится эта изнуряющая охота. Скоро он сможет порвать на клочки проклятое письмо, которое его люди нашли в разграбленном петроградском дворце, среди груды семейных фотографий и открыток со святыми.

Тогда он был молод и только что вернулся из сибирской ссылки, где провел несколько лет.

Это был 1917 год, произошла революция. Сталин вернулся в столицу русских царей. Он хотел, чтобы от рухнувшей империи и ее наследников ничего не осталось. И тут обнаружилось это письмо, написанное несколько лет назад. В нем говорилось о ребенке, который должен был скоро появиться на свет.

В 1929 году двое его людей, Куклин и Антонов, отправились в кругосветное путешествие на дирижабле. Там им на глаза попался платок с вышитой буквой У, который принадлежал четырнадцатилетнему юноше. Об этом они немедленно доложили Сталину. Именно в это время Сталин захватил всю власть в СССР. Ему оставалось лишь отдать приказ, и с того самого летнего дня 1929 года охота на мальчика не прекращалась. Но Птенец все время ускользал.

Зато уж теперь с ним точно будет покончено.

Праздник в особняке Фердинанда Атласа был в самом разгаре. Гулял весь дом, от погребов до чердака. А дочь хозяина, Кротиха, сидела на крыше.

Внизу оркестр играл фокстрот и джаву. Гости танцевали парами, от их топота дрожала мраморная плитка и сотрясались бокалы в буфете. Собственно, оркестров было два: на верхнем этаже струнный квартет соединял пары в медленном танце. Люди на диванчиках перешептывались. На каминной полке горели свечи. В погреб мог войти любой желающий. Гости спускались и выбирали себе вина. Элегантно одетые мужчины выносили бутылки в сумочках своих жен. Госпожа Атлас притворялась, что ничего не видит.

Кротиха наблюдала за отцом. Господин Атлас сидел на балконе прямо под ней, на деревянном кухонном стуле. Он смотрел вниз, во двор, куда всё прибывали и прибывали гости. За каменной балюстрадой его никто не видел. Он был похож на наказанного, всеми забытого ребенка, который не осмеливается встать со стула.