Тимоте де Фомбель - Принц без королевства

Кротиха покинула свою комнату через окно. И очень вовремя! В ее дверь кто-то ломился. От гостей некуда было деться.

Кротиха жалела, что не последовала за Этель, которую встретила утром на Монмартре. Они поговорили всего несколько минут и расстались. Новости были тревожными. Девушки подумывали уехать вместе на поиски Ванго. Если бы Этель взяла ее с собой, Кротихе не пришлось бы сейчас охранять свою спальню от незваных гостей.

Час назад она передвинула комод и забаррикадировала дверь, услышав в коридоре чей-то разговор и смешки:

— Это комната их дочери…

— Разве у них есть дочь? Ты шутишь!

В конце концов Кротиха сняла с кровати одеяло и устроилась на крыше, чтобы наблюдать за отцом.

За спиной Фердинанда Атласа появился человек. Она узнала шофера.

— Спасибо, что поднялись, Пьер. Оставьте пакет на столе.

— Спокойной ночи, месье.

Шофер уже выходил, когда хозяин окликнул его:

— Пьер, напомните мне название того городка, о котором вы говорили утром.

— Герника.

— Это в ваших краях?

— По другую сторону испанской границы, но это тоже моя родина. Я баск.

— Герника…

— Да.

— Ее разрушили?

— Гитлер хотел опробовать свои самолеты. Это произошло позавчера.

— Много убитых?

— Не знаю, месье.

Фердинанд Атлас молча кивнул.

— Пьер, вы думаете, начинается война?

— В Испании уже скоро год как идет война.

— А разве немцы в Испании?

— Не знаю, месье.

Кротиха увидела, как отец ослабил узел черного галстука.

— Спасибо, Пьер. Я вам очень завидую — вы можете идти спать. А мне придется вернуться к этим людям.

Едва шофер открыл дверь, комната наполнилась громким смехом — в нее ворвались трое или четверо человек во главе с госпожой Атлас.

— Вот он, наш славный Фердинанд. Смотрите-ка, он дуется.

Отец Кротихи встал.

— Фердинанд, эти дамы хотели осмотреть нашу спальню. Послышались крики восторга. Гости истоптали расстеленную на полу тигровую шкуру и гурьбой поспешили на балкон.

Кротиха притаилась на крыше. Она видела, как отец спокойно взял стул за спинку и поднял его над головой. Радостные крики оборвались. Он швырнул стул в сторону спальни, разбив стеклянную дверь.

— Фердинанд! — закричала жена.

Но он уже исчез.

Люди, привлеченные шумом, столпились в спальне. Кротиха видела, как отец большими шагами пересекает двор.

Несколько минут гости, словно туристы на поле битвы, прохаживались вокруг супружеской кровати, поскальзываясь на осколках. Внезапно оркестр заиграл «Все хорошо, прекрасная маркиза» — песенку, которая последние два года пользовалась оглушительным успехом в кабачках, и почти все вернулись в зал.

Кротиха уже вздохнула было с облегчением, но увидела, что трое мужчин остались на балконе. Они закурили.

— Похоже, быть войне, — сказал один.

— Надо ловить момент. Скоро вечеринкам в этом доме придет конец.

Третий что-то ответил глухим голосом, и она не разобрала слов. Зато услышала следующую реплику:

— Да, его фамилию упоминал в палате депутатов господин Валла [19] Ксавье Валла — первый руководитель Генерального комиссариата по еврейским вопросам, который был создан правительством Франции, сотрудничавшим с нацистами. или кто-то из его друзей… Очень смешной каламбур о нем и его миллионных сделках. Точно не помню.

— Если они возьмутся за Атласа, то просто так не отпустят.

Мужчина с глухим голосом, должно быть, вспомнил каламбур, потому что после нескольких произнесенных им слов друзья разразились хохотом. Кротиха услышала слово «еврей». Как-то утром, еще до того, как ворота выкрасили в черный цвет, она увидела на них это слово, написанное большими буквами, — его в их доме никогда не произносили. Она отломила кусок черепицы.

Между тем на балконе обсуждали картины, висевшие в большой гостиной, неизменное очарование госпожи Атлас («несмотря ни на что») и превосходное шампанское. Один из гостей заметил, что хозяин всегда принимал их радушно, а потому заслуживает их лояльности. И добавил, что собирается поговорить об этом с депутатом от департамента Ардеш.

— Да, я буду его защищать!

— Во всяком случае, пока у него не закончится вино! — послышалось в ответ.

Двое других притворились шокированными. Но они были пьяны и не могли сдержать смех.

И тут сверху из темноты на них упал кусок черепицы. Он оцарапал щеку господину с глухим голосом, отбил край бокала с шампанским и заскользил по паркетному полу в спальне.

У Кротихи не было сил подслушивать дальше. Она перескочила на соседнюю крышу.

В это время оркестранты отдыхали, и гости долго слушали скрежет черепицы по паркету — как будто кто-то бросил ледышку на замерзшее озеро.

А Кротиха уже бежала по крышам. Не успела она швырнуть вниз черепицу, как кто-то в темноте бросился за ней вдогонку. Она знала эти крыши наизусть с семи лет. Обычно ей ничего не стоило уйти от преследователя. Здесь, наверху, она легко обгоняла прытких чердачных кошек и никого не боялась. Однако незнакомец ни в чем ей не уступал. Он мчался с той же скоростью, но чуть правее, как будто знал, что с крыши могут лететь куски черепицы или осколки цинковой кровли и у того, кто бежит сзади, всегда есть риск поскользнуться.

Кротихе не верилось, что кто-то из тех троих так быстро отреагировал на ее выходку. К счастью, немного дальше, во дворе, зажатом домами, рос каштан — она могла спрятаться в его ветвях. Ей осталось перемахнуть через две крыши. На первой раскинулась широкая терраса. На второй в три ряда торчали каминные трубы, через которые ей предстояло перелезть. Добежав до дерева и остановившись на краю желоба, Кротиха обернулась и обнаружила, что преследователь исчез. Верхушка дерева была прямо под ней. Она разбежалась и прыгнула. В ту секунду, когда она была в воздухе, какая-то тень метнулась с противоположной стороны двора и тоже бросилась в гущу ветвей.

Казалось, в кроне каштана дерутся голуби — противники сцепились и сотрясали листву. Но вскоре борьба прекратилась.

— Может, хватит?

Наступила долгая пауза.

— Кто здесь? — раздался наконец голос Кротихи.

— Это я.

И Кротиха оказалась лицом к лицу с Ванго. Они не виделись три года.

— Что ты здесь делаешь?

— У вас сегодня праздник, и я надеялся тебя увидеть.

— Ты был у нас?

Они не касались друг друга. Кротиху била дрожь, она тяжело дышала.

— Я хотел войти к тебе в комнату, но ты забаррикадировала дверь, — сказал Ванго.

— Я?

— Да.

— Так это был ты?

— А когда я влез в окно, тебя уже не было…

— Я не знала, — с улыбкой сказала Кротиха. — Я закрылась не от тебя.

Она схватила его за рукав: для нее это было высшее проявление нежности.

— Так ты виделся с Этель? — спросила Кротиха.